Маргаритки

— Во всяком случае, именно в тот раз Свен и рассорился с Якобом, — закончила она.

Фредрика положила ногу на ногу, чтобы спине было не так тяжело. Как здорово будет, когда ребенок родится и ее тело будет снова принадлежать только ей.

Ее взгляд остановился на руке Элси, сжимавшей стакан с водой. Рука дрожала, и веки подергивались.

Фредрика поняла, что пожилая дама хочет еще что-то рассказать, и решила подождать.

Элси продолжала молчать, и Фредрика решила помочь ей.

— Вы уверены, что больше ничего не знаете? — тихо спросила она.

Элси сжала рот и покачала головой. Рука больше не дрожала.

— А как обстояли дела с другой дочерью, Каролиной? — спросила тогда Фредрика.

Глаза Элси заблестели.

— Скажу, как и раньше. Она не могла умереть от передозировки.

«И все же случилось именно так, — констатировала Фредрика. — Что же мы такое прозевали с этой смертью?»

— Но вы все же не так тесно общались в последние годы, — попыталась она. — Может, вы что-то упустили?

Элси покачала головой.

— Нет, — тихо произнесла она. — Понимаете, несколько лет Каролина была девушкой нашего младшего сына Монса.

— Но…

— Знаю, — сказала Элси. — Мы ничего не сказали об этом, когда вы были здесь. Большей частью по той причине, что это была очень деликатная история и мы возлагали большие надежды на их отношения. А в тот день, когда вы побывали здесь, случилось столько всяких нестыковок…

— Я понимаю, — произнесла Фредрика, стараясь скрыть раздражение.

Люди даже не представляют, какие они создают проблемы, когда сами решают, что важно, а что не важно для полиции.

— Они недолго были вместе, ваш сын и Каролина?

Элси покачала головой и заплакала.

— Нет, к сожалению, — сказала она. — Каролина не вынесла всех его проблем, и это мы понимаем. Мы просто искренне надеялись, что она поможет ему выбраться. Что она даст ему силы стать свободным.

— Свободным от чего?

— От наркотиков, — плакала Элси. — Именно поэтому я знаю точно, что сама Каролина не страдала ничем подобным. Напротив, она взвалила на себя как крест проблемы Монса. До тех пор пока однажды больше не смогла. Тогда она ушла от него и нашла себе отдельную квартиру. Я тоскую по ней словно по родной дочери. Мы оба тоскуем.

— А Монс?

— Когда он и Каролина начали встречаться, он стал намного лучше, начал работать и следить за собой. Но… стоит этой чертовщине однажды попасть в кровь, то никуда уже оттуда не денется. Он снова опустился, теперь от него осталась одна лишь тень от того, каким он был с Каролиной. Его узнать невозможно.

Фредрика думала, подбирая слова.

— Элси, — произнесла она наконец. — Как бы то ни было, но Каролина мертва. Ее опознала ее собственная сестра.

— В таком случае можете считать, что это библейский Лазарь, которого Иисус воскресил после смерти, — твердо сказала Элси и достала из кармана носовой платок. — Потому что сердце мое знает, что эта девочка не могла умереть от передозировки.

Фредрика недоверчиво посмотрела на Элси: колеблется, подбирает слова! Она нутром чуяла: Элси все же не рассказала всего. А теперь еще и с Лазарем разбираться, точно им в полиции мало было Иова!

Маленькая белая таблетка раздражала, словно муха среди ночи. Он со злостью смотрел на нее, мечтая, чтобы та растворилась в воздухе.

— Тебе нужно ее выпить на ночь, — сказал мужчина, говоривший по-арабски, перед тем как они оставили его одного. — Иначе завтра ты будешь слишком уставшим и не справишься с заданием.

Они оставили его в новой квартире накануне вечером и вернулись на следующий день во второй половине дня, чтобы в последний раз пройтись по программе завтрашнего дня. Все же, несмотря ни на что, он чувствовал некое облегчение. Его путешествие подходило к концу, и скоро он станет свободен от обязательств и сможет воссоединиться с женой и дать знать о себе другим членам семьи, сообщить им, что с ним все в порядке. Им и другу, который ждет его в Упсале.

