По сценарию мафии

Майкл Коннелли

По сценарию мафии

Посвящается моему редактору Майклу Пьетчу

I

Босх услышал музыку, когда ехал по Малхолланд-драйв по направлению к Кауэнга-пасс. Обрывки струнных фраз и случайные всплески духовых, отражаясь от окружавших дорогу иссушенных летним зноем холмов, искажались доносившимся с Голливудского шоссе шумом автомобилей. Он не узнал мелодию, но не сомневался, что двигается по направлению к ее источнику.

Босх притормозил, заметив у спуска на гравийную дорогу машины: два полицейских седана и патрульный автомобиль. Он пристроил свой «каприс» за ними и вышел. На крыло патрульного автомобиля облокотился полицейский, а от бокового зеркальца к дорожному указателю на противоположной стороне дороги тянулась желтая пластиковая лента. В Лос-Анджелесе для ограждения мест преступлений их требуется очень много. Черные буквы на белом фоне указателя почти скрылись под паутиной граффити. Босх прищурился и разобрал надписи:

«Пожарное управление Лос-Анджелеса. Пожарный контроль.

Дорога обеспечения пожарной безопасности

Проезд запрещен! Не курить!»

Заметив Босха, полицейский, здоровенный малый с прожженной солнцем кожей и торчащими ежиком белобрысыми волосами, выпрямился. Но Босху бросился в глаза не только его рост: на поясе полицейского висела дубинка, ее конец облупился и был в царапинах, из-под черной краски блестел алюминий. Уличные громилы с гордостью носили потрепанное в сражениях оружие, демонстрируя его как недвусмысленное предупреждение. Этот коп, очевидно, крушил головы направо и налево. Значок над его нагрудным карманом сообщал, что фамилия полицейского – Пауэрс [1]. Хотя сумерки сгущались, он смотрел на Босха сквозь солнцезащитные очки, и в стеклах отражались темнеющие оранжевые облака. Такие закаты напоминали Босху зарево пожаров, случившихся несколько лет назад.

– Гарри Босх? – с легким удивлением проговорил Пауэрс. – Когда вы вернулись на службу?

Прежде чем ответить, Босх присмотрелся к полицейскому. Он видел его впервые, но это ничего не значило: историю Босха прекрасно знали в голливудском отделении полиции.

– Только что. – Он не протянул руки: на месте преступления не принято обмениваться рукопожатиями.

– Значит, первое расследование с тех пор, как снова при деле?

Босх вынул сигарету и закурил. Курение в голливудском отделении полиции не одобрялось, но его это не волновало.

– Вроде того. Кто на месте преступления?

– Эдгар и новенькая. Как ее там…

– Райдер?

– Мне без разницы.

Босх не стал развивать тему. Он догадывался, что скрывалось за презрительной позой патрульного. Не важно, что Кизмин Райдер обладала блестящими способностями и слыла опытным детективом. Пауэрсу на это наплевать, даже если бы Босху вздумалось просвещать его на сей счет. Полицейский полагал, что носит синий мундир, а не значок детектива по одной лишь причине: в эпоху продвижения женщин и представителей национальных меньшинств по служебной лестнице ему не повезло родиться белым мужчиной. Это болячка, которую лучше не расчесывать и оставить в покое.

Он расценил молчание Босха как несогласие и недовольно буркнул:

– Они сказали, что, когда приедут Эмми и Сид, их можно пропустить. Наверное, покончили с делом. Так что вы тоже можете проехать, а не топать пешком.

Босх не сразу сообразил, что речь идет о судмедэксперте и криминалисте отдела технических экспертиз. Полицейский упомянул о них так, словно эту парочку пригласили на пикник.

Босх бросил на землю недокуренную сигарету и тщательно растер подошвой. Не хватало еще в свой первый день возвращения на детективную стезю стать причиной пожара.

– Лучше прогуляюсь. Что насчет лейтенанта Биллетс?

– Пока не появлялась.

Босх шагнул к машине и через открытое окно достал кейс. Затем снова приблизился к Пауэрсу.

– Вы его нашли?

– Я. – Полицейский явно гордился собой.

– Как вам удалось открыть машину?

– У меня всегда при себе линейка. Просунул за стекло и открыл, потом заглянул в багажник.

– Почему?

– Запах. Несло так, что все стало ясно.

– Надевали перчатки?

– Нет. Не было при себе.

– До чего-нибудь дотрагивались?

Пауэрс на мгновение задумался.

