Страница 73 из 80
– Это случилось примерно восемь часов назад. Он до сих пор скрывается.
– Но куда он мог деться в форме, да еще на патрульной машине?
– Автомобиль он бросил – его уже нашли. Что же касается формы… Этот парень из крайне правых – тех, что проповедуют превосходство белых. Видимо, знается с людьми, которые согласились достать ему одежду и не задавали вопросов.
– Ничего себе полицейский!
– Да. Он обнаружил труп на прошлой неделе. Убийство случилось на территории его патрулирования, поэтому я не обратил на него особого внимания. Знал, что он проходимец, а в остальном не было никакой задней мысли. Он все рассчитал и организовал так, что нам пришлось сильно спешить с осмотром места происшествия. Хитрющий тип.
– Или это она такая хитрющая.
– Согласен. Скорее всего она. Но мне от этого не легче. Я расстроен и переживаю больше из-за того, что проморгал его в тот первый день, чем из-за того, что сегодня упустил. Следовало к нему присмотреться. Случалось, что обнаруживший труп и являлся убийцей. Меня сбила с толку его форма полицейского.
Элеонор встала, подошла к Гарри, обвила его шею и улыбнулась:
– Не переживай. Ты его поймаешь.
Они поцеловались.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, – промолвил Босх.
Элеонор положила голову ему на грудь, чтобы он не видел ее глаз.
– Гарри…
– Надо же попробовать. У меня такое чувство, будто этих пяти лет не существовало. Я хочу быть с тобой. Стану о тебе заботиться. Ты будешь ощущать себя защищенной и сумеешь, не торопясь, начать все сначала. Найдешь работу, будешь делать то, что захочешь.
Элеонор отступила и взглянула ему в лицо. Предупреждение Ирвинга вылетело у Босха из головы – теперь его заботило одно: как бы удержать Элеонор возле себя. И он готов был на все.
– Но прошло много времени. Сложно перескочить через годы.
Гарри потупился. Он сознавал, что Элеонор права.
– Я хочу тебя, Гарри, – сказала она. – Тебя и никого другого. Но пусть все происходит без спешки. Чтобы мы были уверены. И ни один не сомневался.
– Я уже уверен.
– Ты просто так думаешь.
– Санта-Моника далеко отсюда, – заметил Босх.
Элеонор улыбнулась и воскликнула:
– Следовательно, в гости придется приезжать с ночевкой!
Гарри согласно кивнул, и они крепко обнялись.
– Знаешь, с тобой я очень о многом забываю, – шепнул он ей в ухо.
– Я тоже.
Пока они занимались любовью, кто-то позвонил, но, когда включился автоответчик, человек не оставил сообщения. Потом Босх принимал душ, снова раздался звонок, и опять в автоответчике не осталось информации.
В третий раз телефон зазвонил, когда Элеонор поставила кипятить воду для спагетти. Гарри удалось опередить автоответчик.
– Это Босх?
– Да. Кто говорит?
– Рой Линделл, помнишь такого?
– Да. Ты звонил?
– Я. Почему ты не брал трубку?
– Был занят. Что надо?
– Значит, это сделала та стерва?
– Что?
– Жена Алисо?
– Да.
– А Пауэрса ты знаешь?
– Так, встречались.
Агент ФБР раздраженно выдохнул в трубку.
– Однажды Тони мне признался, что боится жены больше, чем Джоя Маркса.
– В самом деле? – внезапно заинтересовался Гарри. – Так и сказал? Когда?
– Забыл. Как-то вечером общались в клубе, и он признался. Клуб закрылся, он поджидал Лейлу, и мы с ним болтали.
– Спасибо, Линделл. Что еще он говорил?
– Раньше, Босх, я бы не стал с тобой откровенничать. Был в роли, а такие персонажи, как Люк Гошен, не сливают копам всякое дерьмо. А потом… потом решил, что ты собрался меня насадить, и опять не стал распинаться.
– Но теперь-то понял, что к чему?
– А как ты думаешь? Большинство ребят тебе бы хрен что сообщили. А я звоню. Считаешь, в ФБР много таких, кто стал бы извиняться? Нет. Но ты мне понравился – тебя отстранили, а ты все равно продолжал расследование и вычислил мерзавца. Круто, ты парень с характером. Я тебя уважаю.
– Спасибо. Что еще поведал тебе Тони Алисо о своей жене?
