Страница 304 из 336
Потрясающее известие, верно? Билл уже несколько лет снабжает Хью самыми секретными материалами ФБР. Гарри, отнеситесь к этому серьезно. Меня уже пробирает дрожь от того, что я предала это бумаге.
Знаете, я задаюсь вопросом: почему я предаю Хью? Ответом, по-видимому, может служить то, что я боюсь поступить еще более предательски. Мне кажется, я сродни приговоренному убийце, который, когда его спросили, зачем он убил двух милых старушек, живших по соседству, ответил: «Мне не хотелось резать на куски трех маленьких девочек, которые живут по другую сторону от меня». Вы со мной не согласны, что человек совершает какой-то неблаговидный поступок, чтобы не наделать большей беды? «Моя вера запрещает самоубийство, — объявляет алкоголик, — поэтому сегодня я выпью всего одну кварту». Тем не менее у меня такое чувство, что мой поступок вызовет гнев в местах, которые я не смею назвать.
— Ну, словом, теперь, отправляясь в Рим, Харви решил — поверите ли? — отряхнуть прах прошлого со своих ног. Он устроил прощальный ужин с Джонни Розелли в публичном месте, и ФБР записало все на пленку. Как мы об этом узнали? Да потому что запись немедленно пришла к Биллу Харви от его источника в бюро. Толстяка это настолько потрясло, что он понес ее Хью для совета. Как, должно быть, он был обозлен! Хью порекомендовал ему немедленно встретиться со своим хорошо информированным источником. В следующие двадцать четыре часа Харви отправился на восточное побережье Мэриленда для встречи с человеком из ФБР в каком-то уединенном лодочном сарае для рыболовов, где они взяли лодку и отъехали подальше от берега, чтобы быть уверенными, что никто не подслушает их. И в одной из бухточек Чесапикского залива Харви убедил своего дружка из ФБР уничтожить запись. Источник под конец согласился не отправлять пленку на фэбээровскую дробилку — шаг, потенциально опасный для источника, но если бы он этого не сделал, судьба Билла Харви в прошлую неделю уже лежала бы перед Маккоуном. При условии, конечно, что Эдгар пошел бы этой картой, а не придержал бы ее. А потом, разве можно заснуть, когда у Будды в руках твоя карта?
Хотели бы вы познакомиться с записью этого разговора? Скоро я удовлетворю ваше любопытство. Ужин с Розелли состоялся в Майами, в ресторане под названием «Серые крабы Джо». Звук на пленке, однако, плывет не только из-за шума в ресторане и чертовски тихого голоса Билла Харви, но и из-за электронных помех во второй половине. Наиболее важные куски неясны. Вы так хорошо знаете теперь Билла, что я намерена просить вас попытаться воссоздать пропущенные высказывания. По всей вероятности, говорит Хью, Харви и Розелли просто изливали друг другу душу на общую для обоих тему, но Oberhofmeister[206] хочет знать все досконально, а я, откровенно признаюсь, не способна восполнить пробелы.
Не присылайте трактата. Никаких сносок с альтернативными вариантами. Это я сама могу сделать. Снабдите меня вашим представлением о том, что могло быть сказано. Я просто хочу быть уверена в том, что это была пьяная болтовня, а не подготовка новой мошеннической операции. Пятьдесят на пятьдесят, что у Харви поехала крыша.
Хелмс тем не менее готовит его к Риму. «Эта резидентура больше не играет решающей роли», — сказал Хелмс Хью. Хью, хотя и нехотя, будет поддерживать Харви, но сначала дайте мне вашу версию полного текста.
С приветом
Киттредж.
2 марта 1963 года
Дорогая моя Киттредж.
Я выкинул все, не имеющее к делу отношения: заказы выпивки, пустую болтовню, пьяный бормот. Я также поставил скобки там, где вписывал свой текст. Главным образом — в конце. Должен сказать, что большая часть моих вставок близка к тому, что говорилось. Вообще я подивился тому, насколько хорошо знаю синтаксис Билла Харви.
«Розелли. Бюро не может тут нас подслушать?
Харви. Если у них есть снайперский микрофон, берущий на большое расстояние, то может.
Розелли. А откуда тебе известно, что у них такого нет?
Харви. А пошли они. Я пью и отдыхаю.
Розелли. В такое-то время они как раз и подслушивают.
Харви. Да кто нас сможет записать в таком шуме? Если у тебя есть что сказать — говори.
