Крылья Тьмы

К полудню солнце палило так, что долина просто дымилась. У Квентина начались галлюцинации, он видел движение там, где его не было, слышал голоса, ощущал присутствие призраков. Он вернулся под деревья попить из ручья, затем улегся отдохнуть. Когда он проснулся через несколько часов, его мучила лихорадка, все тело болело, но он возобновил поиски.

На сей раз призраки приняли узнаваемый вид. Пробираясь через скалы, он обнаружил, что они поджидают его за каждым поворотом. Первой появилась Тамис, целая и невредимая, коротко стриженые волосы зачесаны назад, а в глазах, устремленных на него, вопрос: зачем ты здесь? Он произнес ее имя, но она не отвечала. Она глядела на него лишь мгновение, затем исчезла в мареве полуденной жары, в путанице образов из прошлого.

Следующим появился Ард Патринель, выскользнувший из дымки в образе покрытого металлом ронка, преображенный из человека в нечто кошмарное. Он уставился на Квентина, его глаза, пойманного в ловушку обреченного существа, умоляли об избавлении, даже тогда, когда он поднимал свое оружие, чтобы пронзить горца. Даже понимая, что это — видение, Квентин уклонился от него. С губ капитана гвардии слетали какие-то слова, но их не было слышно из-за прозрачного щитка, прикрывавшего лицо, лишенные звучания и значения, они были так же иллюзорны, как и его призрак.

Образ замерцал и утратил четкость, а Квентин закрыл глаза, чтобы привести в относительный порядок разум. Когда он вновь открыл их, Ард Патринель исчез.

«Оба они мертвы», — напомнил себе Квентин. Тамис и ее возлюбленный — призраки, затерянные во времени, которые могут вернуться лишь как воспоминания. Он ощутил себя близким к ним, почувствовал, что он все меньше является частью окружающего, чем прежде, что он становится бесплотным. Он терял себя в этой жаре, уходя в мир, созданный воображением. Он нуждался в отдыхе и пище и в чем-то надежном и прочном, за что можно держаться. В удаче. В надежде.

Поиски были безрезультатны, ни малейшего признака пропавшего талисмана. Шла вторая половина дня, и он все больше изнемогал. Ему не суждено найти меч, он понимал это. Он только терял время. Ему следовало покинуть это место и идти. Но куда? Была ли у него другая цель теперь, когда он остался один и без сил? Предназначено ли ему выполнить еще что-то?

Его мысли унеслись в прошлое, в горы Ли, где он так беззаботно проводил свою юность, к тем временам, которые он проводил, охотясь, ловя рыбу и изучая окрестности с Беком. Лицо брата возникло перед ним в воздухе. Где он сейчас? Что стало с ним после той бойни у Погребенного Замка? Он был жив, когда Тамис видела его в последний раз, но бесследно исчез. Бек был таким же призраком, как и Тамис, и Патринель.

«Но живым», — тихо поклялся Квентин Ли. Даже исчезнув, Бек был жив!

Квентин обнаружил, что стоит на коленях среди скал, рыдая, закрывая лицо руками, плечи трясутся. Когда он начал плакать? Сколько времени он простоял так, скорчившись в этих камнях?

Он вытер глаза, обозленный и пристыженный. Хватит. Больше ни за что.

Когда он опустил правую руку на землю, чтобы оттолкнуться и встать, его пальцы сомкнулись на рукояти меча.

Он был так ошеломлен, что какое-то мгновение думал, что вообразил себе это. Но меч был столь же реален, как тот камень, на котором он преклонил колена. Он заставил себя посмотреть вниз, увидеть клинок, лежащий рядом, пыльный и грязный, эфес был в царапинах и зазубринах, но несравненный клинок был столь же гладким и нетронутым, как в тот день, когда был выкован. Пальцы Квентина сжались, и он поднял оружие так, чтобы видеть его более отчетливо, чтобы обрести уверенность. Ошибки не было. Это был его меч, его талисман. И надежда возродилась вновь.

Было, разумеется, просто невероятно, что он нашел его. Реализовался один шанс из миллиона. Квентин не очень верил в провидение, в руку судьбы, но не было никакого другого объяснения этому чуду.

