Страница 163 из 207
Помимо трудностей со сбором средств, в принципе не имеет решения проблема контроля за их распределением. В любом проекте гуманитарной помощи, даже оказываемой в форме закупок сырья, именно эта проблема наиболее сложна. Методику распределения помощи те, кто ее оказывают, в полной (и, более того, даже достаточной для успеха) мере не контролируют нигде и никогда.
Поэтому развитые страны в принципе могут нас кормить, но вот прокормить - не могут.
Недостатком проекта хосписа является и его внутренняя противоречивость. Ведь люди сдают близких в хоспис, чтобы те не мучились у них на глазах. Но если больной - посторонний человек (как Россия для США), его мучения редко вызывают сострадание, достаточно сильное для значительных затрат.
Наконец, «максима Бжезинского» основана на пережитке эпохи «холодной войны» - страхе перед тем, что больной поймет, что умирает, и начнет «дергаться». Но победа США в «холодной войне» и деградация России излечили их от этого страха: американское руководство убеждено, что русские ни при каких обстоятельствах уже не смогут «дернуться» так, что это будет ощутимо для мира.
Множество мелких локальных даже не конфликтов, а споров создали в США предположение, доказанное еще Косовом: нынешняя Россия не способна идти на конфронтацию ради защиты даже своих самых очевидных и жизненно важных интересов. Она будет трепыхаться, протестовать, делать жесты и даже мелко пакостить, но она утратила способность сознательно бороться.
Все, на что способна сегодняшняя Россия и ее руководство, - это шантаж системами безопасности: если вы-де не дадите нам средства на обеспечение ядерной безопасности (и прилагаемый к ним контроль, если не прямую разведку), это может вызвать атомную катастрофу… Но такой шантаж - это способ защищать не более чем карман двух-трех ведомств.
Неспособность жесткого отстаивания этих интересов достигается кропотливой отрицательной селекцией аппарата управления. Помимо разложения этого аппарата, изгнавшего из себя всех, способных на принятие решений, важную роль играет «промывание мозгов», в частности, внедрение гуманистических идеалов, - то самое внешнее информационное воздействие на систему управления, которое парализует ее и не может быть преодолено административно-чиновничьими мерами.
Когда государство не имеет не то что ума и решимости, но даже желания отстаивать свои интересы, возникает простой вопрос - зачем создавать хоспис для смягчения агонии такого государства?
Кому в развитых странах помешает эта агония?
* * *
Таким образом, узость российских источников финансирования не то что реформирования и модернизации, но даже простого сохранения России не может и никогда не могла быть компенсирована внешними источниками просто из-за их ограниченности.
В мире нет ресурсов для цивилизованного колониализма по отношению к России. Нет денег, чтобы взять ее на иждивение, нет капиталов, чтобы модернизировать ее, нет рынков, чтобы после всего этого сбывать произведенную ею продукцию.
В первом параграфе мы увидели, что Россия не может сколь-нибудь приемлемым для себя образом вписаться в мировое разделение труда, во втором - что мир, и в первую очередь развитые страны, по безупречным морально-этическим (да и прагматическим) причинам не захочет нам помогать и, наконец, в третьем - что мир, даже если и захочет, не сможет помочь нам.
Растущее понимание этого вызвало в развитых странах «усталость от России», отстранение от нее и ограничение «российской политики» этих стран поддержанием «внешних приличий» - текущей внешней стабильности. Нахождение общемирового врага в лице «международного терроризма» смягчило ситуацию, однако после допуска США в Среднюю Азию и Закавказье, покупки ими афганских племен и смены режима в Ираке потребность в России возвращается на естественный нулевой уровень.
Дурной парадокс, распутыванию которого посвящена вся оставшаяся часть настоящей книги, состоит в том, что в то же самое время крах и разрушение России также совершенно неприемлемы для современного мира.
—
Глава 15. МИР БЕЗ РОССИИ: ПАДЕНИЕ В ХАОС
15.1. Последствия сомализации России
…Война без особых причин,
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
В.Цой
Поражение СССР в «холодной войне» и глобализация привели к глубочйшему внутреннему разделению человечества и не просто появлению, но и стремительному расширению группы маргинализирующихся, распадающихся «конченых» стран, практически утративших возможности самостоятельного развития.
Масштабы маргинализации приняли беспрецедентный характер; так, в результате югославской катастрофы, вызванной целенаправленной политикой США по дестабилизации своего главного конкурента - объединяющейся Европы - при помощи максимального распространения на ее территории «мусульманского фактора», «конченые страны», не имеющие ресурсов для самостоятельного развития и, таким образом, исторических перспектив, впервые возникли на ее территории. Это Босния и Герцеговина, а также квазигосударственное образование, возникшее в результате поощренной США и их союзниками по НАТО этнической чистки в Косово.
Наибольшую известность получила Сомали, ставшая в конечном счете символом распада общественных связей в «конченых странах». После распада СССР, в результате которого возникло значительное число подобных территорий и даже стран, она дала один из первых подобных примеров, но своей известностью обязана провалу попытки американцев остановить процессы социального распада традиционной для их отношений со странами «третьего мира» полицейской операцией. Тогда США понесли первое прямое военное поражение после вьетнамской войны.
В Сомали ярко проявились все три основные признака, объединяющие в единую категорию разнообразные «конченые страны».
Первый - отрыв государства от общества: властные структуры в любом виде (вплоть до «полевых командиров»), окостеневают, формализуются и превращаются в самодостаточный организм, который живет только для себя и не выполняет необходимых обществу государственных функций.
Второй - атомизация общества, брошенного государством, до уровня отдельной семьи (или полевого подразделения, а точнее - банды), а то и отдельной личности. В нем распадаются межчеловеческие связи, которые, собственно, и образовывали это общество. Человек начинает жить в одиночку, в социальной системе, где, кроме него, устойчивы только властные структуры (в том числе неформальные) разной степени криминализованности и коррумпированности, полностью обособленные от него, живущие по своим законам и исключительно в своих интересах.
В результате основным общественным отношением становится противостояние отдельной личности и власти (в том числе неформальной), в котором нет места для промежуточных общественных структур, в том числе институтов гражданского общества.
Распад социальной ткани и умельчение общественных единиц выливается либо в беспорядочную войну всех против всех, либо, при наличии накопленной социальной усталости, - в тихое атомарное гниение по принципу, сформулированному, - похоже, «с натуры», - еще в русских народных сказках: «Что воля, что неволя - все равно».