Страница 32 из 73
на мониторы каждый день долбя построчно.
Через два дня он улетел в Китай, в командировку,
на мастер-классы. В расписаньи улучив часок,
он делал в интернет-кафе бросок,
что было нелегко. Он проявлял сноровку.
И не теряя ни одной минуты,
садился он тотчас же за письмо.
Оно летело к ней самим-само,
нигде не застревая почему-то.
На нашей рукописной почте это непривычно.
И мы почти не придаём значенья,
когда письмa так долго ждём, что неприлично.
Хотя в последние года заметны улучшенья.
Затем печатали на принте письма эти
и берегли, как берегут игрушки дети.
6.
Анна. Париж
Расстались мы вчера, и вот в своей я келье
сижу одна и привыкаю, что тебя со мною нет.
Пью одиночества я нехмельное зелье,
как говорил когда-то и какой-то там поэт.
Особенно, наверно, будет трудно
мне первые недели от тебя вдали.
И вечера тянуться будут нудно...
Ты чаще мне пиши. Люби меня, хвали.
И передай моей мамане Марисанне,
что бриллиантовую брошь, подарок мне на свадьбу,
оставила я где-то там в её усадьбе,
в комоде палисандровом. А может, в ванне
она лежит на кромке, где шампунь.
Такие мелочи я не запоминаю.
Считаешь ты меня дотошной -- знаю, знаю...
Но в смысле брюлек -- я в разряде клунь.
Есть в жизни у меня единственная драгоценность --
твоей любви, души твоей нетленность
.
7. Андрей. Санкт-Петербург
Не нахожу себе я места, Анна...
Тоска такая у меня в груди.
Подумать страшно -- сколько впереди
ночей холодных без тебя, желанной,
и дней без музыки речей виолончельных,
без тёплых губ, изящных нежных рук,
без споров наших, без гостей вечерних.
Как тяжело, когда уедет друг...
Марии Александровне я позвонил сейчас.
Она сказала, что нашла потерянный брилльянт.
У мамочки твоей есть удивительный талант --
поднимешь трубку и опустишь через час.
Сегодня её речь была о том, как мне питаться.
Про папу твоего сказала что-то гневно.
Тебя целует тыщу раз Наталия Сергевна.
О, как мне хочется в Париже оказаться!
Я без тебя ничто. Я жив едва-едва.
А что же будет через месяц или два?
8. Анна. Париж. Суасон
Вчера был трудный день. Коллоквиум, доклады
я пропустила. Долг мой -- две недели.
С Люси работали мы, ничего весь день не ели.
И хорошо -- в котомке её были шоколады.
Меня учёба затянула, достаётся мне немало.
Так легче без тебя. А то грущу, грущу.
Ты стал являться мне. Гляди -- и я пущу
тебя когда-нибудь к себе под одеяло.
Пока ты не отчётлив, не наполнился теплом,
но вижу я тебя почти что каждый вечер.
Ты не завидуй мне. Твой облик сердце лечит.
Я попытаюсь научить тебя потом
воспринимать меня, как плоть, на расстояньи.
Жаль, что не можешь чувствовать себя со мной.
Когда ты настоящий, ты иной.
А это так, для утешения сознанья.
Привет Наташеньке. Тебе спокойной ночи.
Целую и люблю. Ты там кури не очень.
9. Андрей. Китай. Вейфанг
Мой город называется Вейфанг, моя родная.
Чудес здесь, милая, пожалуй, даже слишком.
Как сохранилась нравственность тут, я не понимаю.
Мои студенты -- и девчонки, и мальчишки
от восемнадцати до двадцати двух лет --
наивные, послушные, как дети.
Грехов цивилизации здесь нет.
Мне, право, по душе порядки эти.
Шесть классов у меня, и в каждом до пятидесяти душ.
Перехожу из класса в класс минут на двадцать.
Мне их хватает, чтобы разобраться
почти что с каждым. Карандаш и тушь,
и акварель -- здесь основные матерьялы.
Я их учу рисунку, композиции, штриху и перспективе.
Часов по десять в день пашу на этой ниве.
Ночами мёрзну. Попросил второе одеяло.
А интернет здесь четверть часа, треть юаня, по рублю.
Целую, Аннушка. Люблю.
10. Андрей. Китай. Шанхай
Позавчера покинул я Вейфанг. Сегодня я в Шанхае.
Все триста провожать меня явились на вокзал
и плакали. И на минуту я закрыл глаза,
чтоб удержаться. А потом они махали,
кричали мне во след, наверно, добрые слова.
Я сам, ей-Богу, не пустил слезу едва.
Учил их две недели и настолько к ним привык,
что стал душой дитя, как их примерный ученик.
В Шанхае начались мои гастроли. Здесь в огромном зале
две тысячи художников собрали.
И на глазах у них я маслом написал портрет
мужчины пожилого, может быть, шестидесяти лет,