Поэмы

II Эй, братец! послышался голос. Охотник глядит никого. И дыбом становится волос От страха под шапкой его. "О боже, спаси и помилуй, Ломисского раб я Креста! Как видно, нечистая сила Пугает меня неспроста… " А голос: "Не бойся, бедняга, Не бес я, не демон лесной. Клянусь, не во зло, но во благо Пойдет эта встреча со мной. Спускайся скорее в ущелье, Не мешкай, не сбейся с пути. Мне нынче на праздник велели С собою тебя привести". Неужто пришлец не лукавил? Был Балия бледен еще. Но встал он, кинжал свой поправил. Закинул ружье за плечо. "Ну, что ж ты шевелишься еле? Идешь ты или не идешь?" "Иду, хоть бы вы меня съели! Пускай пропаду ни за грош!" И Балия, полон отваги, На голос ночной зашагал, И долго блуждал он в овраге, Цепляясь за выступы скал. Вдруг роща пред ним зашумела. "Эй, кто тут?" он крикнул во тьму. "Иди под деревьями смело", Ответили рядом ему. III Поднялся он вверх по тропинке, Подъем одолел без помех, И вдруг из соседней ложбинки Послышался говор и смех. Глядит он большая поляна Огнями вокруг убрана. Красива и благоуханна, Вдали распростерлась она. И как он ее не заметил, Скитаясь по этим местам? Струится, прозрачен и светел, Источник серебряный там. На ветках из чистого лала. На стеблях из яхонта, в ряд, Как радужные опахала, Цветы над поляной висят. К деревьям прилеплены свечи, Их пламя встает до небес. Свои благодатные речи Ведет очарованный лес. И толпы различного люда Уселись вокруг на траву. Охотник подобного чуда Не видел еще наяву. "Охотник, забудь про охоту, Присядь поскорее за стол" И взял его за руку кто-то, И вмиг на поляну привел. Его на ковре усадили, Поставили кубок вина, И разная дичь в изобилье Собранью была по дана. Охотник вино выпивает, Глаза поднимая, глядит, Девица пред ним восседает, Стройна и прекрасна на вид. Как молния, светятся взоры, А волосы синяя мгла… О дети, Великие Горы Зовут вас к началу стола. "Вкушайте, что подано, с миром! И ты наш возлюбленный гость, Будь весел за дружеским пиром, Но помни, что каждую кость, Которая в долю досталась, Ты бережно должен хранить. Живому ведь каждая малость Нужна, коли надобно жить" IV Дождавшись урочного часа, Все гости взялись за еду. Здесь поровну делится мясо И каждый имеет в виду: Чтоб были в сохранности кости И дева довольна была, Собрать их обязаны гости Пред ней на средину стола. И каждый здесь полною чашей Торжественно пьет за того, Кто правит вселенною нашей, За мудрость и силу его; Здесь пьют плодородье земное Отраду счастливых сердец, И, радуясь мысленно вдвое, За девушку пьют наконец. Но не подчинился порядку Охотник за общим столом, Обгрыз он оленью лопатку И бросил в источник тайком. Столпились пред девушкой гости. Окончив обильный обед, Считают в сохранности кости, Оленьей лопатки лишь нет. Куда провалилась лопатка, По чьей потерялась вине? Охотника бьет лихорадка, Мурашки бегут по спине. Ну, думает, если узнают, Навалятся целой толпой, На части меня растерзают, Могильной засыплют землей. А гости из старой осины, Чтоб выполнить древний обряд, Подобье лопатки звериной Уже перед ним мастерят. И деве своими руками Принять деревяшку пришлось, И вместе с другими костями Ее засчитали за кость. И дева обломком кинжала, Который, как солнце, горел, На каждой кости начертала Животных грядущий удел. "Весною, когда ежевика В соседнем лесу расцветет, Искусный охотник Чолика Путь этого зверя убьет. Когда к водопою в июле Приблизится этот самец, Берика свинцовою пулей Уложит его наконец. Пусть этого свалит Беридзе У скал, где темнеет ивняк. На празднике повеселиться С семьею достоин бедняк". Так дева на каждой костяшке Писала о судьбах зверей. Подходит черед деревяшке. Чье имя напишут на ней? Под звуки оленьего клича В осенний и пасмурный день, Пусть Балии снова в добычу Достанется этот олень. Счастливая выдалась щепка! Пошло приключение впрок! Запомнился Балии крепко Назначенный девушкой срок. И вот на костяшках звериных Написаны сотни имен, И пусто в огромных кувшинах, И клонит охотника в сон. Заснул на поляне он сладко, От долгих скитаний устав. Природа во имя порядка На все свой имеет устав. Луч солнца душа человечья — Горит на вершине горы. Летит ветерок издалече, Волнуя растений ковры. Проснулся охотник, и что же? Нигде не заметно костра, Поляна совсем не похожа На ту, что он видел вчера. Ни девушки нет, ни народа, Источник куда-то исчез, В гирляндах цветов к небосводу Волшебный не тянется лес. Вздымает обычные кроны Росою обрызганный бор. И белокопытник зеленый Цветет здесь, и дикий копер. И мост из листов ежевика Над самым обрывом мостит, И в чаще от птичьего крика Весь воздух поет и звенит. И перлы росы умывают Лесных сладкопевцев лицо, И травы друг друга лобзают, И к деревцу льнет деревцо. Как мать над своими птенцами, Храня их от бурь и тревог, Порхает, виясь, над цветами Прохладный лесной ветерок. И вновь расцветают растенья, Роняя росинки с листа, И счастьем любви и смиренья Их свежие дышат уста. Ив виде большого дракона Туман у подножья горы На горы глядит полусонно, Вздымая седые вихры. Но горы, как будто для песен, Спокойно расселись вокруг, И круг их возвышенный тесен, И выпуклы мускулы рук. "Будь тверд и разумен на деле", Твердит человеку гора, И каждое дышит ущелье Дыханьем любви и добра. Кто силы на это затратил? Кто создал природу такой? Невидимый в зарослях дятел Чинару долбит за рекой. Поднялся орел в отдаленье, Парит посредине небес. В дремоте и благоговенье Застыл очарованный лес. И смолкла река понемногу, Забыв про вчерашний разгул, И молится Балия богу, Он выспался и отдохнул: Глубоко он в сердце скрывает Все то, что увидел вчера, И трубочку он зажигает, И к дому шагает пора! Пора! Но уж тайну ночную Он будет таить ото всех: Болтать о виденье впустую Большой, разумеется, грех.