Её лучшая роль

— После этого я перестал считаться с людьми. Я опять стал писать комедии и обнаружил, что утратил способность смеяться. Остальную историю вы знаете: три провала, один за другим. Все говорят, Энн, что меня заговорили, что вундеркинд прогорел, растерял свой дар. Эта новая пьеса — моя последняя карта. Надеюсь, я нашел в ней ответ, который ждет публика.

Энн наклонилась вперед, стараясь сдержаться и не задать ему неизбежный вопрос, при этом зная, что обязательно задаст его.

— Вы верите, что нашли этот ответ?

Даже в полумраке она увидела, как он нахмурился. Отойдя от стола, он подошел к ней вплотную и оперся рукой на каминную полку.

— Я верю в это, — медленно проговорил он, — и думаю, что вы и Сирина помогли мне найти этот ответ. Да, и вы, — повторил он, как бы не сознавая, что говорит, как будто эти мысли выговаривались сами собой, помимо его воли. — Вы больше, чем кто-либо другой, заставили меня осознать многое, чего раньше я не понимал.

— Как я хотела услышать это, — прошептала она.

Он отбросил сигарету и, прежде чем она поняла, что происходит, притянул ее к себе, его губы скользнули по щеке, в поисках ее рта. В этом поцелуе не было притворства. Он был страстным и глубоким, и Энн сжала в руках его темноволосую голову, согреваясь его близостью, вздрагивая от его касаний.

— Энн, дорогая, ты такая милая, — почти неслышно шептали его губы у самых ее губ. — Я слишком циничен для тебя, дорогая моя, ты все еще ищешь идеального рыцаря.

Его дыхание шевелило мягкие волосы у нее на шее. Она вздрогнула, и он притянул ее ближе.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Пол.

— Не теперь. — Смех звучал в его тихом голосе. — Ты выбираешь удивительные моменты для дискуссий.

— Но я хотела…

Вспыхнул свет, и они растерянно отшатнулись друг от друга. На пороге стояли Сирина и Анжела Лэнгем.

— Так, так, — протянула Сирина. — Прости, что помешала, дорогой, но я думала, ты ищешь что-нибудь выпить.

Пол вытер платком рот.

— Я хотел поговорить с Энн.

— Поговорить? — Сирина резко и хрипло рассмеялась. — Хорошая отговорка! Попробуй придумать что-нибудь еще!

Анжела посмотрела на лицо дочери и стала потихоньку отступать из комнаты.

— Почему бы вам не продолжить это обсуждение позже? Лори и Десмонд ждут нас ужинать.

— Вы идите одна, — холодно возразила Сирина. — А у меня неоконченное дело с мисс Лестер.

— Мне нечего вам сказать, — ответила Энн.

— Зато мне многое хочется сказать вам!

— Не здесь, — встал между ними Пол. — Ты слишком много выпила, Сирина.

— Ничего, я еще соображаю, что говорю! — Сирина повернулась к Энн: — Наверное, считаете себя очень умной, да? С первого момента, как вы здесь появились, вы пытаетесь рассорить меня с Полом. Если вам так хочется завести роман со своим нанимателем, почему бы вам не отправиться поработать у кого-нибудь другого?

— Я не собираюсь слушать ваши оскорбления, — вспыхнула Энн. — Если у Пола нет ко мне претензий, то вас мое поведение не касается.

— Ни один мужчина не жалуется, если что-то предлагается ему на тарелочке!

— Не смейте так говорить со мной!

— Я буду говорить с тобой, как захочу, ты, маленькая пролаза!

— Замолчите обе! — Анжела Лэнгем протиснулась вперед и сверкнула глазами на Сирину. — С меня хватит. Я не позволю вам так обращаться с Энн.

— Попробуйте помешать мне! — Разъяренная Сирина рванулась вперед. Прежде чем она достала Энн, Анжела схватила ее за талию и оттащила назад. Содрогаясь от злости, Сирина обернулась и замахнулась на Анжелу. Пол сделал шаг к Сирине, но Энн оказалась быстрее. Ее гнев вспыхнул так быстро и сильно, что она почти не сознавала, что говорит.

— Не смейте трогать мою мать! — задохнулась она. — Уберите свои руки прочь от нее!

Какое-то мгновение Сирина продолжала бороться, потом до нее дошло значение сказанных слов, и она, опустив руки, отступила назад.

— Что, что? Чья мать? — недоверчиво переспросила она.

Энн колебалась только одно мгновение.

— Моя мать! — ясно повторила она.

