Маргаритки

Когда встреча с прессой подходила к концу, в кармане ее пиджака завибрировал телефон. Она быстро вышла, чтобы спокойно поговорить.

Из ниоткуда появилась надежда, что звонит Спенсер. Они не созванивались днем, и она уже соскучилась.

«Что за черт, — подумала она. — Скучать по Спенсеру такая же глупость, как надеяться на снег в сочельник. Как будет, так и будет».

И конечно же звонил не Спенсер, а коллега из уголовной полиции. Он представился как один из следователей, разбирающихся в серии ограблений инкассаторских машин, к которому оказался причастен сбитый в Упсале Юсеф.

— У меня есть сведения, которые должны вам понравиться, — сказал он.

Фредрика слушала.

— Мы провели осмотр места преступления, когда дело было передано нам, — продолжал он, — и нашли мобильный телефон с отпечатками пальцев погибшего. Он использовался всего лишь несколько раз и во всех случаях, кроме одного, связь была с номером, привязанным к анонимной предоплаченной симке.

— Ну и?

Послышалось, как коллега зашуршал бумагами.

— Свен Юнг, — сказал он.

— Свен Юнг? — удивилась она.

— Именно. Он значится владельцем телефонного аппарата, на который звонил погибший парень. Было сделано два коротких звонка.

Фредрика принялась лихорадочно думать, пытаясь увязать эту информацию с той картиной, которая уже сложилась.

— Когда Юсеф звонил Свену Юнгу?

— За два дня до ограбления.

Фредрика вздохнула. Круг замыкался, но она все равно ничего не понимала.

— И вот еще что, — добавил следователь. — На одежде жертвы мы смогли обнаружить частицы серебристого автомобильного лака — того же цвета, что и «мерседес» Свена Юнга.

— Вы сравнивали лак? — спросила Фредрика, внезапно усомнившись в технической возможности такой процедуры.

— Мы подумали над этим — в принципе это ничего особенного не даст, машин с таким лаком полно, но когда мы узнали, что Свен Юнг заявил об угоне своей машины вечером накануне убийства, то решили, что все становится гораздо интересней.

Мысли вихрем закружились у Фредрики в голове, и все, что касалось Спенсера, на время оказалось заперто в своего рода сейф.

— Вы говорили с ним, со Свеном Юнгом? — спросила она голосом хриплым от напряжения.

— Еще нет, но мы работаем над этим, — отозвался следователь.

Обменявшись еще несколькими фразами о том, мог ли Свен Юнг быть причастен к убийству Юсефа, а следовательно, и к убийству Якоба и Марьи, они завершили разговор, и Фредрика убрала мобильный обратно в карман.

Люди выходили из конференц-зала, откуда она сама только что выбежала, и она поняла, что встреча с прессой закончена. Почти сразу же телефон зазвонил снова.

«Спенсер», — машинально подумала Фредрика.

И опять ошиблась.

— Слушай, тут все совсем странно, — начал парень из криминалистического отдела. — Я еще раз проверил почту Якоба Альбина, так вот — ему пришло сообщение от его дочери через несколько дней после того, как он умер. Словно он еще в живых!

Фредрика вцепилась в трубку.

— От какой дочери? — тихо спросила она, чтобы не услышали журналисты.

— От Каролины, — растерянно ответил техник-криминалист. — Разве она не умерла?

Фредрика проигнорировала его вопрос.

— Пожалуйста, прочти, что написано в письме, — попросила она.

— «Папа, прости, что приходится писать об этом по электронке, но я не могу дозвониться до тебя по мобильному. Все закончилось катастрофой. Я застряла в Бангкоке, и у меня страшные проблемы. Мне срочно нужна твоя помощь. Пожалуйста, ответь, как только прочитаешь это! Обнимаю, Каролина».

Бангкок. Значит, это Каролина пыталась дозвониться до матери. Фредрика почувствовала, как подступили слезы.

— Выходит, она не знала, — прошептала она, скорее сама себе.

— Да погоди, — перебил техник. — Каролина не могла этого послать.

