Дар Демона

Сейчас Арон походил не то на средней руки вельможу, поскольку только дворяне могли позволить себе бездельничать в будний день, не то на слишком молодого книжника.

— Благородный тар, — прервал его чтение незнакомый голос. — Если мне будет позволено ненадолго прервать ваше уединение?

— Тарэс, — машинально поправил Арон и только потом подумал, что здешний Тонгил, возможно, действительно имел дворянский титул.

— Тарэс, — с заметным облегчением в голосе проговорил незнакомец: всегда лучше ошибиться в безопасную сторону, чем не почтить должным образом благородного, — и повторил:

— Если позволите?

Арон оценивающе глянул на нежданное дополнение к своему обществу: мужчина примерно его роста, очень худой, с тонкими чертами коренного септа, одного из оседлых народов южного края империи, но с коричневой от загара и обветренной, словно у кочевника, кожей.

Чувство опасности молчало, и после краткого колебания воин кивнул:

— Присаживайтесь. Правда, в качестве сиденья могу предложить только траву, уважаемый…? — Арон вопросительно приподнял брови.

— Тарэс Сэймин, — южанин вежливо наклонил голову, после чего, подобрав походный плащ, без церемоний опустился на землю. — А я имею честь говорить с…?

Арон чуть улыбнулся, представив реакцию Сэймина на свое истинное имя. Пообщаться с посторонним, не знавшим его в лицо, могло оказаться забавным:

— Арон Мэррил, — сообщил он.

Чужак чуть вздрогнул, услышав имя:

— Похоже, вы тезка нашему гостеприимному хозяину.

— Арон — распространенное имя на севере, — воин пожал плечами. — Чем ближе к островам, тем чаще оно будет попадаться. Так звали смертного сына Богини Льда, это наша дань уважения ему и просто старая традиция.

— Понимаю, — южанин коснулся середины лба, как требовалось по обычаям септов при упоминании богов.

— Знаете, тарэс Мэррил, когда я увидел вас читающим в этом саду, то не смог удержаться и не подойти, — сменил тему южанин. — Я просто не в силах был представить столь мирную картину в месте с репутацией столь э-э…

— Мрачной? — любезно подсказал Арон. — Жуткой? Пугающей?

— Я хотел сказать — неоднозначной, — Сэймин взглянул на него с мягкой укоризной.

Мэль не нашел Арона ни в Сиреневой башне, куда тот иногда поднимался, ни в подземельях. Обнаружился маг совсем неожиданно и случайно — во внутреннем сквере, мимо которого управляющий шел к казармам.

Тонгил сидел на траве, заложив ладонью книгу, и внимательно слушал устроившегося рядом незнакомца. Вид у обоих был такой, словно они давно знакомы и беседуют подобным образом каждый день. Несколько минут Мэа-таэль с растущим изумлением наблюдал за благостной картиной, потом решил подойти поближе.

— Мэль, — произнес Тонгил, оборачиваясь к полукровке, едва край длинной утренней тени полуэльфа пересек траву. — Ты что-то хотел?

— Да, — Мэа-таэль бросил быстрый оценивающий взгляд на чужака. Уже несколько лет не случалось, чтобы кто бы то ни было появился в замке без его ведома. Стало быть, незнакомец мог быть только из киретского посольства. — Да, хотел, но вы так мило беседуете…

Фраза, наполненная насмешкой, звенящим предупреждением повисла в воздухе. Мэа-таэль и сам не смог бы сказать, с какой стати он полез на рожон, но непонятность поведения Тонгила его злила, а злиться молча и незаметно для окружающих полуэльф умел, но не любил.

— Мэль, радость моя, ты что, ревнуешь? — Арон медово ему улыбнулся. — Уверяю, милый, для этого нет никаких причин.

Мэа-таэль резко, словно его ударили, отшатнулся; потом зло сплюнул:

— Бесов извращенец! — и, развернувшись, зашагал прочь, делая вид, что не слышит смех Тонгила. К демонам этого мага! Ведь знает же прекрасно, как Мэля раздражает подобное!

«Знает, поэтому и продолжает», — подсказал рассудительный голос логики, который полуэльф, все еще кипя от возмущения, немедленно заставил замолчать.

