Страница 87 из 112
Позднее, в другом контексте, Сталин сказал Гомулке, польскому коммунистическому лидеру: «Не атомные бомбы, но армии решают исход войны». Эта оценка Сталина поддерживается многими историками, пришедшими к согласию, что не одни атомные бомбы привели японцев к быстрой капитуляции.
Манчжурская кампания по многим причинам представляет собой вершину советского оперативного искусства в ходе втрой мировой войны. В операции были задействованы бронетанковые войска, стрелковые части, при непосредственной авиационной поддержке, осуществлялись выбросы воздушно-десантных войск. Красной Армии была поставлена задача атковать на протяжении многосоткилометровой границы, вторгнуться на глубину от 300 до 800 километров и провести операции на площади в 1,5 миллиона квадратных километров.
Для Забайкальского фронта Малиновского это означало пересечь безводную пустыню, взобраться на высокие горы и переправиться через грозные реки. К тому моменту, как Япония 14 августа объявила о своей безоговорочной капитуляции, Советы прорвались в центр Манчжурии и раскололи Квантунскую армию на несколько кусков. Сражение продолжалось несколько дней. В Манчжурии, на Сахалине и Курильских островах отдельные схватки продолжались до конца августа. Общие советские потери были относительно лёгкими – 36500 человек, из них 12 тысяч убитых. Японские потери были гораздо больше, не менее 80 000 убитых и 0,5 миллиона взяты в плен.
С политической точки зрения наиболее интересным эпизодом советской войны на Дальнем Востоке является сталинская попытка закрепить право оккупации северной половины японского основного острова Хоккайдо. 16 августа Сталин написал Трумэну, предлагая японскую капитуляцию на северном Хоккайдо признать за Красной Армией, и заявил, что это будет «акт особой важности для общественного мнения русских.
Как известно, в 1919-1921 годах японцы оккупировали целиком советский Дальний Восток. Русское общественное мнение будет оскорблено, если русские войска не смогут оккупировать некоторую часть собственно японской территории». Американцы отвергли это требование Советов. 18 августа Трумэн ответил Сталину, что США примут японскую капитуляцию на всех основных островах, включая Хоккайдо. Озвучив это оскорбление, Трумэн попросил уступить США воздушные и морские базы на Курилах.
Сталин не отвечал 4 дня, в течении этого времени он принимал критическое решение: отдавать, или нет приказ о советском вторжении на Хоккайдо. 22 августа Сталин ответил Трумэну, согласившись с отказом на советскую просьбу оккупации севера Хоккайдо, но сказал, что: «я и мои коллеги не предвидели, что ответ будет таким». Сталин затем отверг запрос Трумэна о базах на Курилах, указывая, что подобное требование «можно предъявить либо побеждённой стране, либо союзной стране, которая не в состоянии защитить часть своей территории…
Я должнен сказать вам со всей ответственностью, что я и мои коллеги понимаем, что в данных обстоятельствах это требование Советскому Союзу не может быть предъявлено». В ответ на это последнее послание Трумэн быстро отступил, заявив, что только хотел получить право на один из Курильских островов, в порядке способствования американской оккупации Японии. Казалось, что это удовлетворило Сталина, который принял ответ Трумэна и сказал, что он «рад, что недоразумение, которое вкралось в наши взаимоотношения, рассеялось».
Хотя он был уязвлён отказом Трумэна уступить Советскому Союзу оккупационные права в Японии, Сталин очевидно решил избежать конфронтации с США по Хоккайдо. Причиной этого могло быть то, что операции на Сахалине и Курилах показали, что японцы могут оказать сильное сопротивление, и, возможно, на Хоккайдо будет затруднительно водрузить красный флаг. Но приоритет поддержания хороших отношений с США был более важным по сталинским расчётам. Сталин хотел сохранить Великий Альянс и на мирное время, и в этом контексте надеялся на возможные переговоры по повышению советской роли в оккупации послевоенной Японии.