В напряженной тишине Анжела встала рядом с дочерью, благодарно на нее посмотрев.

— Это правда, — громко произнесла она. — Энн — моя дочь, — громко подтвердила она. — Моя и Лори.

Энн посмотрела на Пола страдальческим взглядом. Он сразу как-то постарел, кожа на лице натянулась, остро выступили скулы.

— Миссис Лэнгем, — поинтересовался он ледяным голосом, — вы хотите мне сказать, что участвовали в этом обмане?

— Боюсь, что да, но очень неохотно. — Анжела была так же бледна, как и человек, стоящий лицом к лицу с ней. — Энн уже несколько дней пыталась рассказать вам правду, но ей все не представлялось возможности.

— Тогда я хочу представить ей эту возможность сейчас, если вы с Сириной оставите нас одних.

Не говоря ни слова, обе женщины вышли из комнаты, и Энн нервно уставилась в окно, но видела в темном стекле только отражение Пола, когда он закрыл дверь и прислонился к ней.

— Ну, — произнес он резко. — Я жду.

Теперь, когда у нее появилась возможность поговорить с ним, ей было трудно подобрать слова, они не шли с языка. Если бы только он узнал правду не так неожиданно, если бы только мать и Сирина не подошли в самый неподходящий момент.

— Я жду, — повторил он таким холодным голосом, что его едва можно было узнать.

— Сначала это было шуткой, — прошептала она.

— И что? Я должен смеяться?

— Я предпочитаю, чтобы меня сначала выслушали. Это не очень приятное признание. Будьте, по крайней мере, так добры…

— Добр? Не вам говорить о доброте. Каким дураком вы меня выставили! Дочь Лори Лэнгема работает моим секретарем, а я об этом ничего не знаю! Да будь все проклято! Это как будто за тобой шпионят!

— Я пришла сюда, думая, что мой отец погиб.

Глаза его сверкнули.

— Хорошую историю ты мне наплела… всю эту чушь о мачехе и бегстве из дома.

— Частью это было правдой. Я не убегала из дома, но убежала из театральной школы в боксфордскую труппу.

— Господи боже, так ты актриса! Теперь я все понимаю. — Гнев вспыхнул в нем с новой силой, он схватил ее за плечи и стал трясти. — Так вот зачем ты сюда явилась! Чтобы тайком пробраться в мою жизнь и получить роль в моей пьесе?

— Нет-нет! Я никогда не думала об этом вовсе! — Она еле вырвалась от него и стала растирать на руках красные следы от его пальцев. — Я сию минуту объясню, почему я здесь, но, поверь, это не имеет ничего общего с твоей пьесой.

— Но ведь ты видишь себя в роли Мэри-Джейн? Ведь видишь?

— Да, — воскликнула она. — Вижу! Сирина не сможет сыграть эту роль, Пол. Ты должен быть слепым, чтобы не видеть этого.

— Это ты слепая, если считаешь, что я когда-нибудь дам ее тебе. Я выкину ее на свалку, но тебе выйти в ней на сцену не позволю! — Дрожа от злости, он оперся обеими локтями на каминную полку, отвернувшись от девушки. — И все эти дни, что ты здесь, ты притворялась… заставляла меня поверить, что ты одинока и напугана… добивалась моего доверия.

— Дорогой, не надо. Пожалуйста, выслушай меня.

— Я не хочу никогда больше тебя слушать. — Он говорил так, будто она не сказала ни слова. — Если бы у тебя хватило порядочности сказать мне, кто ты. Я бы помог тебе.

— Я не хотела твоей помощи. Ты никак не поймешь, что я пытаюсь тебе сказать! — Она подошла к нему поближе. — Я не хотела твоей помощи, потому что мне это не нужно. Любой в театре дал бы мне возможность играть, если бы я сказала, что я дочь Лори.

Голос ее убежденно зазвенел, и он повернулся к ней лицом. При взгляде в его глаза в ней пробудилось сострадание, ей хотелось прижать его голову к груди и стереть с лица морщины, горькие складки у рта.

— Если ты не хотела моей помощи, что стоит за историей с этим агентством Мак Брайд?

— Розали Дональдс, — дрожащим голосом ответила она.

Он сощурился и медленно приблизился к ней:

— Так ты знакома с маленькой Розали.

— Да. Я работала у Марти, и она пришла повидаться со мной. Я послала ее к тебе. О Пол, как ты мог так поступить? Своим притворством ты испортил ей жизнь. Зачем ты притворялся, что любишь ее?