Страница 6 из 22
Король говорил и говорил. О доблести, о чести, о благородстве, о том, что отыскать несчастного мальчика, это его долг. Только Гэбриэл ясно видел, что вся эта история - ложь. Ну, не вся, конечно, сын действительно пропал, но вот только чей сын?
История звучала вполне правдоподобно, да не совсем. Честь честью и долг долгом, но никогда бы король не бросился вытаскивать из петли осужденного ради сына своего охранника. Никогда.
- Вы, правда, хотите, чтобы я взялся за это дело? - впервые по-настоящему серьезно спросил Гэбриэл.
- Конечно, - кивнул Эдвин, а вот кивок получился уже не таким спокойным, нервы короля не выдерживали.
- Тогда не лгите, - прямо сказал Гэбриэл. - Охранник, его брат, сын... Слишком много выдуманных лиц. Я никогда не возьмусь за дело, если от меня утаивается информация.
- Да как ты смеешь? - прошипел король, глаза потемнели, кулаки сжались.
- Смею, - отрезал Гэбриэл, внимательно следя за реакцией Эдвина, если король стерпит и это, то никаких сомнений не останется, и тогда можно без колебаний заключить, кто в этой истории, чей сын.
- Да я тебя на виселицу... - вот только реальной угрозы в голосе короля не было, что подтвердило все подозрения Гэбриэла.
- Можете, - спокойно отозвался он. - Только не станете. Вам больше не к кому обратиться, это очевидно. И то, что вы нервничаете и заинтересованы лично, также видно невооруженным взглядом. Я хочу вам помочь, но работать с ложью я не умею и не стану, - Эдвин молчал, загнанный в ловушку. - Это ведь ваш сын? Незаконнорожденный, разумеется.
- Где у меня гарантии, что это не станет достоянием общественности? - сдался король.
- Мое слово, - просто ответил Гэбриэл. Жаль, что он не может привести пример из Беонтии. Тогда беонтийский король разыскивал свою юношескую любовь, а в стране начинался переворот, и Гэбриэл попал к противникам короля, которые уж очень хотели узнать дворцовые тайны. Но слово есть слово. Сломанная в двух местах рука долго заживала, но Гэбриэл так и не раскрыл то, что обещал сохранить в секрете. Увы, рассказать об этом Эдвину он не мог. - У вас есть только мое слово, но оно стоит немало. Для меня. Я могу раскрыть правду тем, кто будет мне нужен во время поиска, но, уверяю, ненадежные люди ничего не узнают.
- Значит, без гарантий, - задумчиво произнес король.
- Вам придется либо довериться полностью, либо смириться, что ваш сын где-то далеко. Это ваша проблема и ваш выбор.
Эдвин фыркнул. В его взгляде появилось раздражение.
- Мальчик, - скептически поинтересовался он, - тебе лет-то сколько, что ты так в себе уверен?
К этому вопросу Гэбриэл был готов. Его всегда спрашивали о возрасте, будто от этого зависят умственные способности или умение.
И ответил он привычно:
- Тридцать, - король Алаиды казался человеком наблюдательным, и лет тридцать пять уже бы не прошли.
Однако не прошли и эти.
- Я согласен на доверие, - заявил Эдвин, - но на обоюдное. Я же не слепой. Ты гораздо младше.
Что ж, король умен и внимателен. В принципе, Гэбриэлу было безразлично, сколько ему лет. Он - это он. Но нанимателей почему-то всегда нравилась цифра побольше. Но, если Эдвину страшно рассказать о себе правду, не получив ничего в ответ, то - почему бы и нет?
- Мне двадцать три года, насколько мне известно, - честно ответил Гэбриэл. - Моя мать умерла, когда я был слишком мал, поэтому я не знаю свой точный возраст. Но разве это имеет значение?
Король покачал головой:
- Никакого. Но я хочу знать хоть что-то о человеке, которому собираюсь доверить тайну всей своей жизни.
Слово "собираюсь" звучало обнадеживающе, вот только о своем прошлом Гэбриэл откровенничать не собирался. Не было в нем ничего хорошего, и нечего в него посвящать посторонних, когда сам не много знаешь, а то, что знаешь, хочется забыть.
- Где ты учился? - и все же, узнав возраст, королевское "вы" плавно перетекло на "ты". Как всегда.
