Убежище

Человек остановился совсем рядом, так что его ноги оказались в нескольких дюймах от лица Корбена. Медленно и неуклюже он попытался перевернуться вверх лицом, но этому препятствовали согнутые назад ноги. Человек стоял над ним, разглядывая, как какое-нибудь насекомое. Корбен видел, что человек этот худой и высокий, без бороды и усов, с длинными седыми волосами, но лица рассмотреть не мог.

Он мучительно осознавал свою беспомощность. Как бы желая подчеркнуть его жалкое состояние, человек занес ногу над его лицом, потом медленно опустил ее на нос Корбену, чуть помедлил и затем с силой придавил его, расплющив ему башмаком нос и щеку, вдавив голову в землю так, что его пронзила острая боль.

Корбен попытался вывернуться, но человек крепко прижимал его к земле. Корбен приглушенно застонал, умоляя прекратить пытку.

Продлив мучения Корбена еще несколько секунд, человек убрал ногу.

— У вас есть то, что мне нужно, — с высокомерным презрением произнес он.

Корбен выплюнул песок и землю.

— И у вас есть то, точнее, тот, кто нам нужен.

Человек снова угрожающе поднял свою ногу, но Корбен не шелохнулся. Подержав ногу на весу, как если бы собирался раздавить мокрицу, человек убрал ее.

— Не думаю, что вы находитесь в том положении, чтобы играть с нами, — холодно сказал он. — Мне нужна книга. Где она?

— У меня ее нет. — Несмотря на свое состояние, Корбен быстро определил акцент человека. Южный европеец, возможно, итальянец. Он запомнил это.

Человек кивнул кому-то за спиной Корбена. Он не успел увидеть, кто это, как мощный удар в бок заставил его вскрикнуть от боли.

— Говорю вам, нет ее у меня, черт бы вас побрал!

Человек удивился.

— Так я вам и поверил! Разумеется, она у вас. Вы ведь забрали иракца.

— Нет ее у меня еще, понятно? Я получу ее только завтра! — с яростью заорал Корбен. Он пытался разглядеть лицо человека, но после удара проклятым башмаком зрение его еще не прояснилось, да и фары слепили. — При нем не было книги, — сердито пояснил он.

Мужчина бесстрастно рассматривал его сверху.

— Ну, мне надоели эти игры. Отдайте мне книгу, или я превращу вашу жизнь в настоящий ад. Как видите, это вполне в моих силах.

Корбен с бешеной решимостью посмотрел на него:

— Я достану вам книгу. Я даже хочу, чтобы она оказалась у вас. Но мне еще кое-что нужно.

— В самом деле? — с легким удивлением произнес человек.

Корбен чувствовал в ушах биение пульса.

— Я знаю, над чем вы работаете.

Человек иронически скривил губы:

— И над чем же?

— Я видел вашу лабораторию в Саддамия. Видел массовые захоронения, части тел, банки с кровью. — В глазах у Корбена перестало рябить, и он внимательно вглядывался в лицо человека. — Я был там, хаким. — И заметил пробежавшую по его лицу судорогу.

И тут Корбен понял — он наконец нашел человека, которого искал.

Он еще раньше догадывался, что за похищением Эвелин стоит доктор из Багдада, но полной уверенности у него не было. Он не видел фотографий хакима, не слышал его голос, не говоря уже о том, что не знал его лично. И хотя встреча с этим чудовищем представлялась ему совершенно иначе, вот он здесь, стоит перед, точнее, над ним собственной персоной.

Его охватило возбуждение, смешанное с ужасом.

— Мы привезли туда для осмотра экспертов судебной медицины, — быстро говорил он. — Они осмотрели мертвые тела, следы хирургических операций, оборудование, оставленное вами. Их заключение оказалось потрясающим.

Он умолк, следя за реакцией хакима. Тот смотрел на него бесстрастно, сжав тонкие губы и сощурив глаза. После короткой паузы Корбен продолжал:

— Вы нашли… это?

— Вы желаете заполучить результаты моих исследований? — Хаким презрительно усмехнулся. — Вы предлагаете мне благословение и поддержку американского правительства в обмен на результаты моей работы?

— Нет. — Выражение глаз Корбена стало жестким. — Мою поддержку, а не американского правительства.

Глава 50

— Я читал, — говорил Кирквуд Миа, — что у близнецов совершенно одинаковый набор генов, но различная продолжительность жизни и умирают они от разных причин — я не говорю о смерти от несчастного случая. Изучения показали: ДНК каждого из близнецов развивает собственные вредные мутации. Если бы старение было заложено в нас с генетическим кодом, оба близнеца старели бы одинаково. Но этого не происходит. Повреждения в их клетках накапливаются случайно, как и у всех нас.

Миа отпила вина, размышляя над его словами.