Розелли. Ты ведь полицейский. Ты можешь меня подставить.
Харви. Хочешь стать чистеньким?
Розелли. Эй, ты мне нравишься. Я бы мог даже полюбить тебя, Билл ОʼБрайен, если бы с тобой можно было ладить. Только давай посмотрим правде в лицо. Не можешь ты меня очистить.
Харви. Я бы мог пристрелить тебя между глаз.
Розелли. Мы все ждем, когда ты кого-нибудь пристрелишь.
Харви. Жду своего часа. Ты знаешь, сколько у меня всего в голове?
Розелли. Нет.
Харви. Как у Мейера Лански. Столько же, как у Мейера Лански.
Розелли. Такого не может быть. У Эйнштейна не такая голова, как у Мейера.
Харви. И все равно у меня в мозгу крутится добрая половина того, чем занято американское правительство.
Розелли. Угу. Половина того, на чем сидит Дядя Сэм.
Харви. Вот тут для разнообразия ты прав.
Розелли. И на том спасибо.
Харви. Ты мужик храбрый.
Розелли. Сейчас встану навытяжку.
Харви. Вот как? Ну-ка ответь: почему ты не выполнил наше маленькое задание?
Розелли. Если я скажу, ты все равно не поверишь.
Харви. Мне не хотелось бы думать, (что ты струсил).
Розелли. Ты говоришь это мне? Возьми свои слова назад, (не то мы не будем ужинать) вместе.
Харви. А я говорю, давай поужинаем.
Розелли. Я соглашусь, считая, что это твой способ взять свои слова назад.
Харви. Как поживает Сэмми Дж.?
Розелли. Трахается с классной девчонкой по имени Модена Мэрфи, а заодно гуляет с Филлис Макгуайр — он предложил ей выйти за него.
Харви. А эта девка Мэрфи по-прежнему связана с Сэмом?
Розелли. Она тихонько взбрендивает.
Харви. И это все, что ты можешь выложить про Джанкану?
Розелли. За исключением нескольких деталей.
Харви. Деталей?
Розелли. Худо ему сейчас.
Харви. Худо?
Розелли. Ну, ФБР достало Сэмми. Не могу не отдать им должное на поле для гольфа. Злокозненные мерзавцы. Выдам тебе секрет, который вовсе не является секретом. Сэмми Дж. ни черта не умеет играть в гольф. Он берет с собой парочку тяжеловесов, которые гарантированно проиграют, как бы плохо Сэмми ни играл. (Он никогда не выходит на поле с настоящими игроками.) Таким образом Сэмми забывает, что никакой он не игрок в гольф. А вчера федералы стали вокруг поля, дожидаясь, когда он положит мяч в лунку. А он все промахивается. Федералы так и попадали со смеху. „Эй, Сэмми, — говорят, — мы слышали, шпионы выдали тебе значок. Покажи нам твой значочек. Покажи нам твой, а мы тебе покажем наш. Да ну же, продемонстрируй, — говорят, — твою цэрэушную штучку. Мы ей честь отдадим“. Сэм чуть не рехнулся. Рано или поздно он умрет от инсульта.
Харви. Откуда тебе это известно?
Розелли. Ты считаешь, его тяжеловесы еще и тяжелодумы и не могут говорить?
Харви. Ты что же, хочешь сказать, что даже его ублюдки не любят Сэма?
Розелли. Он путаник. Больной малый. В Вегасе был один мужик в казино, который крепко надувал Сэма. Управляющий, которому следовало бы лучше разбираться в делах. За такие штуки положена смерть. А Сэм говорит: „Пусть это будет примером, который никто не забудет. Убейте мерзавца и его жену“. Что и сделали. Сэм нехороший мужик. Я бы назвал его предателем. Он подкупил домашнего детектива, чтобы тот забил статикой подслушивающие устройства.
Харви. Это ты не сможешь доказать.
Розелли. Слушай, я хотел, чтобы прошел Никсон. Сэм хотел Кеннеди. Будь у него в голове мозги, а не труха, он поддерживал бы Никсона. Но нет, Сэм хотел, чтобы Кеннеди отвинтили ему башку.
Харви. А я всегда считал, что вы с Сэмом вместе работаете в Вегасе.
Розелли. Зачем же мне самому себе отрубать член? (Знаешь, что я) потерял в тот день в Вегасе? Американское гражданство. С девяти лет я ни одного дня не имел законных документов.