Страница 33 из 64
Слово телега также упоминается и в сообщениях русских летописей от 1240 г. о погроме г. Киева. «В то же лето прииде безбожный Батый къ Киеву в силе тяжце и окроужи градъ: и обседе его сила Татарскаа, и бысть градъ въ обдержании велице, не бе бо слышати въ граде дроуга кь дроугу глаголюща въ скрипани телегъ его и въ множестве ревеньа вельблоудъ его и отъ рзаниа стадъ конь его»252.
Таким образом, как и в случае со словом мерин, невозможно однозначно утверждать, что слово телега пришло в русский язык из монгольского, тем более, что общепринятая историческая теория о татаро-монгольском завоевании русских княжеств в 1237–1240 гг. никак не может свидетельствовать в пользу данного предположения.
Между тем есть свидетельства источников, согласно которым контакт между славянами и моголами состоялся несколько ранее 1223 года или около того времени. Так, папский посол Плано Карпини сообщал в 1246 году: «И также много других тайн вышеупомянутого императора мы узнали через тех, кто прибыл с другими вождями, через многих Русских и Венгров, знающих по-латыни и по-французски, через русских клириков и других, бывших с ними, причем некоторые пребывали тридцать лет на войне и при других деяниях Татар и знали все их деяния, так как знали язык и неотлучно пребывали с ними некоторые двадцать, некоторые десять лет, некоторые больше, некоторые меньше; от них мы могли все разведать, и они сами излагали нам все охотно, иногда даже без вопросов, так как знали наше желание»253.
Далее мы должны совершенно точно уяснить, о каких моголах идет речь в «Сокровенном сказании». Для чего внимательнее прочитаем оригинальное название текста. В «Сокровенном сказании» речь идет о моголах-нирунах254 или же в транслитерации С. А. Козина255 — Niuča, что в русской транскрипции звучит как ниуча (или же ни'уча256). Здесь следует напомнить, что Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» (см. гл. VIII) писал о татарах-ниучах: «В нынешней Татарии Китайской, на юг от Иркутской Губернии, в степях, неизвестных ни Грекам, ни Римлянам, скитались орды Моголов, единоплеменных с Восточными Турками. Сей народ дикий, рассеянный, питаясь ловлею зверей, скотоводством и грабежом, зависел от Татар Ниучей, господствовавших в северной части Китая, но около половины XII века усилился и начал славиться победами»257.
Я не один раз уже упоминал в своих книгах о «желтоголовых нюй-чжи», которые проходят в исторических трудах еще и под именем чжурчжэней, а также о том, что якуты до сих пор зовут русских нуча, а айны русских называли писа. Также я доказывал в книге «За китайской стеной»258, что так называемые татаро-монголы есть не кто иные, как выделившиеся из клана хэйшуй мохэ кланы мэнгу и дадань, а родоначальниками нюй-чжи были узци, один из мохэсских кланов. К мохэсцам относились и айны. Все это, как я понимаю, арийские народности.
Слово «телега» могло быть усвоено славянами от авар, но и здесь есть ряд любопытных обстоятельств. Участие славян (вернее склавен, что далеко не одно и то же, о чем ниже) в жизни аварского каганата было настолько огромным, что их или часто путали с аварами, или принимали за авар, или же они аварами и являлись, что следует из показаний ромейского императора Константина Порфи-рогенита, который писал: «…славянские безоружные племена, которые называются также аварами», «…и славяне по ту сторону реки, называемые также аварами…» или «засим славяне, они же авары…»259. Отождествление славян (склавен) с аварами встречается также у Иоанна Эфесского, в Монемвасийской хронике и других раннесредневековых источниках. Необходимо отметить, что вопрос о происхождении авар весьма дискуссионен, и на этих страницах мы не станем его обсуждать, скажу только, что аварский титул каган, усвоенный ими, возможно, от жужаней, скорее всего, имеет вовсе не тюркское происхождение, а изначально принадлежал к социальной лексике арийских кочевых народов260.
Очевидно, что Клио, муза истории, является весьма ироничной особой. Эти самые моголы, которых все историки описывают как кровожадных узкоглазых и плосколицых субъектов, проявляют сквозь века вполне привычные европеоидные черты — светлые волосы и синие глаза261, а вот этногенез немцев как «истинных арийцев», и в особенности «индогерманцев», вызывает большие сомнения. Смотрите сами.
Как считают М. Б. Щукин и В. Е. Еременко262: «Во времена Страбона (на рубеже новой эры), Плиния (вторая половина I в. н. э.) и Плутарха (II в. н. э.) германцы были хорошо известны римлянам: под этим именем выступали все племена к северу от верхнего и среднего Дуная и к востоку от Рейна, вплоть до Балтики и Скандинавии. Но иначе обстояло дело на рубеже II–I вв. до н. э. Современник нашествия, Посидоний из Апамеи, побывавший и в Галлии, не называет кимвров и тевтонов германцами. Для него германцы — это лишь небольшое племя, живущее в верховьях Рейна и имеющее странный обычай запивать жареное мясо смесью молока с вином263. Ф. Шлетте, специально исследовавший все свидетельства источников о первых упоминаниях германцев, пришел к выводу, что до галльских войн Цезаря термин «германцы» не был известен или был малоупотребителен и лишь после этого стал саморазумеющимся. Все же предшествующие упоминания у Пифея, в источниках о восстании Спартака, являются или более поздними вставками, или фальсификатами, как, например, акт о триумфе Клавдия Марцелла 222 г. до н. э.264».
Итак, если появляется какая-то общность людей, то появляется и термин, отражающий существование этой общности, которая, чтобы отделить себя от чужаков, присваивает себе какое-то самоназвание, и, наоборот, чужаки, чтобы выделять данную общность, дают ей название стороннее. Между тем «germani» — не самоназвание, племена, ныне причисляемые к германцам, именовали себя по-разному. Ф. Шлетте принципиально не открывает ничего нового, а только лишь подтверждает то, что было уже давно и хорошо известно в исторической науке, та же БСЭ вполне однозначно заявляла: «… лишь Юлий Цезарь (I в. до н. э.) увидел в них (германцах. — К.П.) особую этническую группу, отличную от кельтов». Таким образом, время формирования германской общности следует относить ко временам I в. до н. э., что же касается «индогерманцев», то этот термин представляет из себя, мягко говоря, гиперболу.
«Первые определенные археологические свидетельства о германцах не ранее середины I тысячелетия до н. э., и лишь тогда «германцы» становятся археологически ощутимы, но и в это время нельзя всю территорию позднейшего расселения германцев рассматривать как некое археологическое единство265. Мало того, ряд племен, которых древние относили к германцам, по-видимому, таковыми или вовсе не являлись, или же представляли собой смешанное кельто-германское население. В качестве своеобразной реакции на прежнюю националистическую тенденцию возводить происхождение германцев к глубокой древности и прослеживать их непрерывное автохтонное развитие начиная с мезолита ныне раздаются голоса ученых о неопределенности этнических границ, отделявших германцев от других народов. Резюмируя связанные с проблемой германского этногенеза трудности, видный немецкий археолог вопрошает: «Существовали ли вообще германцы?»266