Маргаритки

— Где он сейчас? Он ждет тебя где-нибудь?

— Он стоит в саду, — ответила Юханна спокойно, и Каролина, оторвав от нее взгляд, повернула голову в сторону окна.

И увидела силуэт посреди падающего снега. Силуэт того, кто любил ее так сильно, что ради мести за когда-то пережитую ею несправедливость пошел на страшное преступление.

— Вам никогда не удастся скрыть все это. Вы обманули слишком многих, впутали в убийство людей, которые вряд ли захотят быть в нем замешанными.

— Как трогательно, что в последние минуты твоей жизни ты беспокоишься о том, как мне выбраться из этой пикантной ситуации, — усмехнулась Юханна.

Если бы не включенный в комнате свет, Каролина увидела бы, что он держал в руках, и выстрелила бы первой. Но первым выстрелил Вигго, стоявший под снегом в метре от дома с охотничьим ружьем ее отца в руках. Тяжесть горя стала последним, что она почувствовала.

Полиция уже приблизилась к дому, когда раздался выстрел. Глухое эхо отскочило от засыпанных снегом деревьев, и адреналин закипел в крови у полицейских.

«Проклятие», — только и подумал Алекс и почувствовал на себе взгляд Юара.

Машины резко затормозили на снегу, двери распахнулись, холод ворвался в микроавтобус. Коллеги Юара и Алекса первыми выскочили из машин и сгруппировались вокруг дома. Кто-то сообщил по рации, что в доме находятся двое и что они разговаривают. Но на приказ полицейских выйти наружу никто из двоих не прореагировал.

Алекс прищурившись напряженно смотрел на дом. Проклятый летний дом, где началось столько горя и несчастья. В стылом вечернем воздухе витала немая тревога. Алекс заморгал, понимая, что у остальных в мыслях то же самое: если двоих видно через окно, то кем был третий, ставший жертвой выстрела?

Юханна смотрела на распластанное тело сестры. Вокруг медленно растекалась лужа крови. Юханна протянула руку и потушила свет.

— Спасибо, — прошептала она и погладила Вигго по руке.

Он стоял рядом как окаменелый.

— Ты поступил единственно верно, — сказала Юханна приглушенным голосом. — И ты сам это знаешь.

Он проследил за ее взглядом сквозь окно, где мигали огни полицейских машин и темные фигуры передвигались по снегу.

— Нам не выбраться, — сказал он.

Какое-то мгновение она выглядела растерянно.

— Нам и некуда выбираться.

Он медленно повернулся к ней:

— И что же нам делать?

— То, что мы должны.

Она медленно наклонилась и подняла ружье, которое Вигго отставил. Ослепленный собственной наивностью и верой в любовь Юханны, он не пошевелился, когда дуло уже смотрело на него.

— Ты никогда не любил меня так, как ее, — равнодушно произнесла Юханна, нажала на спуск и выстрелила ему в грудь.

Секунду она стояла не двигаясь и смотрела на его окровавленное тело. Теперь будь что будет, ее цель достигнута. Устало она отбросила ружье в сторону и выбежала на лестницу к полицейским.

— Помогите! — закричала она. — Помогите, он застрелил мою сестру!

То, что все закончилось, Рагнар Винтерман понял задолго до того, как полицейские позвонили ему в дверь. Он не почувствовал ничего, кроме облегчения. Так много было совершено страшных ошибок. За жадность — и его, и других — многим пришлось заплатить жизнью.

Сказать правду, он никогда не разделял наивных представлений Якоба Альбина о людях, которых называли беженцами и которые стремились попасть в Швецию. Его ничуть не смущало, что он пользовался бедственным положением людей, первоначально предлагая им за деньги еду и кров, а потом развив этот бизнес до контрабанды людей. Во всяком случае, вначале его подобные мысли не посещали. Ведь иммигранты все же платят назначенную им цену — значит, могут! Так с какой стати беспокоиться другим участникам проекта?

