Знакомьтесь: МУР

Особую задачу в пропаганде научно-технических знаний среди личного состава выполняли криминалистические музеи, которые начали повсеместно создаваться при аппаратах уголовного розыска, в 20-е годы. Они очень быстро стали своего рода научными и учебно-методическими центрами службы розыска. В циркуляре Центрального административного управления НКВД РСФСР «О постановке музеев при уголовно-розыскных учреждениях» отмечалось:

«Уголовно-розыскным органам необходимо иметь в виду, что преступная техника не остается на мертвой точке. Каждый профессиональный преступник пытается достигнуть наибольшего совершенствования орудий своего ремесла. Он стремится, с одной стороны, приспособить такие орудия к возможно быстрому, удобному и бесшумному действию, а с другой — придать им внешний вид, наиболее скрывающий их настоящее значение. Таким образом, сотрудник уголовного розыска, не знакомый с состоянием техники преступного мира, часто не может найти никаких указаний там, где лицо, знающее преступные приспособления, легко обнаружит прямые улики. В этом отношении постановка уголовно-музейного дела служит одним из лучших средств наглядного изучения способов раскрытия преступлений».

Попытка организации музея при МУРе была предпринята еще в апреле 1918 года. Однако в силу ряда причин в то время музейное дело не получило должного развития. Теперь же к созданию музея криминалистики подключились как специалисты-ученые, так и сами сотрудники.

Первыми его экспонатами стали материалы уголовных дел и вещественные доказательства по ним — орудия преступного ремесла изобличенных сотрудниками уголовного розыска убийц и бандитов Кошелькова, Комарова-Петрова, Мишки Культяпого, других профессиональных громил и взломщиков, аферистов и воров. Вскоре криминалистический музей Московского уголовного розыска стал одним из образцовых учебно-методических центров служебной подготовки не только муровцев, но и сотрудников других служб столичной милиции.

Музей выполнял и важную пропагандистскую функцию, в его залах трудящиеся наглядно знакомились с работой уголовного розыска.

Так при поддержке Моссовета и Центророзыска страны, при активной помощи крупных советских ученых формировалась и крепла научно-техническая служба МУРа, воспитывались и обретали опыт ее кадры. Значительный вклад в ее развитие внес Л. Рассказов, который в 1931 году возглавил кабинет криминалистической экспертизы. С годами в научно-технической службе Московского уголовного розыска сложился крепкий коллектив преданных своему делу специалистов. Добрую славу высококвалифицированных мастеров, экспертов экстракласса сыскали своими исследованиями в предвоенные годы А. Еремейкин, Я. Терехов, В. Андреев, В. Ерофеев, В. Закурдаев, В. Прорехина, И. Челядко.

С конца 20-х годов ни одно серьезное расследование МУРа не обходилось без непосредственного участия в нем экспертов-криминалистов. Они помогли оперативным работникам раскрыть многие запутанные дела, быстро разгадать самые хитроумные уловки злоумышленников.

Вот только два примера из практики, когда экспертиза сыграла решающую роль в разоблачении преступника.

Кассир бухгалтерии одного из крупных московских учреждений, придя утром на работу, обнаружил, что дверь кассы взломана, сейф вскрыт и крупный остаток денег от зарплаты сотрудников, который он не успел вчера выдать, исчез. Кассир поднял такой шум, что на его причитания сбежались буквально все работники учреждения. Узнав о ночном ограблении кассы, каждый счел своим долгом заглянуть в пустой сейф, потрогать место взлома двери.

Поэтому, когда приехала оперативная группа уголовного розыска, все было затоптано, захватано руками посторонних людей. Собака, естественно, след взять не смогла. Однако эксперту повезло. После долгих и тщательных поисков на внутренней стенке встроенного в сейф металлического ящичка он обнаружил отпечатки двух пальцев — указательного и среднего. Как он установил, любопытные туда руками не лазили, с отпечатками пальцев кассира они не совпадали.

