Приговор судьи

— Странная жидкость, — протянул Ипатич, щурясь и пытаясь разглядеть прилипалу сквозь запотевшие стекла своих стареньких очков.

— Странная… — я не спросил, а просто тупо повторил, — и теплая.

— Что нагревается?! — сразу насторожился чекист.

— Похоже, — я кивнул с полным равнодушием в голосе.

Загребельный среагировал молниеносно. Из разгрузки он выдернул нож и ловко соскреб с моей ладони уже довольно горячую пластичную массу. Не долго думая, подполковник зашвырнул свой боевой тесак метров на двадцать.

Клинок так и не успел коснуться черной выжженной земли. Полыхнула вспышка, прозвучал негромкий взрыв, и отточенное лезвие разлетелось на куски, будто оно было сделано вовсе не из стали, а из хрупкого стекла.

— Опять я без ножа остался, — Леший задумчиво уставился на место, где только что взорвалась диковинная граната.

— Вот это… — Серебрянцев был ошарашен и растерян, он с трудом подбирал слова. — Вот это их и убило? — Наконец он смог выдавить из себя хоть что-то членораздельное.

— Никого это не убило, — достаточно уверенно произнес подполковник ФСБ. — Кроме вертолета, пожалуй. Разорви тут четверых, мяса было бы полно, а о кровище и говорить не приходится. Видал я такие случаи и притом неоднократно.

— Дядя Максим, я не нашел Лизу. Никого ни нашел. Ни живыми, ни мертвыми. Только вот это…

Пашка вышмыгнул из-за вертолетного двигателя, который искореженной стальной глыбой дымился совсем неподалеку. Пацан будто услышал слова Андрюхи и поспешил немедленно их подтвердить. Вещественными доказательствами, которые он раздобыл, были кусок обгоревшего вещмешка и «калаш» с погнутым стволом.

— Надо искать еще! — выдохнул я, веря и одновременно не веря в лучший исход.

— Да, конечно, они могли заметить опасность и уйти от вертолета! — Серебрянцев понял меня по-своему, а потому тут же принялся торопливо приглядываться к черному горизонту, как будто наши товарищи могли уйти так далеко.

— Без оружия?

Слова Загребельного стали ударом под дых, от которого я задохнулся и захрипел. Все что смогла произвести на свет моя глотка, был тяжелый сдавленный стон:

— Что ты сказал?

— Винтовка… автомат… Наши бросили оружие.

Внемля словам Лешего, я опустил взгляд на лежавшую в черной пыли СВД. Сейчас расстаться с оружием, это почти тоже самое, что расстаться с жизнью. Это понимают все, а в особенности кадровый офицер спецназа Константин Соколовский и снайпер Лиза Орлова. Так неужели они просто так расстались со своими стволами?

— Ничего не понимаю, — я растерянно покачал головой.

— Гильзы случайно никто не находил? — взгляд Андрюхи скользнул по поверхности обожженной земли.

— Какие гильзы? — спросил Пашка, который со свойственной юности доверчивостью начинал верить, что его старшая сестра все еще жива.

— Стреляные, — Леший мельком зыркнул на меня.

— Выстрелов мы не слышали, хотя были не так уж и далеко, всего чуть поболее километра, — я понял, куда клонит мой приятель.

— Да, верно… — Загребельный задумчиво кивнул, тем самым отказываясь от своей гипотезы о неравном бое неизвестно с кем, который группа Соколовского бесславно проиграла. — И следов тоже никаких не видно. Только те, что мы оставили. Так что тут другое… Что-то совершенно другое.

От такого рода разговоров, от наших наблюдений и открытий все больше и больше тянуло каким-то уж вовсе неприятным душком. С вертушкой произошло что-то очень странное. Может какая-нибудь неизвестная аномалия типа раскаленных смерчей? Но тогда откуда здесь это странное взрывчатое вещество? Или оно и есть сама аномалия? Тогда где тела? Сгорели? Но краска на обломках Ми-8 по большей части уцелела. Значит о высокой температуре можно забыть. Значит наших друзей живых или мертвых забрало что-то другое. Что-то или кто-то? Кто-то — это был самый неприятный вариант. Понимая, нет, скорее чувствуя это, мы все как один покрепче стиснули автоматы.

