Убежище

Корбен постоянно поглядывал в заднее зеркальце, но преследователей не было видно. Он понимал страдания Фаруха, однако сейчас не мог заняться его раной. Прежде необходимо было убедиться, что их не преследуют. Недалеко от широкого бетонного русла пересохшей сейчас реки Бейрут он свернул с магистрали, прогрохотал по булыжникам переулка и заглушил двигатель у каких-то заброшенных гаражей.

— Дайте-ка взглянуть, — сказал он и еще раз внимательно осмотрел рану иракца.

Рана оказалась сквозной. Пуля вошла в правый бок и вышла чуть выше бедра. Фарух лишь стонал, но не кричал от боли и даже не потерял сознания, значит, пуля не задела ни аорту, ни печень с желудком. Но Корбен знал: вполне возможны какие-то другие внутренние повреждения, и видел, что Фарух теряет кровь, хотя и не слишком быстро.

Нужно было решать, что делать.

Часто и прерывисто дыша, Фарух со страхом смотрел на Корбена:

— Ну как?

— Кажется, главные органы невредимы. Не бойтесь, все обойдется. — Корбен окинул взглядом салон, но не нашел ничего, чем Фарух мог бы прикрыть рану. — Не отнимайте рук от раны, это поможет остановить кровотечение.

Фарух прижал к боку обе руки и скривился от боли. Лицо его покрылось потом, и он едва выговорил прыгающими губами:

— Вы знаете, где здесь ближайшая больница?

Именно об этом сейчас и думал Корбен.

— Не хочу подвергать вас риску, — спокойно объяснил он. — У этих бандитов повсюду свои осведомители, так что они легко доберутся до вас и в больнице. Лучше отвезу вас в посольство, это всего двадцать минут езды.

Растерянность на лице Фаруха сменилась облегчением. В посольстве он будет в безопасности, и наверняка там самые хорошие врачи.

Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, уйдя в себя.

Корбен включил мотор и двинулся дальше.

— Мне нужно кое-что у вас узнать. Кто за вами гоняется?

— Не знаю, — ответил Фарух, дернувшись от боли, когда машину подкинуло на ухабе.

— Ну, должны же вы хотя бы предполагать. Как эти люди узнали о коллекции? Как они нашли вас?

Фарух сполз пониже и слабым голосом рассказал свою печальную историю. О том, как Абу Барзан пригласил его в компаньоны для продажи коллекции, пообещав поделиться выручкой, как Хаджи Али Салум нашел какого-то покупателя, пожелавшего купить всю коллекцию, включая книгу, которую Фарух запретил ему продавать, после чего к Али пришли какие-то бандиты и пытали его электрической дрелью, пока он не скончался.

— А почему вы не хотели продавать книгу? — спросил Корбен.

Лицо Фаруха отуманилось выражением угрызений совести и сожаления.

— Я знал, что ее захочет купить ситт Эвелин и за это поможет мне устроиться жить в Ливане.

Корбен кивнул.

— Вы работали с ней в Ираке, когда она обнаружила подземные камеры, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он.

Сначала Фаруха поразило, что Корбен знает об этом, но, вспомнив, что Корбен — друг Эвелин, он успокоился.

— Да. Она затратила много времени и трудов, чтобы установить, что означает этот символ. И когда бандиты убили Хаджи Али, мне пришлось сбежать, я догадался, что им нужно, только не понимал зачем.

Корбен быстро обдумал полученную информацию. Он и раньше догадывался, из-за чего загорелся весь сыр-бор, но лишь теперь все окончательно встало на свои места. Кроме одного.

— Ну и где же она?

— Что? — растерянно спросил Фарух.

— Я про книгу. Где она сейчас?

— Как где? В Ираке.

— Что?! — пораженный уставился на него Корбен.

— Вся коллекция по-прежнему у Абу Барзана, а где же еще? — быстро и отчаянно говорил Фарух. — Он ни за что не даст мне ни единой вещицы, пока не получит от меня денег. Он даже в Багдад их не принес, слишком опасно носить их при себе. Они у него в Мосуле.

— Но вы же сказали Рамезу, что вещи у вас!

— Ничего подобного! Я сказал только, что продаю их, — запротестовал Фарух. — Это он так решил. Но вещи-то чужие, как же они могут быть у меня!

Задумавшись, Корбен угрюмо смотрел на дорогу. Он это предполагал, но почему-то думал, что скорее всего Фарух принес коллекцию в Ливан и где-нибудь спрятал, пока разыскивал Эвелин.

