Поэмы

V Ну, Балия, где ты шатался, Быть может, напрасно ходил? Каких ты чудес навидался, Какие места посетил?> Так Балию старый и малый Расспрашивал жадно, но он Едва отвечал им, усталый, Боясь заикнуться про сон. <Я, люди, врагу не желаю Того, что случилось со мной! Немало по нашему краю Скитался я в чаще лесной; Немало я видел оленей И к богу нередко взывал, Но, как ни стрелял, к сожаленью, Ни разу я в цель не попал. Случиться без воли господней Такие не могут дела, Затем и святыня сегодня Ничем мне помочь не могла. А сам про себя размышляет: Настанет назначенный срок, Увидите, как он стреляет, Ваш Балия, старый стрелою. Но Гигия Мартиашвили Сказал, притулясь у стены: Не руку ли заворожили В деревне тебе колдуны? А может быть, заколдовали Кремневки прицельную часть? Тогда, как ни целься, едва ли Сумеешь ты в зверя попасть. Появятся бесы, русалки, Туманом закроют прицел… Сходил бы ты, братец, к гадалке Да в воду ей глянуть велел. Такая со мной небылица В лесу приключалась не раз: То цель начинала двоиться, То просто скрывалась из глаз. Не кровь ли ты пролил собачью? Не бил ли котов и ворон? Иди, погадай наудачу, Не лезь сгоряча нарожон. Охотник, подумав исправно, Ответил на этот вопрос. И верно, под пулю недавно Попался мне бешеный пес. "Как? Эту собачку доджури? Ее ты прикончил, чудак? Коль так, то по собственной дури Попался ты нынче впросак!" И вот, наконец, наступила Оленьего крика пора. Самец, быстроногий верзила, Кричит на опушке с утра. Задумался Балия крепко, Сносил к ворожейке ружье, Когда появилась зацепка, Нельзя забывать про нее. А тут и дела подступили, Страда в деревнях нелегка, И осень, пора изобилья, Еще далека, далека… VI Покрыта кустарником тонким, Опушка гудит, и на ней Олень, словно мать над ребенком. Взывает к подруге своей. Обрадован Балия криком. Таит он надежду в душе. Олень в нетерпенье ноликом Ломает кустарник уже. На свист не похож соловьиный Призыв обитателя скал, Волнение страсти звериной Ужасно, как горный обвал. Не слышной подкравшись стопою, Охотник стоит недвижим. Рога распластав над землею. Бушует олень перед ним. Охотник при целился ловко, Нажал, не спеша, на крючок. Но что приключилось с кремневкой? Ни с места проклятый курок! Вдруг в воздухе загрохотало Послышался выстрел вдали. Олень покачнулся сначала, Коснулся рогами земли, Потом он упал на колени, Не в силах он на ноги встать… В пред смертном своем исступленье Не хочет герой умирать! Охотник глядит, удрученный Такой неудачей своей. Чуть дышит олень обреченный, Упавший под сенью ветвей, Глазами он ищет подругу, Ответа возлюбленной ждет. Чтоб с нею, покинув округу, Добраться до горных высот. Чтоб с нею в далекой отчине единой любовью гореть… Зачем мы так преданы жизни? Зачем ненавидим мы смерть? Достоин он был сожаленья Питомец возвышенных скал! Без радости, без утешенья Он с пулей в боку умирал. И витязь какой-то из чащи Явился, Исполненный сил, И мигом кинжал свой блестящий В оленье он горло всадил. Отрезал он голову зверю И тушу свежует его… Кто б, видя такую потерю, Не проклял себя самого? VII Врагу пожелать не могу я Того, что, сраженный судьбой, Об этом олене тоскуя, Почувствовал Балия мой! Из чащ лесной он выходит, Угрюм, опечален, сердит, Охотника взглядом обводит И, руку пожав, говорит: "Откуда ты, братец мой, взялся? За что ты меня погубил? Я первый к оленю подкрался, Я первый его уследил. Поднявшись ползком на пригорок, Навел я на зверя ружье, Вдруг выстрел и ты, словно ворог, Явился на горе мое. Напрасно твое удивленье! Коль в зверя сумел я попасть. Должно быть, от туши оленьей Им не предназначена часть. Давай же, покончив с добычей. Разделим ее пополам. Отцов соблюдая обычай, Не следует ссориться нам". Разумное выслушав слово, Что Балия мог возразить? В обычае у зверолова С друзьями добычу делить. Нахмурившись, Балия злится, Без лишних работает слов. Один только раз у счастливца Спросил он: кто ты таков? "Цицила я из Бодбис-Хеви", — Ответил охотник. и вдруг Вдали затрещал деревья И выскочил кто-то на луг. Олень, потрясая рогами, Нарвался на них невзначай. "Ну, братец, не хлопай глазами, — Воскликнул Цицила, — стреляй" Прицелился Балия в зверя И выпустил пулю в упор. Глазам своим бедным не веря. Глядит он о, стыд и позор! Промазал!.. Стремительный топот И скрылся олень из очей, И громкий послышался хохот В дубраве, неведомо чей. Эх. Балия, Балия! Мошка, Коль срок не пришел, не умрет! Однажды случилась оплошка, А сколько с оплошкой хлопот! Стоит он и смотрит уныло. Смущенный несчастьем своим. Но где ж бодбисхевец Цицила? Цицилы уж нет перед ним! Олень с полусодранной шкурой Лежит неподвижно у ног. Задумался Балия хмурый Куда же девался стрелок? Цицила, не время смеяться! Довольно шутить! Выходи! Следов не осталось от братца, Лишь ветер шумит впереди. На дерево Балия лезет, Охотника сверху зовет, Ни звука… Неужто он грезит? Ужель померещился тот? Луч солнца с вершины отрога В ущелье скользит, как стрела. Решил мой охотник: "От бога Все эти исходят дела. Что будет то будет, но все же Ни звука об этом ни с кем! Кто ропщет на промысел божий, Тот будет погублен совсем. Ты, боже, болтливого с корнем Как сорную вырвешь траву. Смирюсь перед промыслом горним, Покуда на свете живу"