Маргаритки

Окна в квартире убитой супружеской пары выходили на три стороны. Между кухней и гостиной располагалось свободное пространство, не разделенное на комнаты. В свою очередь, гостиная отделялась от библиотеки большой раздвижной дверью. Кроме того, имелась гостевая комната и спальня, где их нашли убитыми.

Петер и Юар остановились на пороге спальни и заглянули внутрь. Оба уже ознакомились с протоколом, составленным на месте преступления дежурными полицейскими. Первоначальную оценку случившегося результаты экспертизы вряд ли изменят. Якоб Альбин выстрелил жене в затылок. В этот момент она, видимо, стояла спиной к дверному проему, в котором, предположительно, находился сам Якоб. Судя по всему, она ничком упала на кровать, а затем соскользнула на пол. После этого муж обошел кровать вокруг, улегся там и выстелил себе в висок. Прощальная записка лежала на ночном столике.

Ничто в комнате не указывало на то, что кто-либо из супругов оказывал сопротивление перед смертью. Вся мебель на месте, ничего не разбито. На женщине был купальный халат. Она явно прихорашивалась, готовясь к приему гостей.

— Нам известно точное время смерти? — спросил Петер.

— Гости обнаружили тела в семь вечера, а судмедэксперт считает, что к тому моменту они были мертвы уже часа два. Значит, около пяти.

— Соседей успели опросить? — поинтересовался Юар. — Звук выстрела должен был быть слышен во всем доме.

Полицейский, стоявший за ними, кивнул.

— Да, мы разговаривали со всеми жильцами, и те, кто на тот момент был дома, действительно слышали звук выстрела. Но все произошло очень быстро, и к тому же большинство жильцов — пожилые люди — не смогли определить, откуда именно донесся выстрел. Один из них даже вызвал полицию, но по приезде патрульной машины никто не смог точно сказать, в какой именно квартире стреляли. Везде было тихо и спокойно, никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил после этого из дома. И патрульные уехали.

— Значит, в доме хорошая слышимость? Раз жильцы так уверены, что никто не входил и не выходил из подъезда? — неторопливо спросил Юар.

— В общем да, — отозвался полицейский.

В этот момент послышался звук передвигаемой мебели в квартире этажом ниже.

— Слышимость что надо, — подтвердил он уже увереннее.

— Они все время были дома?

— Кто?

— Соседи, что живут ниже, те, кого мы только что слышали.

Коллега-полицейский заглянул в блокнот.

— Нет, к сожалению, вчера их не было дома до восьми вечера. А на этом этаже есть еще только одна квартира, и их тоже не было дома.

— То есть никого из ближайших соседей не было дома в тот момент, когда был произведен выстрел? — констатировал Петер.

— Можно сказать и так.

Юар молча ходил по комнате, наморщив лоб, то и дело искоса поглядывая на Петера и на полицейского в форме.

«Определенно с ним что-то не то, — думал Петер. — Мало того что голубой, в нем еще какое-то дерьмо сидит».

— Вот эта вот отметина, — внезапно подал голос Юар, оборвав мысли Петера. — Нам о ней что-нибудь известно?

Он показал на светло-серую дугообразную полосу на стене за спинкой кровати, как раз позади лампы на ночном столике.

— Нет, — ответил полицейской из-за спины Петера. — Возможно, она там уже давно?

— Конечно, — согласился Юар. — Или она появилась, когда лампа упала со столика. Если она вообще падала, конечно.

— Ты считаешь, что все же здесь была какая-то заваруха и лампа упала?

— Именно так. И когда все закончилось, кто-то поднял ее и поставил обратно на место. Можем попросить техников проверить эту версию, если они еще этого не сделали.

Он присел на корточки.

— Штепсель вынут из розетки, — добавил он. — Возможно, провод выдернулся, когда она падала.

Петер хмыкнул и отошел поглядеть в окно.

— Все окна в квартире были закрыты, когда мы пришли сюда, — отчитывался полицейский. — И входная дверь тоже была заперта.

— Изнутри?

— Невозможно сказать. В смысле, возможны оба варианта. Но мы думаем, что дверь заперли изнутри.