— Мое присутствие обидело вашего друга? — неуверенно поинтересовался Сэймин, когда Тонгил перестал смеяться. Было заметно, что последняя фраза Арона выбила из колеи не только Мэля.

— Моему другу пора научиться контролировать свои эмоции, — пробормотал воин.

Дневник прежнего Тонгила мало что говорил на тему личностных отношений, так что реакция Мэля оказалась для Арона изрядным облегчением: ясно, что хотя бы с полукровкой его связывали чисто дружеские, без всякой двусмысленности, отношения.

Вчерашнее заявление пажа о юном наложнике княжеского рода все еще неприятной занозой сидело в сознании, наравне с воспоминанием об эльфенке в его постели. Оставалось надеяться, что это хотя бы был один и тот же мальчишка.

Что стоило прежнему Тонгилу довольствоваться симпатичными служанками, или, если уж на то пошло, завести гарем из прекрасных невольниц? Но нет, магу требовалось ориГитальничать. А теперь его наследство досталось Арону, никогда не чувствовавшему склонности к собственному полу.

— Боюсь, меня уже начали искать, — Сэймин виновато пожал плечами. — Благородный тар Аримир, заканчивая молитвенные чтения, всегда требует свои лекарства.

Арон кивнул и вежливо попрощался с южанином, который, по его словам, являлся лекарем.

Тар Аримир, назначенный, благодаря дальнему родству с киретским князем, главой посольства, был свято уверен в наличии у него десятка неизлечимых заболеваний и тратил потому немалые деньги на редкие травы и лекарства. Отправляясь в дальний путь, он не мог не захватить своего лекаря, не очень интересуясь желанием того ехать в столь «неоднозначное» место.

Сэймин казался человеком словоохотливым и успел рассказать Арону немало интересного, случившегося во время путешествия. О чудовищах, живущих на Рисских болотах, которых ему удалось увидеть краем глаза в отдалении, — и слава Богам, что только так! О волчьей стае, которая, словно почетный конвой, всю последнюю неделю путешествия неотступно следовала за ними. О неожиданном разливе реки, из-за чего количество собранной дани сократилось на добрую треть…

Впрочем, жизнь давно приучила Арона не верить людям на слово. Киретцы пробудут в замке до тех пор, пока Великий Тонгил не позволит им отправиться восвояси, — для выяснения деталей будет достаточно времени. А заниматься этим будет Мэль. Дневник мага без всяких экивоков назвал полуэльфа отвечающим за деятельность немалой шпионской сети. Это казалось странным, учитывая импульсивность полукровки; с другой стороны, мог ли Арон достоверно определить характер своего вроде бы друга на основании двух коротких встреч и одного сна?

Глава 10.

Третий день Солнечной недели…

Бесконечно длинный гимн, да еще на архаичном аккейском языке, от раскатистых звуков которого до боли дерет горло…

Заключительные слова Ресан выговорил с таким искренним чувством, что сам удивился — но очень уж хотелось закончить и сбежать в свою комнату.

Увы, мечта о большом кувшине с прохладной водой — облегчить страдания высушенного горла — мечтой так и осталась. Кувшин в комнате был, но кто-то из прислуги позаботился осушить его до дна.

Ресан вполголоса выругался словами, которые отпрыску порядочной семьи и знать бы не полагалось, и отправился добывать воду.

Еще будучи в покоях тара Аримира, юноша углядел из окна кусочек внутреннего двора восточной башни, и в нем — замечательный колодец, полный свежей воды. У колодца толпились слуги, там же играли их дети, еще слишком маленькие, чтобы помогать родителям, но достаточно большие, чтобы мешать остальным взрослым.

В замке отца Ресана семьи слуг жили в отдельных постройках у самой крепостной стены, без серьезной надобности к главному зданию соваться не смели. Здесь было не так.

Юноша уже собрался выйти из лестничного прохода на внешний простор, когда заметил черноволосого полуэльфа, так неудачно встреченного в замке. Тот стремительно шагал по выложенному камнем двору и выглядел недовольным. Ресан задумался, кем полукровка мог быть: держался тот с привычной властностью, которая появляется только от многолетней привычкой отдавать приказы, и камень на единственном перстне стоил больше, чем вся кипа драгоценностей, коей увешался благородный Аримир, нынешний хозяин юноши.