Эксперт высказал предположение, что, вероятно, они оставлены взломщиком. Он скопировал эти отпечатки на специальную пленку и занялся дальнейшим обследованием места происшествия. Но ничего другого, что бы помогло напасть на след преступника, обнаружить не удалось.

Пока оперативники вели розыск неизвестного, очистившего кассу учреждения, в криминалистической лаборатории работали с пленкой, доставленной с места происшествия. С нее был сделан фотоснимок и во много крат увеличен. При проверке в дактилоскопическом бюро выяснилось, что найденные на внутренней стенке металлического ящичка отпечатки пальцев идентичны с пальцевыми отпечатками некоего Урина, ранее привлекавшегося к уголовной ответственности за кражу и отбывавшего условную меру наказания.

Ни у кого не было сомнения в том, что виновником ограбления кассы является Урин. Тем более, что на работе, и по месту жительства он характеризовался отрицательно, был склонен к выпивкам, хулиганским выходкам. Урина задержали. Но, ко всеобщему удивлению, выяснилось, что отпечатки пальцев задержанного не совпадают ни с зафиксированными на дактилоскопической карте, ни с идентичными им пальцевыми узорами, изъятыми с места преступления.

Урина пришлось освободить и извиниться перед ним. В беседе с задержанным перед освобождением обнаружилось, что года два назад он утерял паспорт. Стало очевидным, что человек, к которому попал паспорт Урина, переклеил на нем фотокарточку и, попавшись на краже, назвался его фамилией.

Начались поиски лже-Урина. Розыск продолжался несколько месяцев. По подозрению в совершении квартирной кражи оперативные работники задержали некоего Антопова. При сличении его пальцевых отпечатков с отпечатками, оставленными неизвестным преступником на сейфе ограбленной кассы учреждения, обнаружилось их полное совпадение.

Антопов — опытный преступник-рецидивист, вначале все отрицал. Но когда его ознакомили с заключением дактилоскопической экспертизы, перестал лгать и изворачиваться.

— Ваша взяла, против науки не попрешь. Пишите.

Преступник признал себя виновным и поведал об ограблении кассы.

…В квартиру Азаровых постучались. Старушка-мать хозяина квартиры Владимира Азарова, находящаяся в это время дома одна, открыла дверь и увидела на пороге двух мужчин.

— Мы из уголовного розыска, — отрекомендовались гости. — Есть сведения, что ваш сын связался с жуликами и прячет дома ворованные вещи.

— Бог с вами! — изумилась старушка. — Не может быть такого.

— Вот мы и проверим. Сейчас произведем обыск и все станет ясно.

Самозванцы начали осмотр вещей Азарова. Наиболее ценные из них — баян, новый костюм, кожаное пальто — отложили в сторону. Связали в узел и собрались уходить.

— Не пущу! — заявила старая женщина, становясь в дверях. — Не имеете права просто так забирать чужие вещи.

— Почему просто так, мамаша? Сейчас мы вам выдадим акт.

Один из неизвестных достал из кармана пиджака тетрадь и, вырвав из нее лист, что-то на нем быстро написал карандашом.

— Вот, мамаша, тебе протокол обыска. Когда с работы вернется сын, пусть приходит в отделение милиции с протоколом. К тому времени мы все проверим и, если вещи не ворованные, все вернем.

С тем неизвестные и удалились. Вернувшись с работы, Владимир застал мать в слезах.

— Позор-то какой! — причитала старушка. — Тебя заподозрили в воровстве. Что же теперь будет!

Узнав в чем дело, Азаров, схватив «протокол обыска», поспешил в отделение милиции. Однако здесь, естественно, ничего не знали ни об обыске, ни о унесенных из квартиры Азаровых вещах. «Протокол обыска», скрепленный неразборчивой подписью «участкового инспектора», был грубой фальшивкой. Владимир оказался жертвой мошенников.

В визите «работников уголовного розыска» к Азаровым были заподозрены Цыпин и его приятель Семенов, ранее уже привлекавшиеся к ответственности за мошеннические проделки подобного рода. К сожалению, мать Владимира из-за слабого зрения не запомнила внешности непрошеных гостей.