Ярослав Галан

Голос писателя-борца слышен не только у него на Родине, но и далеко за океанами. Работающий и поныне в Канаде прогрессивный журналист и общественный деятель Петро Кравчук рассказывает, что многие статьи Ярослава Галана Славянский комитет в СССР пересылал для украинской прогрессивной прессы за океан. Только в одной газете «Украинське життя» в 1943–1946 годах было напечатано десять статей Галана. Среди них «Земля в огне», «Иуды и провокаторы», «В черной яме предательства и преступлений», «За свободную и воссоединенную Украину».

«Не будет преувеличением, — пишет П. Кравчук, — если скажу, что статьи Ярослава Галана, которые перепечатывались в „Украинськом житти“ и „Украинськом слове“, открыли глаза многим украинцам в Канаде и помогли им увидеть в подлинном свете всех тех националистических бродяг, которые, воспользовавшись конъюнктурой „холодной войны“, пробрались из Мюнхена, Аусбурга и Миттенвальда в Канаду и Соединенные Штаты Америки.

Печатая статьи и памфлеты Ярослава Галана, украинская прогрессивная пресса за океаном включила его в состав своих внештатных сотрудников».

Галан не ждал, пока собранные им впечатления отложатся. Он вторгался в жизнь сразу и, когда не было времени писать, выступал с трибуны. Видя значительно дальше тех своих земляков, которые были еще одурманены вражеской пропагандой, певец воссоединения Западной Украины с Советским Союзом Галан смело, бесстрашно рубил когти вражеской агентуры. Разноликие враги украинского народа боялись его разоблачений.

Однажды поздней декабрьской ночью 1947 года в номере гостиницы «Москва» Ярослав Галан много и горячо говорил о прозорливости Ильича, который сумел еще в первые годы нынешнего века заметить и разоблачить в числе прочих врагов трудящихся и Донцова — будущего духовного отца украинского фашизма.

— Как жаль, — хмуро сказал тогда Галан, — что есть у нас на Украине отдельные литераторы, которые забывают мудрый наказ Ильича о борьбе с национализмом и «своим» и «чужим» и, по существу, самоустраняются от идейной борьбы с остатками националистической идеологии! А ведь пока существует капитализм, он будет пытаться разъединять трудящихся с помощью националистической заразы.

Борьба, которую вел Галан, была схваткой врукопашную почти в буквальном смысле этого слова.

В своей речи на областном совещании интеллигенции Львовской области Галан напомнил землякам о предателях, которые еще остались на освобожденной земле Западной Украины.

«Не забывайте, что гитлеровцы подготовили себе здесь людей, которых трудно не назвать предателями, — ведь они на несчастьях и крови своих сограждан строили собственное, личное благополучие. Это те, кто помогал фашистам срывать со своих братьев одежду, чтобы потом вынести ее на базар.

Это те, что, избавившись от последних остатков человеческой и национальной чести, снюхались с гитлеровскими оккупантами и на совместной с ними спекуляции награбленным народным и частным имуществом сколотили немалые капиталы.

Судьба отечества, украинского народа была им безразлична, их душу не тревожили ни видения Майданека, ни живьем сожженные дети Полтавщины. На горе и крови народа выросла целая общественная прослойка, — говорил писатель, — я бы сказал, прослойка, лишенная каких бы то ни было норм, ненасытное сборище бесцеремонных торгашей, готовых продать родную мать, если только кто-либо хорошо за это заплатит…

Их мало, но вполне достаточно, чтобы отравлять нам воздух. Это они сегодня являются основной базой для польских и украинских националистических банд. Это из их среды исходят антисоветские провокации. Эти выкормыши гестапо и побратимы немецких мародеров никак не хотят заняться честным трудом. Одни из них голосуют ночью на стенах за „польский“ Львов, другие тайком поддерживают гестаповских агентов из бандеровских шаек. Но что бы ни говорили эти продавцы душ, как бы ни распинались в декламациях, мы видим, хорошо видим на их руках когти фашистских предателей. Отрубить эти когти — долг каждого из нас! Интеллигенция Львовщины должна напрячь свои силы, чтобы разрушить работу этой вражеской агентуры».

И это не было во Львове той поры сгущением красок.