- Везде, - невозмутимо ответил Гэбриэл. Это была ложь, но на данный вопрос он не мог сказать правду. - На улицах. Если вы об учебных заведениях, то ни в каких.
Король недоверчиво хмыкнул.
- А откуда тогда такие манеры, правильная речь?
- По-вашему, по улицам проходит и проезжает мало богачей? Если хочешь чему-то научиться: смотри в оба и повторяй. Для этого нужно лишь цель и упрямство.
- Которого, как я вижу, тебе не занимать.
Гэбриэл кивнул, отмечая, что король поверил.
- Правильно видите. Но, мне казалось, мы начали говорить о вашем сыне.
Король задумчиво пожевал губу, уже не стесняясь показывать свое волнение, и начал:
- Это произошло больше двадцати лет назад...
История оказалась недлинной. И Гэбриэл пытался впитать в себя каждое слово. Однако не было во всем этом чего-то необычного. Таких историй он слышал уже ни один десяток. И вечно-то люди типа Эдвина списывают свою трусость на то, что тогда они были слишком молоды и обстоятельства были против них. Вот и все, что случилось с сыном короля, не было необычным. Гэбриэл не собирался ни стыдить Эдвина за малодушие, ни хвалить за то, что он, наконец, решил отыскать Ричарда. Это дело на совести Эдвина, и прощать или осуждать его - личное дело его сына.
- Я проклинал себя всю свою жизнь, - заканчивал король. - Когда-то я боялся общественного мнения, но только с годами я сумел понять, что нет ничего важнее Ричарда. И не только потому, что он должен по праву получить трон Алаиды, а потому, что он мой сын. Не знаю, простит ли он меня, я приложу к этому все силы, но сперва Ричарда нужно найти. А, - Эдвин дернул уголком рта, - а, если он мертв, я должен это знать, - он, наконец, поднял глаза на Гэбриэла. - Так ты возьмешься за это дело?
Несмотря на то, что история не была необычной, фактов было уж слишком мало.
- Ричард - сын ведьмы? - уточнил Гэбриэл. - Должны ли были ему передаться по наследству магические способности его матери?
- Не знаю, - признался Эдвин, - Милина говорила, что магическое умение необходимо долго воспитывать, иначе оно останется на уровне рефлексов, которые срабатывают как самозащита. Так что Ричард может быть как обученным магом, так и ничего о ней не подозревать.
Все еще сквернее. Мага найти проще, их не так много. А так... А ведь столькие уже искали Ричарда, но эффект по-прежнему один...
- Скольких вы нанимали до меня? - поинтересовался Гэбриэл. Король неодобрительно нахмурился, видимо, он решил, что вопрос к делу не относится, но все же ответил:
- Двенадцать? Пятнадцать? - пожал плечами Эдвин. - Я уже и не помню.
- И что они выяснили?
- То, что Энн была в Иканоре, а, уходя оттуда, изменила имя. Это все. Они даже не уверены, ушла ли она оттуда с Ричардом или оставила его там.
- Не густо, - протянул Гэбриэл. Но ужасно интересно. Непростое дело - это всегда подарок.
- Так берешься?
Гэбриэла так и подмывало согласиться, не глядя, но сказать "да" значит поручиться за это. А если найти Ричарда не удастся? Что тогда? Стать очередным неудачником?
В равнодушном и холодном до этого взгляде короля теперь светилась мольба, не явная, не фальшивая, чтобы разжалобить и склонить на свою сторону, а настоящая. Его можно понять, ведь ни один из нанятых им профессионалов ничего не добился.
- Берешься или нет? - от отчаяния Эдвин начал злиться.
Гэбриэл представил себя на месте короля. Далеко ходить не пришлось. Он не знал своих родителей и отдал бы многое, чтобы кто-нибудь помог бы ему их найти. Сам он не сумел...
- Берусь, - кивнул Гэбриэл.
Плечи короля расслабились.
2 глава
Осень в Иканоре выдалась на удивление теплой, обычные дожди не собирались, и погода была просто превосходной. Однако Эрона, короля Иканора, не радовал даже теплый солнечный день. С каждым днем он чувствовал себя все хуже. Болезнь обострялась. Лекари говорили, что не все потеряно, что лечение, наконец, найдено, но боль по утрам не оставляла.