Неслись секунды, они складывались в минуты, а мы все стояли молча, прижавшись друг к другу спинами, с опаской глядя по сторонам. Завывал ветер. Он с остервенением рвал на клочья смрадный дым пожарища и уносил его вдаль, прямо к стене серого тумана. От этого казалось, что зло, сделав свое черное дело, уползает обратно к себе в логово. Нас оно почему-то не замечало. Пока не замечало. Но кто знает, как все обернется всего через час или даже через миг.

— Что же нам теперь делать? Где их искать? — в душе мальчишки страх за судьбу сестры пересилил все остальные страхи.

Я не знал что сказать, а потому лишь обнял Пашку за плечи и крепко прижал к себе. Что делать? — извечный вопрос, ответить на который мог лишь тот, кто умел выуживать из пустоты, из ничего хоть какие-то крохи информации.

— Здесь в округе никого нет… на несколько километров никого, — подполковник ФСБ отвернулся от выжженного пепелища, именовавшегося когда-то Медынью, и поглядел на меня. — И нам тут оставаться тоже не рекомендуется.

— А куда же Лизка подевалась и Анатолий Иванович, и летчик с товарищем капитаном? — не выдержал Пашка.

Мальчишка словно не расслышал вторую часть из фразы Загребельного, хотя она-то и была самая главная. Сознанием взрослого человека я понял это, даже не смотря на всю ту боль, что нестерпимо жгла все внутри.

— Назад мне дороги нет, — процедил я сквозь плотно сжатые зубы.

— Примерно так я и думал, — Леший угрюмо кивнул.

— Мы уже столько людей потеряли… Неужто даром? — начал было я.

— Можешь не объяснять, и так все яснее ясного, — Андрюха остановил меня взмахом руки и дальше обратился уже к Серебрянцеву: — Даниил Ипатиевич, какие, по-вашему, у нас с Максом шансы не сдохнуть в этом… — Загребельный не потрудился подобрать название к вздымающейся до небес плотной серой завесе и просто кивнул на юго-запад.

— Вы решились идти? — ученый сперва взглянул на Лешего, а затем на меня.

— Так уж получается, что Могилев именно в той стороне, — я горько усмехнулся, — Значит и нам именно туда.

— Мы одна команда, — напомнил старик. — Поэтому я…

Ипатич не договорил, так как Загребельный положил ему на плечо свою здоровенную лапищу.

— А вы, дорогой наш ученый человек, возьмете Павла и потихоньку потопаете в обратную сторону. Откровенно скажу, шансов у вас почти нет, но бывают же на свете чудеса.

— Я не пойду! — тут же заявил Пашка. — Я должен искать Лизу. Если ее нет здесь, то она там, в тумане. С ней произошло то же, что и с папой. Ему я не смог помочь, а ей помогу, ее я не брошу!

Сам того не понимая, пацан выдал первую и пока единственную версию всего произошедшего. Конечно, доказательств ее справедливости не существовало, но все же… Переступая через черту, я буду думать, что делаю это не только ради всего человечества, но еще и ради нее, девушки, подарившей мне любовь, о которой старый танкист уже даже и не мечтал.

— Максим Григорьевич, но ведь все-таки я ученый, — младший научный сотрудник Физического института имени Лебедева решил зайти с другой стороны. — И этот феномен как раз по моей части. А если говорить об опасности, то я уже в таком возрасте, когда…

— А с кем Пашка останется, если вы пойдете?

Своим вопросом я оборвал словоизлияние старика. Тот сразу поник плечами и опустил свою вечно взлохмаченную седую голову.

— Вот то-то и оно, Даниил Ипатиевич, — я укоризненно покачал головой, а чтобы избежать новых, уже практически готовых вырваться наружу протестов со стороны мальчишки громко произнес: — Так что слушать приказ. Пойдете по этой дороге. — Я указал рукой на широкую полосу расплывшегося во все стороны, спекшегося асфальта, которая тянулась меж двух цепочек небольших, но хорошо различимых холмиков. — В Медыне все просто, не город, а настоящая решетка, улицы либо параллельные, либо перпендикулярные. Так что направление будет держать несложно. Основная проблема здесь, конечно же, аномалии, но с большинством из них вы уже знакомы. Единственный совет, который могу дать: выбирайте дорогу поровней и держитесь подальше от всяких непонятных образований типа ям, дыр, трещин, вздутий и так далее.