— Но ведь ее можно запереть и снаружи? Нам известно, у кого были ключи от квартиры?

— Супруги, нашедшие тела, утверждают, что ключи были только у них. А еще у дочери, которая недавно умерла. Это, кстати, взволновало их обоих.

— Что у нее тоже были ключи от квартиры? — не понял Петер.

— Нет. Что она умерла от передозировки наркотиков, — пояснил полицейский. — Как видно, они не встречались несколько недель, но им было известно о близких взаимоотношениях дочери и родителей. И что та оказалась наркоманкой, стало для наших свидетелей большой новостью.

Юар и Петер переглянулись.

— Нам нужно обязательно побеседовать с этими супругами, и как можно скорее, — заявил Юар. — Они рядом живут?

— В двух кварталах отсюда, на площади Ванадисплан. Они сейчас дома.

— Тогда быстро дуем туда, — бросил Петер и направился к выходу из квартиры.

— Погоди-ка, — остановил его Юар, — я хочу еще раз хорошенько все тут осмотреть, прежде чем мы уйдем.

Петер в нетерпении остановился посреди гостиной и ждал, пока Юар закончит.

— Вот ты походил по квартире — какое впечатление у тебя о людях, живших здесь? — спросил его Юар.

Петер растерянно огляделся, ошарашенный вопросом.

— Что у них есть деньги, — ответил он.

Юар, стоя напротив него в нескольких метрах, склонил голову набок.

— Верно. А еще?

Его манера говорить действовала Петеру на нервы, он сам не понимал почему. Словно вопросы задевали какой-то неведомый комплекс в его душе.

— Не знаю.

— Попробуй.

Раззадоренный Петер протопал в гостиную, потом в кухню. Оттуда в холл, библиотеку, гостевую комнату и наконец вернулся назад.

— У них нет финансовых проблем, — повторил он. — И деньги у них уже давно. Возможно, достались по наследству. Вид такой, будто они и не живут тут. Не по-настоящему.

Юар выжидал.

— А точнее?

— Здесь почти нет фотографий детей. Только самые ранние. Фотографии на стенах изображают не людей, а пейзажи. Ничего не могу сказать о картинах, но выглядят они дорого.

— Есть ли что-нибудь, что не вписывается в то, что ты сказал, — насчет того, будто дом словно бы необитаем?

— Может быть, спальня. Там у них хотя бы стоят фотографии, очевидно недавно сделанные.

Паркет заскрипел, когда Юар двинулся с места.

— Я рассуждал точно так же, как и ты, — сказал он довольным тоном. — И я вот думаю, что нам это дает? Потому что рядом на Ванадисплан живет другая супружеская пара, утверждающая, что очень хорошо знала эту семью. У меня же складывается впечатление, что жившие в этой вот квартире люди были очень закрытыми и не допускали никого слишком близко. Думаю, нам следует об этом помнить, когда через несколько минут мы будем разговаривать с нашими свидетелями. Этот факт плюс впечатление от квартиры могут означать еще одну вещь.

— Что? — спросил Петер, поневоле заинтригованный рассуждениями Юара.

— Что у них была еще одна квартира, где они чувствовали себя гораздо уютнее и где мы смогли бы составить о них гораздо более полное представление.

Она живет в странном мире. Мысль об этом приходила уже не в первый раз, но всякий раз неизменно удивляла. Фредрика Бергман упорно повторяла и себе, и другим, что при выборе профессии руководствовалась карьерными соображениями и не собиралась в ней задерживаться надолго. Объяснение этому упорству было простым и жалким: на работе ей было неуютно.

Единственный гражданский специалист среди полицейских в форме и штатском, девушка раз за разом убеждалась, насколько она тут чужая и насколько не ко двору. Странно, вообще-то говоря, — ведь ни в каких иных сообществах она чужой себя не чувствовала. Но теперь, конечно, стало полегче. Особенно в отношениях с Алексом и Петером, которые изменили свое мнение о ней после расследования дела, над которым они все работали прошлым летом. Боевого крещения для всей группы, так сказать.