Страница 40 из 180
Толпа мало реагировала на его слова. Но при виде оратора, при звуках его голоса, люди напряглись еще больше.
Послышался шепот. Сначала шепот, а потом крики:
— Роланд Зигмонт! Роланд Зигмонт, председатель Амарантов!
Крики постепенно перешли в рев, который подхватили все на площади. И затем заревел весь Кларжес. Еще никогда земля не слышала такого рева. На крыше стоял Роланд, бледный, поникший. Руки его беспомощно висели вдоль тела. Для всех он являлся символом произошедшей катастрофы.
Он сделал попытку говорить, но голоса его слышно не было. А толпа ревела, размахивая кулаками, грозя.
И вот она двинулась вперед, к Актуриану.
Под их напором выгнулись двери, затрещали стекла.
Из отдела общественных отношений вышел Бэзил Тинкоп и стал уговаривать толпу, призывать к спокойствию. Толпа ринулась вперед, и жизнь Бэзила Тинкопа кончилась.
В святилище Кларжеса хлынул народ. Железные прутья разбивали панели управления, руки рвали провода. Отключалась энергия. Запахло дымом. Большой механизм умер, как умирает человек, когда его мозг уничтожен.
Те из жителей, кто сделал это, поспешил убраться с места событий, как бы считая, что выполнили свой ужасный долг. На их место с площади врывались все новые и новые взбешенные, доведенные до сумасшествия люди. Они врывались с горящими глазами и лихорадочно искали, что еще можно уничтожить здесь.
Одна из групп разрушителей добралась до места, откуда свисала Клетка Стыда. Они привели в действие механизм. Клетка закачалась над площадью А потом люди перерубили тросы, и она рухнула вниз, в толпу.
Ярость толпы не уменьшилась. Роланд смотрел с крыши и думал, что еще никогда за всю историю человечества такие страсти не сотрясали Кларжес.
Олаф схватил его за руку.
— Быстрее! Нам нужно бежать! Они уже на крыше!
Они бросились к кару, но было поздно. Их схватили, поволокли к краю, избивая ногами, и затем швырнули вниз.
В Актуриане что–то взорвалось. Пламя и клубы дыма взметнулись вверх. Люди на крыше не видели пути отступления, но они и не собирались бежать. Прыгая и крича, как сумасшедшие, они погибали в пламени. В самом здании погибло еще больше людей.
Но толпа на площади не обращала на это внимания. Все слушали дикий голос человека, взобравшегося на парапет. Это был Винсент Роденейв, почти обезумевший. Лицо его горело фанатическим огнем, голос звенел на самых высоких нотах.
— Гэвин Вэйлок! — кричал он. — Вот кто сделал все это! Гэвин Вэйлок!
Ничего не поняв, толпа подхватила крик сумасшедшего:
— Гэвин Вэйлок! Смерть! Смерть! Смерть! СМЕРТЬ!
3
Пританеон собрался на чрезвычайную сессию Но собралась только половина членов, да и те были взволнованы и перепуганы. Они понимали, что их общественные обязанности сейчас не имеют смысла.
Бертрану Хелму, первому Маршалу Милиции, было предписано восстановить порядок в городе. Каспар Джарвис должен был помочь ему всеми силами отряда убийц.
— А что с Гэвином Вэйлоком? — спросил чей–то голос.
— Гэвин Вэйлок? — председатель пожал плечами. — Мы не можем ничего сделать с ним. — И добавил: — И для него тоже.
4
Гэвина Вэйлока разыскивали по всему Кларжесу. Его квартиру разгромили, десятки людей, хотя бы немного похожие на него, были схвачены, и им пришлось немало пережить, пока не выяснилось, что ни один из них не Гэвин Вэйлок.
Откуда–то появился слух: Вэйлока видели в Эльгенбурге. Толпы тут же с ревом ринулись туда.
Дом за домом Эльгенбург был обыскан весь.
Поблизости располагался космопорт. Сейчас толпа была не столь безумна, менее возбуждена, чем тогда, когда уничтожала Актуриан. Однако когда люди наткнулись на металлические барьеры, ярость вновь вспыхнула в них. С грозным пением они атаковали ворота, используя столбы, как тараны.
За воротами опустился воздушный кар, и из него вышло шесть человек: Совет Трибунов. Они подошли к воротам, подняв руки, как бы желая успокоить людей.
В центре шел Ги Карскаден, Высший Трибун.
Толпа заколебалась. Удары тарана приостановились.
— Ваше безумие должно прекратиться! — закричал Карскаден. — Что вам нужно?