– Немного. Она холодная, а его держит у ноги. Вцепилась так, что не вырваться. В случае развода он бы лишился половины своего имущества. Она же знала все о его делишках.
– А почему он не пошел к Джою Марксу и не попросил разобраться с ней?
– Наверное, потому, что она знала Маркса по прежним временам. Это он познакомил ее с Тони, и она тогда ему нравилась. Тони боялся обращаться к Джою – как бы не вышло себе дороже, слухи могли дойти до жены. А обратись к другому – пришлось бы отвечать перед Марксом. В подобных делах последнее слово всегда было за Джоем. Он не потерпел бы, если бы Тони отправился в свободный полет, поставив под угрозу операцию по отмыванию денег.
– Насколько хорошо она знала Маркса? Она не могла вернуться к нему?
– Исключено. Она прикончила курочку, которая несла золотые яйца. Тони обеспечивал Маркса законными деньгами. А у Джоя первая забота – о деньгах.
Оба немного помолчали.
– А что происходит с тобой? – задал вопрос Босх.
– Хочешь спросить, с моими делами? Вечером возвращаюсь в Лас-Вегас. Завтра утром предстану перед большим жюри. Засяду недели на две, не менее. У меня приготовлена отличная история. К Рождеству возьмем Маркса со всей его компанией тепленькими.
– Надеюсь, ты везешь с собой телохранителей?
– О да, я буду не один.
– Удачи, Линделл, забудем прошлое. Ты тоже мне нравишься. Хочу тебя спросить: почему ты сообщил мне о братьях Самонс и конспиративном доме?
– Пришлось, Босх. Ты меня напугал.
– Неужели решил, что я бы тебя сдал Марксу?
– Нет. Но не сомневался в другом: женщина в опасности. Я, приятель, агент, и мой долг предотвращать такие ситуации. Кстати, удивился, что ты сразу не врубился, что я – «крот».
– Ты отлично сыграл свою роль.
– Умею дурить, кого надо дурить. Ну, пока.
– Пока… Постой, Линделл!
– Что?
– Джою Марксу не приходило в голову, что Тони Алисо его обманывает?
Линделл рассмеялся:
– Никак не можешь остановиться?
– Нет.
– Это служебная информация. Я не имею права говорить. Официально.
– А неофициально?
– Неофициально ты от меня ничего не слышал, и я тебе ничего не говорил. А ответ на твой вопрос такой: Маркс думает, будто все его обманывают. Он не доверяет никому. Я волновался каждый раз, когда ребята цепляли на меня микрофон. Никогда не знаешь, в какой момент он станет лапать тебя за грудь. Я работал на него целый год, и он иногда повторял этот трюк. Приходилось носить «жучок» под мышкой. Попробуй вести запись таким способом. Морока.
– Так что насчет Алисо?
– Маркс не сомневался, что Тони его надувает. И про меня думал то же самое. Но до определенных пределов это прощалось. Джой понимал, что каждый желает заработать деньги. Но ему казалось, что Тони перебирал норму. Маркс мне этого не говорил, но я знал, что пару раз он посылал за ним в Лос-Анджелес «хвост». У него был свой человек в банке Тони, в Беверли-Хиллс, и каждый месяц он получал оттуда копии распечаток о состоянии его счета.
– Неужели?
– Да. И сразу бы узнал, если бы Алисо сделал слишком большой вклад. Почему ты задаешь такие вопросы, Босх? – поинтересовался Линделл.
– Жена Тони сообщила Пауэрсу, что муж наварил пару миллионов. Они же где-то спрятаны.
Линделл присвистнул в трубку.
– Многовато. Джой бы быстренько обрушил ему на голову молот. Такие хапки он считает непростительными.
– Очевидно, накопилось за годы – отрывал по кусочкам. Кроме того, не забывай, он отмывал деньги для приятелей Джоя из Чикаго и Аризоны. Мог обирать и их.
– Вероятно. Слушай, Босх, дай мне знать, как все образуется. А сейчас я уже опаздываю на самолет.
– Подожди!
– Мне надо лететь в Бербанк.
– Не слышал в Лас-Вегасе о Джоне Гэлвине?
Джон Гэлвин приходил к Веронике Алисо в ночь ее исчезновения. Линделл помолчал, прежде чем ответить, что никогда о нем не слышал. Но Босху его голос показался напряженным.