Навсегда

- Кто-нибудь, кроме меня, голоден? – спросила она.

Мужчины ей не ответили. Адам уставился на нее в раздумье, словно пытаясь понять. А Тейлор смотрел на женщину влюбленными глазами.

Но Боадицея смотрела только на Дарси, так, словно не считала мужчин достойными ее внимания.

- А мы могли бы купить, то, что вы, люди, называете «вредной едой»? Мне бы так хотелось попробовать.

- Я на этой еде выросла, - весело ответила Дарси. - Тут есть магазин через дорогу, и я…

- Нет, пойду я, - сказал Тейлор. – Я принесу вам все, чего вы хотите.

- Нет, я пойду, - возразил Адам. – Мне кажется, это мой долг.

Дарси, обернувшись, посмотрела на мужчин с удивлением. Похоже, они боролись за честь принести еду этой необыкновенно красивой женщине.

Дарси скорчила гримасу и взглянула на Боадицею.

- Ты когда-нибудь слышала выражение «Мужчины – полный отстой»?

- Хуже, - сказала Боадицея. – Она говорит, что они бесполезны.

И тут они обе рассмеялись.

Не желая комментировать то, над чем женщины смеялись, Адам взглянул на часы.

- Сейчас четыре часа утра, и, я думаю, нам надо поспать. Позже мы подумаем о том, что будем делать вечером. А что до еды, нужно подождать. Пока магазин откроется. А спать, я думаю…

Он замолчал. Если эта женщина его сестра и не враг, то имело смысл уложить ее вместе с Дарси.

Но дело было в том, что Адаму хотелось держать Дарси в своих объятиях. Просто он не мог придумать, как этого добиться, не заявляя о своем желании.

Медленно поднимавшийся, Тейлор прекрасно знал, чего хочет Адам, а так же и то, что для дипломатических тонкостей уже слишком поздно.

- Я думаю, Боадицея нам незнакома, и поэтому мы не можем ей доверять.

Взглянув на нее краем глаза, он заметил, что в ней начинает закипать гнев.

- Поэтому, я думаю, между ней и дверью должен спать мужчина.

- Он? – спросила Боадицея, указывая на Адама своими связанными руками. В ее голосе слышалось презрение.

- Нет! – быстро ответил Адам. – Я должен…

Он никак не мог придумать причину, по которой с Дарси должен спать он. В конце концов, разве это дело уложить в одну кровать отца с дочерью, а в другую – брата с сестрой?

- Вы двое не поместитесь в одной кровати, - сказала Дарси Адаму. – Посмотри на нее. Она такая же большая, как ты. Ты всю ночь будешь свисать с кровати.

С минуту все трое смотрели на Дарси в немом удивлении. Кровати были достаточно большими. Но потом они улыбнулись, сообразив, в чем дело.

- Да, - подтвердил Адам. – Это правильное решение. Ладно. Кто первым в ванную?

- Я! – завопила Дарси и бросилась туда со всех ног.

Дарси пробудилась от здорового сна в объятьях Адама. Сначала она была слишком сонной и растерянной, чтобы понять его приглушенные крики. Несколько часов назад, впервые забравшись в постель к Адаму, она думала, что умрет от восторга. Никогда, никогда не сможет она заснуть.

- Если мы будем вести себя очень, очень тихо, - прошептала она, скользнув в его объятия,- то ты мог бы заняться со мной любовью прямо сейчас.

Адам прижал губы к ее уху.

- Я обещаю тебе Дарси Т. Монро, - прошелестел он,– если мы выберемся из этой передряги живыми, то клянусь всем, что ни есть святого, что ты останешься девственницей не дольше пяти минут после того, как скажешь мне, что увидишь в этом зеркале. Эй! Ты ведь не собираешься снова упасть в обморок?

- Может быть, - сказала она. – А если упаду, ты меня еще поцелуешь?

- Я не могу целовать тебя и не сойти с ума. Уже то, что я держу тебя в объятиях… - он улыбнулся, -… сносит мне крышу. И перестань сейчас же! Никаких вихляний!

Она перестала вертеться, но все также тесно прижималась к нему. Он ни разу не сказал, что любит ее, но она чувствовала, что, может быть, это правда. Если честно, она с самого начала чувствовала, что небезразлична ему.

Он всегда смотрел на нее так, словно она была какой-то особенной.

- Ты хочешь снять свои часы? – прошептал Адам.

Она все еще была в гимнастическом трико и с часами на руке, красивыми золотыми часиками, которые он ей подарил.

- Нет, ответила Дарси. – Я буду носить их всю жизнь, не снимая. Меня и похоронят с ними.