Но вот Свен топнул ногой и отказался продолжать работу. Уже тогда Рагнара посетили первые сомнения. Свен, в отличие от Якоба, не страдал излишней чувствительностью и отсутствием рациональности. Здравомыслящий человек, чьей единственной проблемой был сын-наркоман, выкачивавший из него такие суммы, что Свену пришлось пойти в обход закона, чтобы поправить свои финансы. А так-то нормальный, разумный мужчина. И когда Свен заявил напрямик, что с него довольно, Рагнар заколебался.

Проблемой были Марья и Юханна. Рагнар долго размышлял, как получилось так, что две женщины из семьи Якоба смогли так цинично поступиться прежними принципами. Раз уж они не видели ничего предосудительного в его деятельности, то Рагнару тем более незачем было волноваться.

Однажды он попытался обсудить это с Марьей. Но тот разговор оказался неприятен, и она попыталась уйти от его вопросов. Единственным ее условием было, чтобы Якоб ни о чем не знал. Так оно и продолжалось, пока один из особо тщательно отобранных беженцев, или, как их называла Юханна, маргариток, не нарушил главнейшего правила и не рассказал другу, как он попал в Швецию.

«Именно тогда все вышло из-под контроля, — в отчаянии размышлял Рагнар. — Тогда мы стали убийцами».

Они смогли продержаться лишь полгода. Насколько просто было организовать сеть, делавшую деньги на укрывании беженцев, настолько сложно оказалось создать структуру, которая позволяла бы нелегально ввозить их в Швецию, заставлять совершать дерзкие преступления и затем вывозить их обратно. На самом деле, успев выслать лишь троих, они поняли, что от маргариток придется избавляться другим способом. Люди оказались слишком болтливы. А разговоры давали почву слухам, что было недопустимо.

Он никогда не забудет вечер, когда, перед тем как отойти ко сну, он услышал по радио, что в квартире на Оденплан были найдены застреленные муж и жена. До самого последнего момента он надеялся, что этого не понадобится. Что Якоб образумится. Но, как всегда, Якоба было невозможно запугать, и все могло закончиться только так. А Марья… Юханна считала, что и ее нужно было убрать, потому что мать никогда не стала бы молчать о том, кто убил Якоба.

Каменное лицо Юханны, заявившей, что она сама позаботится о том, чтобы родители молчали, не исчезнет из его памяти никогда. Как никогда не узнает он ответа на терзавший его вопрос: что творится в душе человека, который способен умышленно отнять жизнь у тех, кто произвел его на свет.

В дверь позвонили, и Рагнар Винтерман пошел открывать. Полиция потребует от него имен других, замешанных в его организации. Женщины, знавшей специалиста по подделке документов, мужчины, владевшего арабским, всех, кто был замешан в контрабанде людей.

«Я назову им всех, — решил Рагнар. — Мне больше нечего скрывать».

Он открыл дверь и, не произнося ни слова, без сопротивления сдался полиции. На этом приход лишился еще одного слуги Божьего.

Следующий звонок раздался, когда Фредрика собиралась уходить. Часы уже показывали девять, только что позвонил Алекс и рассказал такой кошмар, что в голове не укладывалось. Юханна Альбин сдалась полиции, причем утверждала, что застрелила Вигго при самообороне, после того как он убил Каролину. По словам врачей, Вигго был мертв, но Каролина должна была поправиться.

— С нетерпением ждем ее показаний, — ядовито сказал Алекс и велел Фредрике отправляться домой.

Но Фредрика не пошла домой. Сначала она разобрала все документы, а потом решила позвонить Петеру и рассказать, что произошло. Он обрадовался ее звонку.

— Мы ужинаем, — объяснил он. — И братишка с нами.

По голосу она поняла, что с ним все в порядке. Или что он, пожалуй, немного смущен. В любом случае она была рада за него. Будет благом для всех, если Петер разберется со своими жизненными приоритетами.

К тому моменту, когда она оделась и собралась пройтись пешком до дому, ветер уже поутих и снегопад наконец-то прекратился. Одной рукой надевая шапку, другой она нажала кнопку «ответить» на мобильном. Снова звонил Спенсер, опять с домашнего телефона.