В ответ она произнесла то единственное слово, что всплыло у нее в памяти:

— Лазарь.

Бангкок, Таиланд

Все еще не ведая о своей собственной смерти и воскрешении, в этот вечер Каролина Альбин села на самолет из Бангкока в Стокгольм. Обессиленная сознанием, что возвращается в родной город, чтобы похоронить всю свою семью, она почти не переживала о других проблемах, с которыми столкнулась. Ее приятель-контрабандист утверждал, что ее разыскивают по всей Швеции и ее имя с фотографией появилось в газетах. Она еще и поэтому не решалась покидать квартиру и оказалась отрезанной от потока новостей о смерти ее родителей и сестры в Швеции.

Ее приятель развернул бурную деятельность, когда она попросила его о помощи, но признался, что она ставит его перед необычной проблемой. В обычных случаях, когда он устраивал переброску беженцев из Бангкока в Стокгольм, нужно было лишь раздобыть паспорт другого человека, максимально похожего на беженца. Если беженец перемещался по подлинному паспорту Евросоюза, проблем с тем, чтобы попасть в Европу, не возникало.

Но от процветающей торговли паспортами благодетелю Каролины было немного толку. Паспорта, обращающиеся на черном рынке, большей частью принадлежали не белокурым и голубоглазым шведам, а приезжим из дальних стран, осевшим в королевстве. Следовательно, возникала проблема, ведь Каролина находилась в отчаянном положении и молила о возможности покинуть Таиланд в «ближайшие дни». После нескольких часов раздумий приятель ее пришел к выводу, что решение есть только одно: он и его друзья должны найти туристку, хотя бы немного похожую на Каролину, и выкрасть у нее паспорт.

Она недоверчиво поглядела на фотографию, когда наконец получила документ.

— Ты в любом случае не сможешь выехать из страны вот так, тебе нужно переодеться, — сказал контрабандист с той твердостью, которой ей так не хватало. — Тебя, как и других находящихся в розыске, будут искать в аэропорту. Перекрась волосы, смени прическу и раздобудь другие очки. Тогда у тебя будет хоть какой-то шанс.

Механически, как заводная кукла, она принялась за дело. Коротко постриглась и покрасилась. После села в полнейшей апатии на край кровати и провела так несколько часов. Теперь она лишилась и своей внешности. По-прежнему не понимая почему.

Часом позже она была в аэропорту с украденным паспортом, чувствуя, как учащается пульс по мере того, как она приближается к паспортному контролю и контролю безопасности. Аэропорт кишел полицейскими в форме, и Каролине стоило большого усилия не смотреть на них. Когда она наконец оказалась у выхода на посадку, пульс немного замедлился, и печаль снова охватила ее.

«Я потеряла все, — понимала она. — Имя и жизнь, свободу действий и передвижения. И прежде всего мою семью. Мне не к кому возвращаться домой. Будь проклят сотворивший все это».

Через полчаса она опустилась в самолетное кресло и пристегнула ремень. Она была так измотана, что не могла даже плакать. Немое, равнодушное бегство.

Ее уже никому не спасти.

Я теперь никто. И я ничего не чувствую и не знаю.

Она положила голову на подголовник, и в голове ее успела пронестись еще одна мысль, прежде чем она заснула.

«Боже, помоги мне, когда я найду того, кто сделал это. Ибо не знаю, что с ним сотворю».

В другом аэропорту, в другой части света, расположенной несравненно ближе к Швеции, Юханна Альбин собиралась пересесть на самолет рейсом на Стокгольм, не зная, что ее сестра следует на другом воздушном судне в том же направлении.

Тоска по дому ощущалась сильнее, когда она закрыла глаза и представила себе своего возлюбленного. Его, всегда находившегося рядом с ней, поклявшегося никогда не оставлять ее. Его, полагавшего себя сильнейшим из них двоих, но на самом деле уступавшего ей настолько, насколько нужно.

Тем не менее ее любовь к нему была сильной и искренней.

Он был единственным мужчиной, которого она так близко к себе допустила, единственным, чьи шрамы подтверждали бесстрашие и право хранить ее тайну.