— Вэйлок! — взревела толпа. — Нам нужен преступник, монстр!
— Разве вы варвары? Вы уничтожаете все и забыли законы государства!
Гневные голоса ответили ему:
— Законов больше нет!
И чей–то пронзительный вопль донесся из задних рядов:
— Государства тоже нет!
Карскаден в отчаянии махнул рукой. Толпа заволновалась, барьер рухнул под напором десятков тысяч тел.
Мужчины и женщины с горящими глазами ринулись вперед. Трибуны медленно отступали, стараясь сдержать толпу:
— Назад! Назад!
Вокруг громады «Стар Энтерпрайз» Трибуны образовали заслон, и толпа медленно приближалась к ним.
Карскаден снова попытался образумить их.
— Стойте! — закричал он. — Возвращайтесь домой, возвращайтесь к работе!
Толпа остановилась, гневная, волнующаяся:
— Вэйлок! Монстр Вэйлок! Он сожрал наши жизни!
Карскаден заговорил со всей убедительностью, какую смог выжать из себя:
— Будьте благоразумны. Если Вэйлок совершил преступление, он заплатит!
— Наши жизни! Пусть вернет наши жизни! Смерть ему! Толпа снова двинулась вперед, и Трибуны были затоплены ею.
Безумные люди уже карабкались по трапу к открытому люку в пятидесяти футах от земли.
В корабле что–то зашевелилось. Из люка на площадку вышел Бибурсон. Он посмотрел на толпу, с сожалением покачал большой головой, затем поднял какой–то сосуд и выплеснул его содержимое.
Зеленый газ, клубясь, окутал людей. Все бросились прочь от корабля.
Бибурсон посмотрел на небо, откуда спускался к кораблю воздушный кар, снова посмотрел на толпу, поднял руку в меланхолическом приветствии и скрылся в люке.
Скопище людей уже занимало все пространство космопорта, вплоть до пригородов Эльгенбурга.
Из толпы снова раздались отдельные крики, которые затем перешли в общий рев:
— Гэвин Вэйлок! Дайте нам Гэвина Вэйлока! Дайте нам Гэвина Вэйлока!
Толпа двинулась вперед, смыкая кольцо вокруг огромного корабля.
Кар сел на площадку, из него вышел человек среднего роста, с широким хитрым лицом и шапкой желтых волос.
Он заговорил в микрофон. Голос его прогремел над толпой, заставив ее стихнуть.
— Друзья! Многие из вас знают меня. Я Якоб Мил. Я хочу говорить с вами. Я хочу рассказать, что ждет Кларжес в будущем.
Толпа примолкла.
— Друзья, вы все слишком возбуждены. И это понятно. Потому что вы разрушили свое прошлое, и теперь перед вами лежит только будущее.
Вы пришли сюда в поисках Гэвина Вэйлока. Но это глупо!
Толпа снова взревела:
— Он в корабле!
Якоб Мил невозмутимо продолжал:
— Кто такой Гэвин Вэйлок? Как можно ненавидеть его? Это значит ненавидеть себя. Ведь он — это мы. Он сделал то, что каждый из вас хотел сделать. Он действовал без сожаления, без страха. И добился успеха, которому мы все жестоко завидуем. Гэвин Вэйлок совершил противозаконное деяние. Ну что же, разорвите его на куски. Возможно, это и будет справедливо. Но что будет с вами?
Толпа молчала.
— Вэйлок менее виновен, чем все мы вместе, государство Кларжеса. Мы запятнали всю историю человечества, мы испортили человеческую расу. Как? Мы ограничили применение изобретения человеческого гения. Мы тешили себя чудесными видениями жизни, держали в руках ароматный плод, а пользовались только огрызками от него.
Напряжение в ваших душах неумолимо возрастало, и теперь произошел взрыв. Он был неотвратим. Вэйлок оказался лишь катализатором. Он ускорил течение истории, и его за это нужно благодарить.
Толпа молчала.
Якоб Мил сделал шаг вперед, пригладил волосы. Лицо его стало строгим, торжественным, голос зазвенел:
— Не стоит больше говорить о Вэйлоке. Он сам по себе не важен. Ценно лишь то, что он сделал. Он разрушил систему. Мы свободны! Актуриан уничтожен, все записи потеряны, пропали, каждый человек — такой же, как остальные. Все люди равны! Как мы воспользуемся своей свободой? Мы можем восстановить Актуриан, можем распределиться по филам, можем снова запутаться в этих сетях, как мухи в паутине. Или мы можем перейти в новую фазу истории — туда, где жизнь принадлежит всем, а не одному из двух тысяч!