— А вы понимаете, что влечет за собой «прекращение старения»? Мы говорим о клетках мозга и сердца, которые не восстанавливаются после отмирания, мутация хромосом ведет к раку, к накоплению внутри и снаружи клеток… Есть несколько различных причин, из-за которых со временем наш организм перестает функционировать.

— Вы имеете в виду — от изношенности? — усмехнулся Кирквуд.

— Да, но ведь жизнь и заключается в том, что организм изнашивается, разве не так? — Миа пожала плечами. — Лично я не собираюсь уезжать в какой-нибудь тибетский монастырь, где меня ничто не будет волновать, и проводить свои дни в молитвах и медитациях, рассчитывая взамен выиграть пару десятков лет жизни.

— Да уж, после Бейрута вы бы там ужасно скучали, — пошутил Кирквуд.

— Вообще-то, как подумаешь, сейчас я бы с радостью немного поскучала.

Кирквуд горячо кивнул, затем снова стал серьезным.

— Я лишь хочу сказать, бессмертия можно достигнуть, только пока еще мы не знаем, как именно. Ведь рак же признан излечимым, и мы работаем над этим. Может, мы еще лет сто не сможем найти способ его лечения, но все шансы за то, что когда-нибудь непременно найдем. В этом и заключается прогресс. Вспомните, сравнительно недавно основной причиной смерти являлись различные инфекции, от простого вируса до пандемии гриппа. Чума считалась божьей карой за грехи. А сейчас мы победили эти болезни и живем достаточно долго, чтобы страдать от болезней сердца и рака. Сто лет назад в отличие от инфекционных заболеваний они считались неизлечимыми. Считалось, они присущи нашему организму. А теперь мы знаем, что это не так. И когда человек научится справляться и с ними, кто знает, как это отразится на остальном организме?

Миа с любопытством посмотрела на него:

— Кажется, вы очень осведомлены.

Кирквуд улыбнулся:

— У меня своего рода законный интерес к таким проблемам.

Миа не знала, как понимать его слова.

Он помолчал, будто одобряя ее нерешительность, затем сказал:

— Мы все заинтересованы в этом, не так ли? Ведь никому не хочется умереть раньше срока.

— Так вы действительно придерживаетесь здорового образа жизни? Тоже заставляете себя голодать и глотать по сотне таблеток в день?

Многие ведущие геронтологи постоянно придерживаются определенного образа жизни — единственного общепринятого способа надолго сохранить здоровье и продлить годы жизни. Они тоже пичкают себя витаминами и антиоксидантами, а также соблюдают диету. Порой диета доводится до абсурда, поскольку известно, что строгое ограничение калорий продлевает жизнь — правда, речь идет о животных, а не людях, — хотя большинство согласились бы, что в данном случае количество не всегда переходит в желаемое качество.

— Разумеется, я за собой слежу, — подтвердил он. — А вы?

Миа выразительно подняла свой бокал.

— Вот это да еще перестрелка — не слишком оптимальный способ прожить больше ста лет. — Она улавливала в выражении лица Кирквуда какую-то недосказанность, настороженность, непонятные ей. — Но если говорить серьезно, мне кажется, вы больше разбираетесь в этом вопросе, чем человек, просто следящий за своим здоровьем.

— У нас в ООН есть такое подразделение, называется Всемирная организация здоровья, — усмехнулся Кирквуд. — Я сотрудничаю в ее нескольких комитетах. У нас есть широкий спектр инициатив по проблемам старения, но в основном они касаются улучшения жизни стариков. Но мы также приветствуем дебаты и готовим некоторые углубленные исследования, которые я нахожу время читать — поскольку кровно в этом заинтересован и все такое. — Он напряженно смотрел на Миа. — Вы в курсе прогресса в молекулярной биологии. Наука и технологии переживают сейчас стремительное развитие. Ускоренный прогресс может сделать отдаленные проекты осуществимыми уже в ближайшем будущем. То, чего мы рассчитываем достичь лишь через сотни лет, может появиться через несколько десятилетий. Из стволовых клеток можно будет выращивать органы для их замены, сами стволовые клетки можно будет вводить в организм для поддержания его здоровья. Перед нами открываются буквально неограниченные возможности. Я уж не говорю о таких невероятных мечтах, как создание искусственного интеллекта и нанотехнологий. Я говорю только о том, что уже сейчас считается достижимым. И если можно предотвратить старение нашего тела, если когда-нибудь удастся останавливать изнашиваемость клеток или заменять их, значит, можно повторить этот процесс, скажем, ремонта. Это можно сравнить с машиной, которую вы отдаете в ремонт через каждые десять тысяч миль пробега. В результате мы сможем жить намного дольше. Или, если провести мысль до ее логического заключения, мы даже можем оказаться на пороге достижения физиологического бессмертия. Мне кажется, многие ученые сейчас убеждены, что это возможно. И если хаким стремится именно к бессмертию, то это многое объясняет, вы понимаете?