Нить судьбы

- Хотя бы немного сочувствия не помешало бы, - Лина скривила губы в саркастической гримасе.

Еще больше сарказма, отлично!

- Кому сочувствия? К тебе? Сочувствия в чем? - Матвей решил не отступать от выбранной линии поведения, - Ты, что, умираешь от смертельной и неизлечимой болезни? У тебя все кости раздавлены, а внутренности это сплошное гниющее месиво? - едко поинтересовался префект,- Посмотри на себя, ты же взрослая здоровая девка. Тебя выходили, вылечили, Марк, сильнейший вампир клана, с тебя пылинки сдувает! А ты сидишь тут, наказав его за что-то, и жалеешь себя?

Лина хотела было ответить, но осеклась, услышав последние слова.

- Да, понтифик тебе сочувствует, Лина, - мужчина выпрямился и сложил грозно руки на груди, - Потому что он любит, сильно любит и для него все произошедшее с тобой - это колесование без наркоза. Только я, в отличие от господина понтифика, не понимаю, почему я должен тебе сочувствовать!

Лина слушала префекта и с каждым произнесенным мужчиной словом ей становилось совестней и противней. К самой себе, к своей слабости, к своей лелеемой трагедии.

- Ты ушла от Марка! По какой причине?

- Гюнтер сказал, что….

Матвей громко и нецензурно выматерился.

- Ты сбежала от Марка, потому что тебе что-то там наговорил Гюнтер? - он снова склонился к ней, глядя девушке прямо в глаза, - Алина, ты полная и круглая дура, раз не умеешь отличать слово от дела!! Рейнхарт тебя насиловал, избивал, пил твою кровь. И ты при всем этом поверила в то, что он шептал тебе на ухо? А понтифик обыскал весь город, чтобы найти тебя, вытаскивал своей кровью с того света, когда ты умирала, сидел у твоей кровати… И после всего этого ты просто взяла и ушла от него из-за того, что тебе что-то наговорил Рейнхарт?! Я, откровенно говоря, удивлен, что он тебя ищет! Потому что ты не заслуживаешь его любви! Ты всего лишь безмозглая и неблагодарная дура!

Лина гневно отвернулась от префекта, не собираясь признавать его правоту.

- Гюнтер сказал, что Марк меня не примет после него, что клан не пойдет за понтификом, женщину которого можно…

Матвей перебил ее:

- Ты хоть раз подошла к понтифику? Поговорила об этом? Я его давно знаю, он адекватный вампир! Нет, ты этого не сделала! Куда тебе, ты же лелеешь свое несчастье! Ты просто сбежала, оставив ему лишь клочок бумажки, где написала пару слов!

- А какой смысл говорить, если я и так все видела? - вскричала в ответ девушка, - О чем мне говорить с Марком? Услышать от него подтверждение, что да, он больше не считает меня достаточно чистой для него? Что я теперь использованная шлюха и мне место на улице?

- Он хоть раз тебе об этом сказал? Хоть раз намекнул?

- Мне достаточно того, что он ни разу меня не обнял!

- Значит, у него были весомые причины для этого! Очень весомые! А ты даже не потрудилась подойти и спросить!

- Я спрашивала, понимаете, спрашивала! - Лина захлебнулась в рыданиях, - Я спрашивала! И он не ответил!

Она отвернулась обратно к окну и закрыла лицо руками.

Взрыв эмоций, которого так добивался Матвей, наконец, нашел выход. Лина плакала навзрыд, выплескивая все, что наболело.

- Значит, ты неправильно спрашивала! - прикрикнул на нее мужчина, - Марк не дурак, чтобы вытаскивать любимую женщину с того света и потом так про нее забыть! И то, что Гюнтер считает по поводу его лидерского статуса - совершенно не значит, что сам Марк думает так же! В отличие от твоего бывшего дружка, он прожил слишком долго, чтобы суметь разобраться в том, что для него действительно важно!

Нужно еще сильнее выдавить эту проклятую депрессию, иначе сегодняшняя работа просто насмарку будет.

Матвей заходил по комнате, заложив руки за спину.

- Ну и что тебе Гюнтер еще говорил?

- Что я его имущество, - зло ответила ему девушка.

- Ну, отлично… Имущество… И что? Ты себя ощущаешь этакой вещью, которую захотел - сломал, захотел - подарил?