8 февраля 1945 года один из молодчиков, посланный руководителями шайки польских националистов, проникает обманным путем в квартиру польского друга Ярослава Галана — подлинного интернационалиста, доктора медицинских наук, участника первого мирового конгресса физиологов в Ленинграде Здислава Белинского.

Здислав Белинский был человек отзывчивый, смелый, отважный боец. В разгар самого страшного фашистского террора он не побоялся заехать на открытой пролетке в кварталы львовского гетто и вывезти оттуда своего учителя — профессора физиологии Адама Бека.

Под видом медикаментов, присланных доктору Белинскому от его «коллеги из Люблина» (а Белинский ждал этих медикаментов!), молодчик из националистической террористической организации вручил жене Белинского «сюрпризную коробку», наполненную взрывчаткой, и, поцеловав элегантно «пани докторовой» руку, исчез. Доктор Белинский выходит в халате из ванны, развязывает ленточку, перевязывающую коробку, не подозревая того, что освобождает тем самым ударный механизм взрывателя, и в момент страшного грохота падает, окровавленный, на пол.

А спустя некоторое время на землю Лычаковского кладбища падает сраженный пулей террориста доцент Львовского политехнического института Донат Ленгауэр. Он пришел на могилу отравленного польскими шовинистами сына, но националисты не простили ученому ни его участия в Союзе польских патриотов, ни сбора средств на самолет «Львовский политехник» и пулей в затылок оборвали его жизнь.

Ярослав Галан уже тогда понимал, что он тоже находится под прицелом наемных убийц из лагеря Бандеры и НСЗ, но сознание опасности не помешало ему написать один из самых острых своих памфлетов — «Заклейменные», в котором, между прочим, говорилось: «Особенно одиозной личностью для гестаповской агентуры становится партизанский врач, доцент Львовского медицинского института Белинский. Почему? Потому что этот молодой талантливый ученый считал своим долгом выступить перед польской общественностью со словами великой правды об общности интересов славянских пародов, о том, что без советско-польской дружбы нет и не может быть свободной, независимой, демократической Польши».

Когда Галан писал эти строки, он знал, что «рыцари» из шаек вожака НСЗ Богуна уничтожают на территории Келецкого воеводства партизан из Армии Людовой и всех тех честных поляков, кто помогал мстителям из отрядов Мечислава Мочара, «Бжозы» — Борецкого, Гжегожа Корчинского и других отважных сыновей польского народа, которые, подобно доктору Здиславу Белинскому во Львове, не боялись ни анонимных писем, ни других вражеских угроз, ни пуль из-за угла.

Теперь уже хорошо известно, что еще задолго до того, как был убит бандеровцами из сотни «Хрина» легендарный полководец и один из главных организаторов вооруженной борьбы польского народа против гитлеровских захватчиков, герой Испании генерал армии Кароль Сверчевский-Вальтер, осенью 1945 года, встретясь на одной из очередных явок под Великими Мостами с окружным руководителем подполья ОУН «Демьяном», другой бандитский вожак — «Вороной» — давал своему подчиненному директиву убить Галана: «Ибо он нам мешает своими статьями».

А Галан продолжал писать эти гневные, разоблачительные статьи, выступать с докладами, лекциями. Его статья «В общей борьбе», вначале названная «Слово к братьям полякам», — программный документ, определяющий подлинно пролетарский интернационализм писателя.

Галан напоминает врагам польско-советской дружбы, что еще на львовских баррикадах 1936 года было доказано «братство крови и братство общей борьбы» славянских народов. Советский боец и польский солдат проливали кровь в годы Отечественной войны за общее дело, «имя которому по-польски — „Вольна Польска“, а по-украински — „Вильна Украина“».

Галан, понимая, как важно это единение польского и советского народов, отдал немало сил укреплению этих связей. Он постоянно сотрудничает во львовской газете «Червоный штандар», предназначенной для поляков, живущих в городе, поддерживает большую дружбу с коллективом польского театра, работавшего тогда во Львове. Для этого театра Галан перевел пьесу А. Корнейчука «Миссия мистера Иеркинса в страну большевиков». Заслуженный деятель искусств УССР, известный польский актер и режиссер Бронислав Домбровский и тонкий комедийный актер Тадеуш Сурова были его личными друзьями. Писатель часто посещал репетиции театра, много сделал для улучшения его репертуара.