Он в тревоге думал о друге, который его ждет, не имея о нем никаких вестей. Ему было приказано ни при каких обстоятельствах не оповещать ни друзей, ни родственников о том, куда он направлялся. А он нарушил это правило. Пообещал и не выполнил. Только бы его друг не начал искать его! Будет катастрофой, если кто-нибудь примется задавать вопросы и узнает о его тайном пребывании в Швеции. Если узнают, что он нарушил данное слово, наказание будет суровым — это ему было известно.

Сердце колотилось, страх нарастал. А ведь еще даже вечер не наступил, как же он сумеет выдержать до завтра? Лучше было бы завершить всю операцию в течение дня, чтобы грядущая ночь стала ночью освобождения. Но ни то ни другое не было особенно вероятным, и он знал это.

Они должны были прийти и выпустить его в девять утра на следующее утро. Тогда он увидит своего помощника, который будет вести автомобиль. Вместе они поедут в то место, где произойдет ограбление. Он прочитал записку, которую ему оставили на столе. Слово «Вестерос» по-арабски было бессмыслицей. Интересно, что оно означает по-шведски?

Когда ограбление будет закончено, он с помощником приедет обратно в Стокгольм, чтобы встретиться с другими неподалеку от гигантского мяча для гольфа, который он видел из машины. Глобена. Когда награбленное будет передано кому следует, он станет свободным человеком.

— Мы делаем это для твоих соотечественников, — так сказали ему. — Без этих денег было бы невозможно финансировать нашу работу. Шведское государство не желает платить нам, поэтому мы сами забираем их деньги, которых у них все равно не счесть.

Старая избитая логика. Забирать деньги у богатых, чтобы отдать их бедным. Все детство он слышал подобные сказки, больше всего от деда, который единственный в семье побывал в США. Он рассказывал невероятные истории про то, сколько же там денег у людей и что на них можно купить. Он упоминал машины, широкие как река Тигр, и дома, огромные как дворец Саддама, в которых живут обычные люди. И про нефтяные месторождения, которыми владеют компании и люди, а не государство.

«Видел бы меня сейчас дед, — подумал Али. — В стране, богатой почти как США. Только немного холоднее».

Он задрожал от холода и свернулся калачиком на диване. Широких автомобилей или дворцов он все же не видел. Но это было не важно, потому что он, как и многие его знакомые, был уверен в одном: Швеция именно та страна, где больше всего хочется начать жизнь заново.

Он посмотрел на таблетку, зная, что нужно ее выпить. Иначе он не сможет заснуть. Хороший отдых ночью — необходимое условие для выполнения задания на следующий день.

Ради жены и детей. И отца с дедом.

Когда они выходили из квартиры, чтобы отправиться к ее родителям, Фредрика всерьез уже подумала отменить договоренность. Но Спенсер, чувствуя ее неуверенность, настойчиво взял ее под руку и вывел на улицу к своей машине.

Этим ознаменовался переход ее отношений со Спенсером на новый уровень.

Их всегда было только двое. Двое одиноких в стеклянном шаре без посторонних включений в виде ужинов с родителями или другими парами. Это была их общая отдушина, в которой они черпали радость жизни и энергию. Отдушина, в которой теперь было место их еще не рожденному ребенку и родителям Фредрики.

— А когда я смогу познакомиться с твоими родителями? — спросила Фредрика, когда Спенсер припарковался около дома ее детства.

— Если ты не возражаешь, то никогда, — небрежно ответил он и открыл дверь машины.

Фредрика расхохоталась от такой наглости.

— С тобой все хорошо? — озабоченно поинтересовался он, услышав ее смех.

Он обошел вокруг автомобиля, чтобы открыть ей дверь. Фредрика опередила его и распахнула дверь как раз, когда он оказался у капота.

— Смотри, — победно воскликнула она. — Я сама умею выходить из машины!

— Да при чем тут это, — буркнул Спенсер, для которого открыть дверь для своей женщины было делом принципа.