— А Абу Барзан, он в Ираке?

— Наверное, — слабым голосом отвечал Фарух. — Или уже вернулся в Мосул.

Корбен лихорадочно соображал. Значит, все варианты, которые он рассматривал до встречи с Фарухом, полетели к чертям!

— У вас есть его телефон?

— Конечно.

Корбен достал свой мобильник:

— Какой номер?

Фарух испуганно уставился на него:

— Что вы хотите ему сказать?

— Я — ничего. Это вы будете с ним говорить. Скажете ему, что вы нашли покупателя. Ведь он об этом вас просил, верно? Так какой у него номер?

Пока Корбен набирал номер, на Фаруха вдруг напал страх. Он боялся американца, спасавшего его от бандитов, во всяком случае, уверявшего его в этом. А ведь недавно он приставил к его голове пистолет и блефовал его жизнью.

Голова у него закружилась, веки отяжелели, и жжение в области живота стало еще сильнее. Он проклинал свое невезение, свою судьбу и самого Аллаха и жалел, что невозможно повернуть время вспять. Лучше бы он никогда не вспоминал про Эвелин и про ее интерес к проклятой книге! Лучше бы он продал целиком всю коллекцию Али, поцеловал бы его в лоб в знак благодарности и благополучно забрал деньги. Даже Багдад был лучше, чем его теперешнее положение.

Корбен послушал мобильник и передал его Фаруху, который принял его трясущейся рукой и прижал к уху. В ней слышались длинные гудки.

Наконец ответил голос Абу Барзана, хриплый голос заядлого курильщика:

— Кто это?

— Это я, Фарух. — Голос Абу Барзана звучал более ясно, чем обычно, и в трубке приглушенно слышалось радио. Наверное, он ехал в автомобиле.

— Фарух! — как всегда весело отозвался Абу. — Где ты находишься, черт тебя подери? — Он добавил несколько непристойностей для описания своего друга. — Я пытался с тобой связаться, но твой номер не отвечал.

— Я у покупателя, — отвечал Фарух, следуя инструкциям Корбена. — Он готов купить коллекцию.

Корбен искоса посмотрел на него. Каким-то образом Фаруху удалось изобразить улыбку.

— Опоздал, братец, — со смешком сообщил ему Абу Барзан и прибавил еще одно крепкое словцо. — Я уже ее продал.

— Что значит продал?! — потрясенно переспросил Фарух.

— Вот еду в машине, везу ее покупателю.

Настроение у Фаруха поднялось.

— Значит, они еще у тебя?

— Разумеется, прямо здесь, со мной.

— Так я же говорю тебе, что у меня нашелся покупатель. — Фарух увидел, что Корбен обернулся к нему, и испугался его реакции. Он постарался взять себя в руки и обнадеживающе кивнул ему головой.

— Так продай ему что-нибудь еще! — говорил Абу Барзан. — У тебя же полный подвал всякой всячины.

— Послушай, — прошипел Фарух, стараясь не выдавать своего волнения. — За книгой, которую ты продаешь, охотятся очень опасные люди. Они уже убили Хаджи Али и еще нескольких человек, понимаешь?! Из-за нее они похитили одну женщину, моего друга, и в меня самого уже стреляли, слышишь?

— В тебя стреляли?! — Последовал очередной залп проклятий, только на сей раз не в адрес Фаруха.

— Да, да!

— Но ты в порядке?

Фарух осторожно откашлялся.

— Во всяком случае, жить буду.

— Так кого же похитили?

— Одну американку. Она археолог, работает здесь, в Бейруте.

— А ты что, тоже в Бейруте?

— Да, — теряя терпение, ответил Фарух. — Послушай, эти парни настроены очень серьезно. Они придут и к тебе.

— Сочувствую твоим переживаниям, но меня все это не касается. Завтра вечером я встречусь с покупателем, отдам ему товар, заберу денежки, и пусть это будет его проблема. Но спасибо, что предупредил. Я буду настороже.

Фарух скривился и с трудом перевел дыхание, чувствуя, как внутри у него что-то переливается. Безразличие Абу Барзана его не удивило. Абу Барзан был не просто негодяем, а настоящим подонком, готовым продать собственных детей, если бы нашел покупателя, который не испугался бы их на-следственности после того, как хоть раз увидел бы Барзана.