Страница 54 из 96
В представлении алхимиков эти две задачи были неразделимы. Ведь золото не подвергается коррозии, а следовательно, не стареет. Некоторые ученые нашли даже способ принимать его внутрь в виде обычного порошка, и ради мнимого свойства золота предотвращать старость поиски эликсира велись еще более неистово, чем прежде, когда оно привлекало алхимиков нетускнеющим сиянием или огромной денежной стоимостью.
Идея эликсира жизни, — продолжал Боустани, — основывалась на древней теории старения человека, причиной которого считали утрату какой-то жизненно важной субстанции его организма. Вот почему наше тело так ссыхается и сморщивается перед тем, как окончательно прекращает функционировать. Даосы называют эту субстанцию «чин» и описывают ее как важное дыхание жизни. Аристотель, Авиценна и бесчисленное количество ученых после них тоже полагали, что в процессе старения организм теряет «внутреннюю жидкость». Венский врач Евгений Стеймах утверждал: прерванный половой акт, который в наше время называется «васектомией», омолаживает его пациентов, помогая сохранить в организме жизненно важную жидкость. Другой хирург, Сергей Воронов, считал, что, поскольку репродуктивные клетки стареют не так быстро, как другие клетки организма, следовательно, в них должны содержаться некие гормоны, препятствующие старению. В попытке вернуть организму как можно больше магического эликсира, он прививал ткань яичек обезьяны к яичкам своего пациента и получал вполне предсказуемые результаты. Даже самые страстные и преданные апологеты счастливой потусторонней жизни не отказывались от поисков бессмертия. Так, в пятидесятых годах двадцатого века при стареющем папе Пие неотлучно дежурили шесть личных врачей. Швейцарский хирург Поль Ниханс вводил ему препарат с секрецией зародыша ягненка. Внушительный список клиентов швейцарца Ниханса в его больнице в Монтрё включал в себя королей и звезд Голливуда.
Так, — в заключение говорил Боустани, — за прошедшие столетия алхимики и шарлатаны изобрели множество всякого рода лекарств и эликсиров, источников вечной молодости, которые якобы могли пополнить или заменить потерянную «эссенцию» жизни. За последнее время на смену бродячим торговцам с их тележками пришли отделы супермаркетов по торговле различными пищевыми добавками и соответствующие сайты в Интернете, а вместо продавцов змеиного жира — назойливо рекламируемые псевдонаучные гормоны, минералы и другие чудодейственные средства, якобы гарантирующие восстановление энергии организма. И все это, по существу, без подтверждения медицинской практикой или с тщательно подтасованными данными исследований, вроде бы подтверждающими их свойства. Но ученые продолжают заниматься идеей бессмертия. Это последний барьер, который нам осталось преодолеть.
Миа язвительно усмехнулась:
— Следовательно, мы имеем дело с сумасшедшим?
— По-видимому, так оно и есть!
Попрощавшись с историком, Миа положила телефон на стол и с отчаянием подумала: определение «сумасшедший ученый», которое она старалась не применять к похитившему ее мать человеку, скорее всего не так уж далеко от истины.
Глава 39
Хаким довольно откинулся на спинку кресла, чувствуя невероятный прилив сил после утреннего приема тоника, который он уже на протяжении многих лет принимал раз в неделю. Он наслаждался бодрящим осенним воздухом, вдыхая его крупными жадными глотками, в то время как коктейль из гормонов и стероидов бурлил в его венах и вызывал на коже ощущение наэлектризованности. Стремительный приток крови прояснил его мозг и обострил все чувства. Ничего лучше этого возбуждающего средства он не мог и представить, тем более оно не влекло за собой потерю контроля, состояния, категорически им не переносимого.
Если б только люди знали, чего они лишены!
К тому же из Бейрута поступило обнадеживающее сообщение. Омару удалось схватить помощника преподавателя. Правда, во время захвата погиб один из его людей, а второй серьезно ранен — придется о нем позаботиться, ибо и речи быть не может, чтобы везти его в больницу, даже находящуюся в дружественном районе города, а для перехода границы он слишком слаб. Но в целом операция прошла успешно.