— О боги, — прошептал он, и это слово прошелестело в глубокой тишине послеполуденной долины. Горец принял предложенный ему дар как знак и поднялся на ноги, воодушевленный новой целью. Слишком упрямый, чтобы отправиться в страну мертвых, Квентин Ли тронулся в путь.

День быстро уступил место сумеркам, солнце плавно опускалось за западную кромку Алётра Арк, окрашивая горизонт в блистающий пурпурный и малиновый, покрывая долину длинными, глубокими тенями. Жара спала, и воздух стал свежим и бодрящим. Неожиданная смена температуры означала приближение очередной бури. Квентин съежился и опустил голову, пробираясь по долине и начиная подъем туда, где горы, сблизившись, образовали высокий перевал. Облака, невидимые прежде, спустились и затянули все небо густой пеленой. Поднимался ветер, сначала несильный и почти незаметный, затем ставший порывистым, ледяным и секущим.

Впереди, там, где проход сужался и заворачивал, исчезая из поля зрения, царила глубокая темнота.

Квентин спешил. Вокруг не было места, чтобы остановиться, и никакого резона это делать. На склонах он был слишком уязвим, чтобы решиться на отдых, а убежище мог отыскать себе только на другой стороне прохода. Он нуждался в пище и воде, но вряд ли ему удастся найти и то и другое до наступления утра. Темнота покрывала землю, вздымающиеся штормовые облака затягивали небо. Пошел дождь со снегом, кусочки льда жалили лицо, он наклонял голову, пытаясь защитить глаза. Ветер, жутко завывая, срывался с гор, скатываясь вниз по пустым склонам, и, набирая силу, несся в долину с перевалов и ущелий. Стараясь не думать о том, как долго ему еще идти, чтобы достичь безопасного места, Квентин сгибался и содрогался под ударами ветра.

К тому времени как он добрался до высшей точки перевала, мокрый снег сменился просто снегом, и земля была покрыта белым ковром двенадцатидюймовой толщины. Квентин привязал меч Ли за спиной, использовав кусок веревки, который нашел в кармане, и это приспособление позволило ему оставить руки свободными. Он шел, главным образом, в гору, по неровной земле, ветер набрасывался на него со всех сторон. В хлопьях летящего снега свет играл шутки с Квентином, который испытывал головокружение и лихорадку, галлюцинировал от обезвоживания и голода, но ничего не мог с этим поделать.

Призраки из его прошлого приходили и уходили, шепча слова, в которых не было смысла, используя язык жестов, которого он не знал. Казалось, они чего-то хотели от него, но он не мог понять, чего именно. Может быть, они просто хотели быть рядом с ним. Возможно, они ожидали, чтобы встретить его, когда он перейдет из мира живых. Подобный исход был более чем вероятным. Если ситуация не изменится, им не придется долго ждать.

Он потерял свой плащ, и ему нечем было защититься от холода. Его бил сильный озноб, и он опасался, что окончательно замерзнет, прежде чем найдет убежище. Годы, проведенные в горах, сделали его сильным и закаленным, но его выносливость была не безграничной. Он обхватил себя руками, упорно продвигаясь вперед сквозь снег, слякоть и холод, пытаясь сплотить тело и дух, зная, что ему нужно продолжать идти.

В высшей точке перевала он обнаружил нечто поджидавшее его.

Сначала он не был уверен в том, на самом ли деле он видит нечто большое и угрожающее, поднимающееся из скал впереди, смутное и неразличимое в вихре бури. По форме оно было похоже на человека, но также и на что-то еще, его конечности и тело были не вполне человеческими с точки зрения пропорций. Оно явилось перед ним сразу во весь рост, когда он достиг вершины перевала и шагал, объятый ветром, завывающим с неимоверной яростью, угрожающим сорвать с него всю одежду до исподнего. Квентин видел, как нечто плавно движется сквозь пелену снега. Затем оно исчезло. Горец направился в его сторону, его инстинктивно тянуло к нему, он испытывал страх и в то же время был заинтригован. У него есть меч, сказал он сам себе. Он не был неподготовлен.

Фигура появилась вновь, несколько дальше, подождала, пока он приблизится, затем опять исчезла.