- К тому времени я куплю тебе дюжину часов, и эта несчастная вещица больше не будет тебя интересовать.

Прежде чем ответить, Дарси с трудом перевела дыхание. Она понимала, что он намекал на… (Дарси даже подумать не смела об этом слове)… на свадьбу. Ей хотелось поверить в эту мечту, но хотелось также быть с ним честной. Она глубоко вздохнула.

- В других обстоятельствах я могла бы тебе не понравиться. Сейчас я нужна тебе, чтобы прочесть зеркало, поэтому я важна для тебя. Но я выросла в не слишком благоприятных условиях, и потом есть кое-что, что может заставить тебя изменить мнение обо мне. Я…

Она замолчала, потому что Адам поцеловал ее. Он поцеловал ее не так крепко, как в прошлый раз, потому что боялся, что не сможет остановиться. Но поцелуй оказался достаточно убедительным, и она не закончила предложение.

- Чтоб я больше никогда не слышал от тебя ничего подобного, - сказал он.

- Ты мне нравилась задолго до того, как я узнал, что ты так умеешь управлять людьми. А что до твоего происхождения, вспомни: я ведь поскитался по миру и много людей повидал. Поверь мне, Дарси: ты особенная, и все равно, где ты выросла.

- Это хорошо или плохо? – спросила она серьезно.

- Это хорошо. Кстати, как ты думаешь, могла бы ты научить меня так заколдовывать людей?

- Как заколдовывать?- сонно поинтересовалась она.

- Ну, останавливать их, - пояснил Адам. – Ты изучала это в колледже, помнишь? На факультативе по колдовству.

Дарси улыбнулась, чувствуя, что вот-вот заснет.

- Я не изучала колдовство. Я изучала поэзию.

- Ах ты паршивая подлая лгунишка, - сказал он, пародируя ее, и тут почувствовал, что Дарси уже спит, а потому поцеловал ее в волосы и закрыл глаза.

Но Дарси не спала. Она боялась, как бы Адам не вздумал встать посреди ночи, когда она заснет, и отправиться в туннель в одиночку. Она думала. Что он вполне способен запереть их всех в номере мотеля и оставить без машины. Она знала, что Адам всегда был воином-одиночкой, а сейчас ничто не изменилось. Она не могла рисковать проспать его попытку спасти всех, кроме себя самого. Она теснее прижалась к нему и применила свое Искреннее Убеждение, чтобы успокоить его и заставить заснуть.

Но сейчас, несколько часов спустя, он разбудил ее своими метаниями и стонами.

- Он в порядке? – спросил Тейлор, наклоняясь над постелью. – Ты можешь успокоить его?

- Нет, - нахмурившись, ответила Дарси. – Я пыталась, но он в каком-то глубоком трансе, и я не могу достучаться до него.

- Адам – позвал Тейлор, перегнувшись через дочь и пытаясь разбудить его. Он видел, что Дарси старается сосредоточиться, чтобы пробиться в сознание Адама, чтобы то ли успокоить его сон, то ли разбудить его, Тейлор не знал. Позади них, у другой кровати, молча, стояла Боадицея, не шевелясь, несмотря на суматоху.

Адам вдруг выбросил вперед свой стиснутый кулак, едва не попав Тейлору в челюсть.

- Разбуди его! – скомандовал Тейлор дочери. – То, что он переживает, должно быть, ужасно.

Дарси до сих пор использовала свою силу в делах весьма незначительных. Для того чтобы заставить контрабандиста купить щенка не нужно было слишком сильно концентрироваться. Но сейчас для того, чтобы пробиться в сознание Адама, объятое сонным трансом, потребовалось сосредоточиться посильнее. У нее и так уже болела голова там, где она ударилась о ветку (о чем она, разумеется, никому ни слова не сказала), а применение Искреннего Убеждения усиливало эту боль. Но Дарси постаралась отбросить боль, погрузилась вглубь своего сознания и продолжала концентрироваться до тех пор, пока комната и все вокруг не исчезло. Она больше не была в своем теле, она была просто сгустком энергии, энергией своего сознания, и эта энергия могла двигаться куда захочет, делать то, что было нужно. Она нашла сознание Адама и вошла в него как можно осторожнее. Но и так боль в голове от этого усилия стала резче. Она попыталась отстраниться от этой боли, боясь, что Адам почувствует ее. Вместо этого Дарси сосредоточилась на том, чтобы унять мучение, испытывающее его сознание. Она думала о золотистом свете, озаряющем все его тело и несущем успокоение.