Просто возмутительно, но проклятый американец все еще на свободе! Этот вездесущий тип становится настоящей проблемой, с досадой подумал хаким. Он подошел слишком близко, а потому опасен. Омар доложил хакиму: американец забрал из квартиры Бишоп ее ноутбук и какую-то папку. Всего одну папку. Что это: обычная процедура для такого рода расследований или здесь кроется что-то иное? Понятно, похищена гражданка США, а американцы довольно серьезно относятся к таким преступлениям, и все-таки та смелость и упорство, которые демонстрирует американец, подразумевают личную заинтересованность в расследовании.
Неужели он знает, что на самом деле стоит на карте?
Хаким приказал Омару тщательно провести операцию по захвату иракца, чьего звонка ждали с минуты на минуту. Еще немного — и заветная рукопись окажется у него в руках!
Все шло хорошо. Даже отлично. С отчетливой ясностью, приданной ему новой дозой тоника, хаким осознал — на сей раз он действительно подошел близко к своей цели.
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и предался мечтам о скором успехе. Мысли его скользили свободно и плавно, и вскоре он погрузился в воспоминания.
Он вспоминал о родном доме.
О том, как он в первый раз обратил внимание на необычные приношения в часовне.
И как впервые узнал о своем уникальном наследии.
Конечно, он бывал в часовне и раньше. Он вырос там, в Неаполе, где до сих пор имя его предка произносилось лишь шепотом и с оглядкой. Но интерес к таинственному прошлому их семьи пробудило в нем посещение часовни в день его рождения, когда ему исполнилось девять лет.
В тот день его повел в часовню дед. Мальчику нравилось общество старика. В нем чувствовалось что-то крепкое и надежное. Даже в юном возрасте мальчик — тогда его звали Людовико — понимал, что его дед пользуется уважением окружающих. Ему и самому хотелось обладать такой же внутренней силой, особенно в школьном дворе, где старшие мальчишки дразнили его из-за происхождения.
В Неаполе герб ди Сангро являлся тяжкой ношей.
Дед учил его всегда держаться гордо и помнить о семейном прошлом. Как-никак они происходили из княжеского рода, а гении и фантазеры во все времена подвергались при жизни осмеянию и преследованиям. Отца Людовико совершенно не интересовало прошлое его семьи: слабовольный, он стыдился своего происхождения. Людовико сильно отличался от него, и подметивший это дед заботливо пестовал его гордость. Их предок совершил множество удивительных открытий, рассказывал он мальчику. Да, его называли как угодно — чародеем и алхимиком, служащим дьяволу. Ходили слухи, будто он проделывал жуткие эксперименты над неразумными существами. Некоторые считали, что эти опыты преследовали цель создать еще более совершенных кастратов, незаконно кастрированных певцов, пленявших своим искусством слушателей и прославивших итальянскую оперу в XVII и XVIII веках. Некоторые заходили еще дальше, уверяя, что по приказу князя были убиты целых семь кардиналов, осуждающих его занятия, из костей и кожи которых он повелел изготовить себе кресла.
По словам деда, все досужие разговоры были признаком ограниченного интеллекта и бедного воображения и основывались на злобной клевете завистников Раймондо ди Сангро. Ведь их предок, член престижной Академии делла Крусца, клуба крупнейших литераторов Италии, изобрел новый тип оружия, например заряжаемое с конца дула ружье, а еще вращающийся фейерверк. Он создал водонепроницаемую ткань и усовершенствовал технику окрашивания мрамора и стекла. Но самое главное — он создал бессмертный памятник: капеллу Сан-Северо в центре Неаполя, ставшую его личной часовней.
Хаким на всю жизнь запомнил то судьбоносное посещение часовни вместе с дедом. В наружных стенах часовни были прорезаны низкие зарешеченные окна в подвал, где когда-то находилась лаборатория князя. Внутри маленькая часовня, выстроенная в стиле барокко, поражала уникальными росписями и произведениями искусства. Мраморные статуи, самой знаменитой из которых была «Лежащий Христос в плащанице» скульптора Саммартино, очаровывали изяществом работы — тела и лица изображенных персон отчетливо проступали из-под тончайшей вуали из мрамора. До сих пор специалисты гадают, как можно было добиться такого эффекта.