Навсегда

- Дарси! – услышала она голос Тейлора. – Дарси! Выходи оттуда.

Дарси медленно открыла глаза и взглянула на своего отца. Он тряс ее за плечо. Когда она открыла глаза, он обнял ее и крепко прижал к себе.

- Я думал, что потерял тебя. Дарси, ты была, как мертвая. У тебя пульс не прощупывался. Ты даже как будто не дышала.

Медленно повернувшись, потому что шея болела, Дарси взглянула на Адама. Сейчас он умиротворенно спал, но она почувствовала, что он вот-вот проснется.

- Ты в порядке? - спросил Тейлор, с беспокойством глядя на нее. – Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь погружался в транс так глубоко, как ты. Наверное, тебя мог бы переехать поезд, а ты бы даже не заметила.

- Все хорошо, - Дарси попыталась улыбнуться и развеять его тревогу. – Но мне надо в туалет.

- Конечно, - Тейлор откинул одеяло, выпуская ее из постели.

Дарси понадобилось собрать все свои силы и сконцентрироваться, чтобы не упасть, едва ее ноги коснулись пола. Но она не хотела тревожить отца. Синяк у него на лбу был теперь очень темным, а левую руку он тесно прижимал к своему боку.

- Я, в самом деле, в порядке, - заверила его Дарси, - Только…

Она махнула рукой в направлении ванной, и он отступил в сторону.

Дарси контролировала себя, пока не заперла за собой дверь ванной комнаты. Но оставшись одна, она рухнула на колени над унитазом, и ее вывернуло наизнанку. И когда внутри уже ничего не осталось, рвотные спазмы продолжали сотрясать ее тело, заставляя желудок сжиматься так, что казалось, он прилип к позвоночнику.

Она тщательно пополоскала рот и попыталась очистить воздух от запаха рвоты. Ей не хотелось, чтобы все узнали, что ее рвало. Не хотела она также, чтобы другие знали, как сильно она ударилась прошлой ночью о ветку. В машине, по дороге сюда, когда Адам за рулем спорил, а Боадицея, молча, сидела рядом с ней, Дарси радовалась, что присутствие сестры отвлекало Адама, и он не заметил, как она промокала сочащуюся из головы кровь бумажными платками, которые нашла за задним сидением. А когда они вошли в номер отеля, Дарси первой ринулась в ванную, где смыла кровь с головы. И даже сейчас, уже несколько часов спустя, рана на голове продолжала кровоточить и все еще сильно болела.

Но она не собиралась допустить, чтобы эта травма помешала ей принять участие в предстоящем сегодня вечером приключении. Ведь и ее отец собирался участвовать в нем, несмотря на сломанную руку. И, хотя Адам притворялся, что с ним все в порядке, Дарси знала, что у него повреждены ребра. Из них четверых, одна Боадицея была в полном порядке.

Когда Дарси вернулась в комнату, Адам сидел на постели.

- Простите, что доставил столько неприятностей,- сказал он, стараясь, как показалось Дарси, выглядеть как можно беззаботнее.

На другой кровати тихо лежала с открытыми глазами Боадицея, и Дарси почудилось, что она привыкла к тому, чтобы молчать и слушать.

- Я хочу, чтобы вы рассказали нам, что случилось с вами, когда вы были ребенком. Я хочу, чтобы вы рассказали нам, как вы получили это клеймо на груди, - сказал Тейлор. – Я думаю, все мы заслуживаем этого. При этом он обвел всех глазами, остановив свой взгляд на Боадицее. Та кивнула ему так, что Дарси поняла: ночью между ними что-то произошло. Рассказал ли отец Боадицее о себе? О Дарси? Об Адаме? Что бы это ни было, Дарси чувствовала, что между этой красивой женщиной и ее отцом возникла какая-то связь. Дарси хотела спросить его об этом, но ее отец был прав: сейчас они нуждались в информации иного рода. Это должно помочь им всем, подбодрить их, может быть, если Адам расскажет им все, что случилось с ним, когда он был ребенком.

Сначала Адам не соглашался, но, взглянув Тейлору в глаза, сдался.

Но даже после того, как он согласился начать рассказ, он помолчал с минуту, прежде чем приступить к повествованию, потому что еще никогда и никому не рассказывал всего.

