Страница 60 из 100
Черепичная крыша, и над нею звезда. Никогда не увижу. Никогда, никогда. В небе не было звезд. Все они, без следа, Разбежались давно, неизвестно куда. Оставалась одна. Для тебя, для меня. Не хотела гасить голубого огня. Над тобой, надо мной, над горбатой трубой, Загорался зрачок – светлячок голубой, И пора ему скрыться. Погаснет, – и нет Десяти невозвратных, оборванных лет. Черным дымом во тьму покатилась звезда. Черный дым я возьму. Навсегда, навсегда. 1975 ПОСЛЕ ЕГО УХОДА Я в одиночество вошла, В глубокий омут. Какая тишь, какая мгла В пустыне комнат! Вся мебель ссохлась от тоски И стала старой, – Нагроможденные пески Среди Сахары! Заснуло кресло. Шкап заснул. Кровать не дышит. На улице и шум, и гул, – Песок не слышит. И я не слышу… Знаю лишь, Что там – живые… Душа, душа! Ты тоже спишь, Как в летаргии. 1975 ПО СЛЕДАМ Мне не страшно по снегу идти, Безразлично, к каким пределам. Пропали земные пути В бессолнечном свете белом. Тишина, тишина навек. Я вошла в глубокую зиму. Но идет впереди Человек, И не странно, что он – незримый. Не глазами вижу, – душой, Ощущаю душой, не телом, – Мягкий след от ноги большой На снегу отпечатался белом. Ступает моя нога Доверчиво в след готовый. Его заметут снега, И тогда появится новый. Я иду теперь наизусть, Только ноги переставляю. Не завязну, не провалюсь, А куда Он ведет – не знаю. 1976 ПАРКИ У забора Скоро, споро Сплетничают спицы. В черной дырке, в черной арке Шепчут парки, Кружевницы. Спица вниз. Спица вбок, – Бабка Пик, Бабка Хок. Острый поворот — Третья – бабка Тод [6]. Это было на бумаге, В старой книге, в старой Праге, – Не былина, не поэма, Это – книга про Голема. Спица вниз, Спица вбок, Бабка Пик, Бабка Хок, Острый поворот — Имя третьей – Тод. Спицы в быстром пересвисте Бьются. Старые бессмысленно смеются: Над рожденьем, над убийством, Над архангелом, над грязью, Будто всё везде равно, – Верх и дно! Заплетают вязью, Мир вплетают в нити, Божий, чертов, наш, – В кружевную блажь. Спица вниз, Спица вбок… Бабка Пик, Бабка Хок… Острый поворот – Имя третьей – Тод. В быстром пересвисте Суетливых спиц На земле лежит трилистник, – Тень от черных кружевниц. МУЗЫКА МОЛЧАНЬЯ К пустынной поляне аллеи вели, На ней незабудки цвели, Но не был пушистый ковер голубым… Таким может быть только дым, Когда, освещенный подземной луной, Он спит над земной глубиной, И небо в Неве, и Нева в небесах Купаются, как в зеркалах, – Что кануло в воду, – встает из нее, – У них освещенье свое! Гранитной палитрой лежат берега, С палитры текут жемчуга. Они, растворяясь, горят, не горя, – Своя в них таится заря, И в этой живой, потаенной заре На спящем цветочном ковре Стоит изваянье из пены морской И белую скрипку рукой К плечу поднимает… Деревья кругом Следят за недвижным смычком… Но музыка, музыка, – где же она? Ее создала тишина, Неслышная гамма жемчужных тонов, Струящихся вдоль берегов. Вся белая ночь этой гаммой звучит… Пусть белая скрипка молчит… ВОСПОМИНАНЬЯ Воспоминанья говорят со мной, Откликнуться спешат ежеминутно. Их, как ладьи, гонимые волной, Ко мне приводит ветерок попутный. Воспоминанье – парус и крыло, Вернувшаяся в гавань жизнь вторая, Оно со мною рядом прилегло, Когда засну, уснет, не умирая. Оно поет, а музыка чиста, Нигде не заглушённая упреком. Чужая и своя неправота Явились в нем спасительным уроком. Приблизилась прощальная пора И, может быть, недолго жить осталось. Теперь я вижу, как зерно Добра Лежало в том, что только злом казалось. Как шелуху отбросив, прорасти Зерно умело солнечно и просто, Когда я шла по новому пути, Внимательно прислушиваясь к росту. 9 июля 1979 Ленинград вернуться
6
Тод – по-немецки смерть. (Примеч. автора.)