– До дверной ручки, до замка багажника.

– Эдгар или Райдер сняли с вас показания?

– Нет.

Босх кивнул.

– Вот что я вам скажу, Пауэрс. Понимаю, вы гордитесь собой. Но в следующий раз не открывайте машину. Все мы хотим быть детективами, но не каждый им становится. Подобные действия осложняют работу на месте преступления, и вы прекрасно об этом знаете.

Босх заметил, как побагровело лицо полицейского и на скулах натянулась кожа.

– А я вам вот что отвечу, Босх. Если бы я просто сообщил, что обнаружил подозрительный автомобиль, от которого несет так, что в нем как пить дать спрятали жмурика, вы бы заявили: «Что там опять мудрит этот Пауэрс?» – и оставили бы труп догнивать под солнцем, пока от вашего места преступления не остался бы пшик.

– Вероятно, вы правы. Но это был бы наш прокол, а не ваш. Мы еще не успели начать, а вы уже путаете нам карты.

Полицейский разозлился, но промолчал. Босх, готовый продолжить спор, немного подождал и произнес:

– А теперь, будьте любезны, приподнимите ленту и позвольте мне пройти.

Пауэрс отступил к ленте. Босх дал бы ему на вид лет тридцать пять. Самодовольно-развязная манера бывалого патрульного. Такую манеру быстро приобретали в полиции Лос-Анджелеса, как в свое время во Вьетнаме. Пауэрс поднял ленту и, когда Босх проходил мимо, буркнул:

– Не заблудитесь.

– Постараюсь, Пауэрс. Но если что, вы меня отыщите.

Пожарная дорога была шириной всего в один ряд и заросла по обочинам кустарником высотой по пояс. По бокам разбросаны мусор и битое стекло – ответ строптивых граждан на запрет съезжать с шоссе. Босх подозревал, что по ночам дорога становилась излюбленным местом сборищ городских подростков.

Он шел, и музыка звучала все громче, но Босх так и не угадал мелодию. Примерно через четверть мили ему попалась засыпанная гравием поляна – пункт сосредоточения пожарной техники, в случае если на окрестных холмах по подлеску покатится огонь. Сегодня поляна превратилась в место преступления. Вдалеке стоял «роллс-ройс», а рядом – коллеги Босха: Райдер и Эдгар. Райдер зарисовывала в блокнот место преступления, а Эдгар делал измерения. Завидев Босха, он приветственно помахал рукой в перчатке из латекса и освободил стопор рулетки – гибкая лента скользнула в корпус.

– Гарри, где ты пропадал?

– Красил, – усмехнулся Босх. – Требовалось помыться, переодеться, убрать краски.

По мере того как он приближался, перед ним открывалась картина преступления. Они оказались на крутом склоне над Голливудской чашей. Внизу располагался круглый летний театр, и именно оттуда доносилась музыка – в уик-энд на День труда закрывала сезон филармония Лос-Анджелеса. Восемнадцать тысяч слушателей сидели рядами на противоположной стороне каньона. Люди наслаждались приятным воскресным вечером.

– Господи, – произнес Босх.

К нему подошли Эдгар и Райдер.

– Ну, что тут у вас?

– В багажнике труп, – ответила Райдер. – Белый мужчина. Огнестрельное ранение. Больше мы к нему не прикасались. Закрыли крышку и подключили всех, кого следует.

Босх повернулся к автомобилю, миновав старое кострище в середине поляны.

– С машиной закончили? – Он кивнул на «роллс-ройс».

– Осмотрели, – отозвался Эдгар. – Почти ничего. Лужица под днищем и, пожалуй, все. Давненько не приходилось видеть такого чистого места преступления.

Джерри Эдгара, как и остальных, вызвали из дома, и он был в синих джинсах и белой майке. На левой стороне к ткани был приколот значок со словами: «Полицейское управление Лос-Анджелеса. Отдел по раскрытию грабежей с убийствами». Он обогнал Босха, и тот прочитал на его спине слова: «Наш день начинается тогда, когда кончается ваш». Плотно облегающая белая майка составляла резкий контраст с его темной кожей, и под ней бугрился мускулами торс. Эдгар двигался к «роллс-ройсу» упругой походкой спортсмена. Шесть лет Босх работал с этим человеком, но вне службы они так и не сблизились. Босху впервые пришло в голову, что Эдгар, наверное, спортсмен и регулярно тренируется.

1

От англ. power – сила, мощь. – Здесь и далее примеч. пер.