Раненый камень

* * * Тучи клубятся, по склонам кочуя. Белые горы, вы дороги мне. Белое утро, проснувшись, хочу я Белые горы видеть в окне. Чувству сердечному я покоряюсь, В Мекку ходивших понять не могу. Любящий родину, я поклоняюсь Горным вершинам в белом снегу. Перевел Я. Козловский

КИНЖАЛ

Ты, выкованный мастерами, Добру служил и злу служил, За что в аулах матерями Благословен и проклят был. Сражал врага земли родимой, Но и героя наповал Рукой злодейской иль ревнивой Ты, выхваченный, убивал. Кружился ворон над убитым, На весь аул рыдала мать,— Картинам этим незабытым Причастен ты по рукоять. И не тебя ль, когда был молод, Носил отец мой на ремне. Тобой в горах мой брат заколот, Два чувства будишь ты во мне. Двух этих чувств пойми причину И за нее не обессудь,— Тебя вонзала храбрость в грудь, А трусость всаживала в спину. Сталь боевая обнажалась, Холодная, была пряма, А в ней то солнце отражалось, То кровью запекалась тьма. То был ты славен, то ничтожен, В зависимости от того, Кто вырывал тебя из ножен И убивал тобой кого. Порой ты беден был, но страшен Своей чеканной простотой, Порой насечкой был украшен И рукоятью золотой. Но там, где рек кипят истоки, Тебя ковавший уповал На то, чтоб ты, судья жестокий, Безвинного не убивал. Но самому тебе учесть ли, Сколь раз в минувшие века Неволила, защитник чести, Тебя бесчестная рука. Я к равнодушным не причислен, Иную славу я стяжал. Ты дорог мне и ненавистен, Кавказский кованый кинжал. Перевел Я. Козловский

ОСЕНЬ В НАЛЬЧИКЕ

Дом построен, и вымыты окна, А каштаны в осеннем огне, И листвы первозданная охра Отражается в каждом окне. Стала липа медового цвета, Но глаза на мгновенье закрой — Оживет в ее шелесте лето И пчелиный клубящийся рой. То костер ли искрится пастуший Или рдеет кизиловый куст? Не спеши, приглядись и послушай: Схожа осень со зрелостью чувств. И задумчивость леса не в силе Даже ветер прервать до поры. Облака в холодеющей сини Как снега Безенгийской горы. Журавлей улетели станицы. Но светла и спокойна душа. Годы давние, словно страницы, Перелистываю не спеша. Вижу осень, и парк нелюдимый, И серебряный свет с вышины, И листок на коленях любимой, Как желтеющий отблеск луны. Перевел Я. Козловский

Я ВЕРНУЛСЯ С ГОР

Вдохнувший снега вечного И синевы озер. Домой июльским вечером Я возвратился с гор. Еще клубилось облако Косматое во мне, И с ветром рука об руку Я шел по крутизне. Где горизонта линия Лежит на гребнях гор, И солнцем был и ливнем я. Листвы вздымал шатер. Будила вновь заря меня, И в утренних лугах Нес вместе с косарями я Росу на сапогах. И там, где тропы вклинены В клубящийся туман, Я пил из кружки глиняной Целительный айран. Во мне звучали выстрелы, Цвели во мне, чисты. На каменистых выступах Рожденные цветы. Во мне вершины гордые Венчал весь звездный рой, Когда вернулся в город я Вечернею порой. Перевел Я. Козловский

В ДОРОГЕ

Кому не вспомнится в дороге Тепло родного очага? Уносит путь меня далекий, Степные выстелив снега. Степным захлестан я простором, Степную ширь вбирает взгляд. И мысленные перед взором Нагорья отчие стоят. И сердцем зрячим, не иначе, Сквозь версты вижу пред собой Поднявшийся, как хвост кошачий. Дым над родимою трубой. Лежат снежинки на пороге, Калитки звякнуло кольцо. Мне мама вспомнилась в дороге, Ее глаза, ее лицо. Все сон напоминает, правда. Огонь в камине виден мне, И перед ним взлетает плавно Тень колыбели на стене. В дуге степного окоема. Сквозь ветры и летящий снег, Я чувствую дыханье дома,— Уж так устроен человек. Одолеваем расстоянья И словно предаемся снам. И резче тем воспоминанья. Чем тяжелей в дороге нам. Перевел Я. Козловский