Страница 18 из 41
- Ну, как?… У нас большая страна, а у них маленькая. И потом, мы придумали текилу, а они любят выпить.
- Но они же придумали виски.
- Да, но у них уже заканчивается.
- А это что?
- Это бутылки с зажигательной смесью, чтобы смешивать, а потом зажигать… поджигать вражеские танки. Вдруг эти негодяи ирландцы смогут доплыть до нас из Ирландии в танках… вряд ли, конечно, но мы должны быть готовы ко всему…
- А что это за квадратные пакетики с колечками внутри?
- Это кольца от гранаты. Вот это красное с запахом клубники – основное, а это с пупырышками – запасное, если граната не раскроется… не взорвется.
- А зачем ты так сильно надушился?
- Мы же будем сидеть в засаде – чтобы нас не нашли вражеские собаки. А этот запах отбивает у них всякое желание нюхать. Все, Мария, спи, я вернусь завтра, надеюсь, что мы победим этих негодяев несколько раз. (Напевает). Темная ночь, только пули свистят по степи…
111.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Как ты думаешь, а среди животных тоже бывают негодяи?
- Еще бы! Особенно птицы. Кто, кроме законченных негодяев мог так обгадить памятник Хуану Родригесу Чистоплотному, прозванному так за то, что этот негодяй ввел налог на мусор и мылся три раза в день, от чего и умер.
- От налогов, или от мытья?
- От того и от другого. И еще от старости.
- С другой стороны, он тоже был порядочный негодяй. Во-первых, стоит посредине площади, и все должны его объезжать, а во-вторых, мы теперь вынуждены платить полтора песо в месяц налога на мусор. Да за это я бы сама нагадила ему на голову, если бы он был жив.
- А то, что птицы нас будят рано утром своими криками? А то, что журавли едят лягушек, как эти негодяи французы? А чайки рыб? Не выгораживай этих негодяев.
- Рыбы, кстати, тоже хороши – жрут всякую дрянь, а мы потом вынуждены это есть, да еще и с удовольствием.
- Да, или возьмем, к примеру, макак…
- Нет, макак мы брать не будем. У нас и так в квартире мыши, тараканы и мухи. С меня хватит.
- Мария…
- Пусть я дура, но макак мы возьмем только через мой труп!
- О, какой неожиданный, но приятный поворот. А ну-ка…
- Антонио, зачем ты взял гантелю? Ты же не занимался уже 14 лет?
- Ошибаешься, Мария, этим я занимался только вчера, когда бил тебя сковородкой.
- Не надо, Антонио, не надо!
- Макаки ей не понравились! Ты от них произошла, сволочь неблагодарная!
112.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Я решил начать качаться.
- Не надо, Антонио. Ты уже вчера качался на стуле, упал и разбил вазу.
- Ты не поняла, Мария. Я хочу качаться, чтобы быть сильным и здоровым.
- Все я поняла. Это бредовая мысль. Твой дедушка всю жизнь качался в гамаке, и, в результате у него закружилась голова, его стошнило, и он умер, захлебнувшись. Ты хочешь, чтобы и с тобой случилось то же самое? А что буду делать я с тремя детьми, а, главное, с этой сломанной шваброй? Кто ее починит?
- Не в этом смысле, Мария. Ты видела, как накачался этот негодяй, наш сосед?
- Спасибо, Антонио, видела. В этом смысле ты на дне рождения у Лопесов накачался не меньше. Залез в клетку к попугаю и клюнул его в глаз, а потом еще всю дорогу домой шел и качался.
- Не тот сосед, Мария, не Хорхе, а Рамос Диас… ну, этот красивый молодой негодяй с четвертого этажа. Новый жилец.
- Он уже не жилец. Он занимался штангой, на него упал блин и он впал в кому.
- Какая ужасная, блин, трагедия. Пойду, возьму его гантели, пока их не свистнул кто-нибудь из этих негодяев – наших соседей.
- Да, и будем заниматься спортом! А то «качаться, качаться»!
- Или все-таки кидать их с восьмого этажа в прохожих, ведь это так весело?
- Ура, Антонио, конечно, кидать! Ура, ура, у нас есть занятие на целый вечер!
113.