- Когда мне было три года, - начал Адам слабым дрожащим голосом, едва справляясь с охватившими его чувствами, - мне сказали, что мои родители погибли в авиакатастрофе, и меня отправили жить в огромный дом в Колорадо к моим шумным плодовитым родичам Таггертам.

Он глубоко вздохнул.

- Но правда была в том, что, когда мне было три года, меня похитили, и мои родители погибли в результате этого.

Здесь Адам был вынужден остановиться, и Дарси с трудом удержалась, чтобы не сказать что-нибудь о том, как это, наверное, было тяжело носить в себе всю жизнь такое тяжкое бремя вины. Нет, она не собиралась прерывать его. Но она мысленно попыталась успокоить его, сказать ему, что он в безопасности среди людей, которые любят его.

- До сих пор никто не знает, что собственно произошло, продолжал свой рассказ Адам. – Я всегда был независимым ребенком, который любил играть в прятки. И я спрятался от своей матери, когда она покупала мне одежду в Нью-Йорке. Позже моя мать рассказала в полиции, что все время видела мой ботинок, высовывавшийся из-под вороха одежды, поэтому не волновалась. Она видела, где я, поэтому спокойно продолжала делать покупки. Но минут через десять или около того, уже собираясь расплатиться и уйти, она на цыпочках подошла к этой груде одежды, раскидала ее и сказала «А вот ты где!». Но там оказался только мой ботинок.

Дарси могла себе вообразить, какой ужас охватил несчастную женщину. Она потянулась и взяла руку Адама в свою.

- Примерно через час весь магазин обыскали, вызвали полицию, затем ФБР. Но прошло два дня, и ничего не произошло. Никто не требовал выкупа, вообще никто не объявлялся. Никаких контактов с похитителями установлено не было.

- Однако, после трех дней бесплодных ожиданий мои родители тайно покинули свою квартиру и исчезли. По сей день никто не знает почему. Может быть, они получили сообщение от кого-то? Если да, то от кого?

Оба, и Дарси, и Тейлор, молча, ждали, чтобы Адам продолжил свой рассказ, оба они чувствовали боль, терзавшую его много лет, боль от отчаянного желания узнать «кто?» и «почему?».

- После исчезновения моих родителей все в полиции были допрошены. Одна женщина-полицейский сказала, что помнит, как мои родители вошли в свою спальню и закрыли дверь на несколько минут.

Когда они вышли оттуда, они, по ее словам, выглядели мрачно, словно решились на что-то. Она сказала, что в то время она не думала об этом случае. Лишь позже ей припомнилось странное выражение их лиц.

- Через несколько часов после того, как мои родители побыли одни в своей спальне, мой отец сказал одному из агентов ФБР, что бросил курить несколько лет назад, но сейчас сигарета нужна ему, как воздух, поэтому он спустится за ними в ближайший магазин. Агент ФБР предложил отцу свои, но тот сказал, что это не его марка. Позже этот агент рассказал, что мой отец очень нервничал, но это не показалось ему странным в данных обстоятельствах.

- Никто не знает, как удалось ускользнуть моей матери. Через несколько минут после того, как мой отец покинул квартиру, раздался телефонный звонок, все вскочили и бросились к нему, чтобы отследить его, думая, что это звонят похитители. Но после четвертого звонка, когда моя мать не взяла трубку, обнаружилось, что ее тоже нет в квартире. Все принялись ее искать, но ее нигде не было: ни в холле, ни в лифте, ни на лестнице – нигде. А когда они пошли искать моего отца, его тоже не смогли найти.

- Позже в ФБР попытались реконструировать происшедшее. Мои родители уединились в спальне, мой отец по пожарной лестнице спустился в квартиру моего кузена, откуда позвонил в вертолетную компанию, услугами которой иногда пользовался в деловых целях. Когда подошло время прибытия вертолета, мой отец вышел из дома якобы за сигаретами. ФБР предполагает, что он на лифте поднялся на крышу, затем из лифта позвонил в квартиру. Когда раздался звонок, все агенты ФБР бросились к телефону, а моя мать тем временем выскользнула из квартиры и бросилась по лестнице вверх на крышу. Она и мой отец были уже в воздухе в вертолете, когда люди из ФБР, наконец, поняли, что они исчезли.