- Нет, конечно, нет, - Лина всхлипнула, успокаиваясь, и покачала отрицательно головой, - Но и Марк говорил, что я ему принадле…

Матвей снова подскочив к девушке.

- Да пойми ты, дурья башка, чей бы инициал у тебя не стоял, ты не вещь, ты взрослый самостоятельный человек. Точнее, взрослая самостоятельная дура! Ты мстишь понтифику за его любовь вместо того, чтобы найти и уничтожить настоящего виновника! Или ты хочешь сказать, что Рейнхарту удалось тебя сломать? Что он сумел сделать из тебя игрушку? - он поднял к себе ее голову за подбородок и взглянул в заплаканные глаза.

В глазах Лины начала зажигаться злость, но она молча слушала префекта.

- Сумел? - он почти прокричал свой вопрос.

- Нет! - в ярости же крикнула ему в ответ девушка и выдернула голову из его рук.

- Отлично, - Матвей ударил ее по плечу, одобряя, - Тогда найди его, девушка, и докажи, что ты не его вещь! И заодно отомсти ему за все, что он с тобой сделал!

Лина хотела что-то ответить, но Матвей не успокаивался:

- Я бы на твоем месте давно бы взял его вероятности и шандарахнул по ним капитально, так чтобы ему мало не показалось, чтобы он навсегда запомнил, как трогать ткущую, а ты, вместо этого, сидишь тут и нюни разводишь!

Мужчина встал как вкопанный и уставился на девушку. Та снова отвернулась к окну, и префект так и не понял, дошло ли до нее, что он пытался до нее донести, или нет. Видя, что сказать ему больше нечего, он развернулся и направился к двери.

- Матвей, - позвала его девушка. Он остановился и обернулся.

- Спасибо, - впервые за эти три дня он увидел живую и яркую улыбку девушки.

Пару раз, когда ему срочно надо было решить некоторые вопросы, Матвей приезжал к понтифику в больницу и видел, что девушка изменилась в худшую сторону и каким обреченным взглядом следит за ней Марк. Теперь Матвей мог за себя порадоваться. Ему удалось, если не вернуть ей привычное жизнерадостное состояние, то хотя бы избавить ее от безжизненности и отчаяния.

Если повезет, то Лину он отправит обратно к понтифику не аморфным существом, а полноценной и здравомыслящей женщиной, какой она и была раньше.

Ну и себя заодно не забудет.

На следующий день Матвей привел с собой женщину, нейтрального эмпата, работающую с подобными случаями, и она потихоньку начала помогать Лине справиться с ее депрессией.

Дела пошли на лад.

Правда, единственное, что не нравилось префекту - Лина категорически отказывалась вернуться к Марку. Она даже попросила Матвея поговорить с нейтралами по поводу снятия инициала, мол, если понтифику она и правда так важна, то он поставит ей клеймо повторно. Префект отказался.

Эта дурость, как он выразился, была противозаконна и Матвей не собирался совершать подобные действия. Он слишком дорожил своей шкурой.

Терапия Матвея сделала с девушкой то, что не могли долгие часы бесед с психиатром. Он сумел задеть за живое и вернуть Лине радости жизни. Девушка снова стала веселой и общительной, к ней вернулись здравый смысл и язвительный цинизм, которого иной раз префект даже побаивался, так как язычок у нее был зачастую чересчур острым.

Лина в благодарность решила хоть немного внести уюта в холостяцкий дом префекта и стала временной домохозяйкой для него. Уборка, стирка, глажка, поливка цветов, все, что необходимо было делать для обеспечения комфортной жизни одинокого мужчины. Правда, на улицу Матвей ее просил все-таки не выходить. Мало ли кто может заметить ее.

Девушка пару раз поинтересовалась у Матвея, что происходит в резиденции, не упоминая каких-либо имен, на что префект ей сухо отвечал, что Марк ее разыскивает, война с Орденом продолжается, и это все, что ей нужно знать. Меньше знаешь - крепче спишь, всегда добавлял он в конце. Не сказать, что это успокаивало девушку, но больше ей получить информацию было не от кого, Матвей запретил даже выходить в сеть под собственными, известными всем, логинами, чтобы не раскрыть свое местонахождение. Только анонимно и только читать, никакого общения.