- Мария, как я соскучился по нашим детям! Где они, наши птенчики?
- В соседней комнате, курят марихуану. Вот уже три дня.
- Три дня – а я уже соскучился. Какой я все-таки добрый… и…
- Усатый?
- Нет. Я…
- Толстый?
- Нет! То есть, да, но не в этом дело. Я… подожди, Мария,… я соскучившийся!
- Какой ты многогранный, Антонио – добрый, усатый, толстый и соскучившийся.
- Я вообще талантлив и могу делать много вещей одновременно. Вот, например, сейчас – я смотрю телевизор, разговариваю с тобой, пью текилу и скучаю. А еще говорят – Юлий Цезарь, Юлий Цезарь!
- Ты лучше! Помнишь, когда мы ездили в Акапулько, ты одновременно спал, храпел, потел, видел сон, падал с верхней полки, кричал и ругался матом и разбил чашку…
- И при этом я еще ехал на поезде!… А о чем мы говорили?
- Не помню.
- А я помню – мы говорили о текиле. Тащи ее сюда, я буду ее одновременно пить, закусывать, занюхивать, пьянеть, петь песни, плакать и, конечно, скучать по нашим деткам. Где-то они сейчас, наши птенчики?
114.
- Антонио, послушай, а кто такой Гегель?
- Ну, Гегель – это тот же Гоголь, только люди об этом не знают и называют его Гегелем.
- А, понятно. А кто такой Гоголь?
- А это человек, который вместе с Моголем изобрел некий напиток. Так и называется – Гоголь-Моголь. Ну, как Гей-Люссак.
- Люссак был геем?
- Нет, это его партнер был геем, а он был просто Люссак.
- Подожди, если партнером Люссака был гей, значит и сам Люссак тоже гей.
- Да, ты права, Мария. В любом случае, их именем назван какой-то закон. Скорее всего, разрешающий однополые браки. А почему ты спрашиваешь?
- Я читаю справочник «Знаменитые люди со странными фамилиями». Вот смотри – Артур Шопенгауэр. Как ты думаешь, кто это?
- Ну, Артур – это один армянин, который торгует мандаринами на базаре, Шопен – это композитор, а Гауэр – это непроизносимая часть фамилии Шопена.
- А почему она не произносится?
- На этом настояли люди, которые не любят буквы «г», «а», «у», «э» и «р».
- А что настояли?
- Некий напиток. Скорее всего гоголь-моголь, который еще некоторые по ошибке называют гегель-мегель.
- Спасибо, Антонио, ты мне все объяснил. У меня все так четко разложилось в голове, что она сейчас лопнет.
- Иди, поспи, моя близкая… в смысле, недалекая.
115.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Я тут подумал, ведь у нас с тобой типичный неравный брак.
- Как это, Антонио?
- Ну, смотри. Во-первых, ты весишь 140 килограмм, а я 85. У тебя 44 размер ноги, а у меня 39-й. И потом, я умный, а ты… ну, сама знаешь.
- Зато у тебя есть усы, и у меня тоже.
- Это правда. Но у тебя есть еще и борода. И самое главное – ты женщина, а я мужчина. А в равном браке все должно быть наоборот.
- Антонио, ты ошибаешься, неравный брак – это разный социальный статус и состояние.
- Я об этом и говорю. Мое состояние принципиально отличается от твоего. Ты – толстая дура, а мне уже хорошо; а допью эту бутылку – и будет еще лучше.
- Антонио, ты что, совсем ничего не понимаешь?
- Ну, почему, пока понимаю. А вот через полчаса уже действительно перестану.
- Тебе надо записаться в «Общество анонимных алкоголиков».
- О, отличная идея! Я там давно не был. Там так хорошо – никто не представляется, но все сильно выпивают. Так, про неравный брак мы поговорили, про Изольду я тебе и не собирался ничего рассказывать, а про анонимных алкоголиков ты сама завела разговор, так что я не виноват. Ну, все, я пошел, моя неравная.
- Антонио, но ведь мы собирались посвятить этот день уборке.
- И что нам мешает это сделать? Посвящаю этот день уборке. Ну, и военно-морскому флоту. До вечера, Мария!
116.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Вчера приходили хозяева квартиры и сказали, что мы не платим им уже три месяца.