2 сентября 1945 года Япония формально капитулировала, и Сталин телеграфировал Трумэну свои поздравления с блестящей победой Соединённых Штатов и американского народа. В тот же день Сталин обратился к собственному народу и разъяснил причины советского вступления в дальневосточную войну. Япония, сказал Сталин, была не только членом агрессивного фашистского блока, но и нападала на Россию несколько раз в прошлом, и угрожала стране на Дальнем Востоке. Сейчас южный Сахалин и Курилы возвращены, Советский Союз имеет прямой доступ к Тихому океану и обладает базами, необходимыми для сдерживания будущей японской агрессии. «Мы, люди старшего поколения, ждали этого дня сорок лет», – сказал Сталин.
«Сталинское обращение к народу вызывает странное впечатление неудовлетворённости несмотря на воззвания к патриотическим чувствам и упоминание стратегических интересов», – отметил Александр Верс. Был произведён салют и пришёл народ, но не было народного энтузиазма, и чувства облегчения, такого, как после победы в Европе.
Советская война с Японией была войной Сталина, но не советского народа, который вероятно предпочёл бы не вмешиваться в события на Дальнем Востоке и предоставить западным союзникам самим справляться с этой проблемой, и нести потери. В ходе Великой Отечественной войны советский народ отдал всё для победы и понёс беспрецедентные потери. Его ожидание мира стало только частью сложной политической реальности в послевоенный период так же, как и дипломатические манёвры, и идеологические тенденции начинающейся холодной войны на западе.*
Глава 10: «Последний мир: Сталин и начало холодной войны».
Когда вторая мировая война подошла к концу Сталин предрёк великое будущее для «Великого Альянса». Успех Потсдама был предсказан на первой встрече Совета министров иностранных дел (СFM), подготовленного Большой тройкой, договорившейся об урегулировании послевоенного мира. Первой задачей стало заключение мирных договоров с государствами Оси – Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией. На совещании министров иностранных дел (СFM) Советы заявили, что тройственный дух сотрудничества, продемонстрированный в Ялте и Потсдаме, будет поддерживаться и далее, и переговоры с партнёрами по Ведикому Альянсу приведут к дальнейшим дипломатическим успехам.
Но уже летом 1945 года появились зловещие сигналы о напряжённости и спорах, которые в конце концов разодрали Великий Альянс на части. Наиболее удовлетворительным исходом стало дипломатическое признание просоветских правительств Болгарии и Румынии. Сталин начал подталкивать Черчилля и Трумэна к признанию западом Болгарии и Румынии в мае 1945 года, но успеха не добился. Лондон и Вашингтон считали правительства Болгарии и Румынии, в которых доминировала коммунистическая коалиция, недемократическими, не соответсвующими западным интересам.
В Потсдаме проблема казалась частично разрешённой после обещаний англо-американцев считать признание частью пакета по приёму в члены Объединённых Наций всех второстепенных стран Оси. После Потсдама, однако, возникли острые разногласия между Советами и западными политиками. 8 августа 1945 года Москва признала румынское правительство, возглавляемое Петру Гроза, и через несколько дней объявило, что признАет болгарский режим после выборов, назначенных на 26 августа.
Англо-американцы совершенно ясно дали понять, что не признают правительство Грозы до проведения свободных выборов. Это была подсказка румынскому королю Михаю, который потребовал отставки Грозы, так как он оказался не в состоянии договориться о мирном договоре с союзными государствами до признания ими демократического режима. Имея сильную поддержку Москвы, Гроза отказался уйти в отставку, даже при повторном королевском требовании.
Сталин планировал военный союз с Румынией и решил прочно удерживать эту страну. В Болгарии события происходили несколько иначе. Оппозиция в стране пригрозила бойкотом выборов, когда британцы и американцы потребовали отложить их. Под этим двойным давлением Москва пошла на уступки и согласилась 25 августа отложить выборы. Осознание того, что это решение было принято под нажимом, оказалось сюрпризом даже для болгарских коммунистов.