Страница 23 из 78
Ближе к закату, когда на землю опустилась первая вечерняя прохлада, они, приятно разморенные после купания, устроились, обложившись подушками, на качелях, под сенью разросшегося у веранды плюща; одной рукой обняв Минни, Бэзил наклонился к ее щечке, но Минни исхитрилась подставить ему свежие губы. А сообразительности ему было не занимать.
Прошло около часа; до них доносился голос Билла — то с пирса, то из верхнего коридора, то из беседки в дальнем конце сада; на конюшне закусывали удила три оседланные лошади; в цветниках прилежно трудились пчелы. Потом Минни вернулась к действительности, и они позволили себя найти…
— Да, мы тоже тебя искали.
И Бэзил, взмахнув руками, чудесным образом проплыл по своему хотенью над лестницей, чтобы причесаться перед ужином.
— Чудесная девушка! Надо же, какая чудесная девушка!
Однако терять голову было непозволительно. За столом и после ужина он с почтением и неослабным вниманием слушал разглагольствования мистера Биббла про хлопкового долгоносика.
— Но я вам наскучил. Вы, молодежь, только и думаете, как бы улизнуть.
Вовсе нет, мистер Биббл. Мне было очень интересно, в самом деле.
— Ладно уж, бегите, развлекайтесь. Я и не заметил, как время пролетело. Нынче редко встретишь воспитанного, толкового парня; старика вроде меня хлебом не корми — дай с таким побеседовать.
Билл дошел с Бэзилом и Минни до края причала.
— Надеюсь, завтра можно будет на яхте покататься. Слушайте, мне сейчас нужно сгонять в поселок и набрать себе команду. Поехали вместе?
— Я, наверное, здесь посижу немного, а потом спать пойду, — сказала Минни.
— Ладно. А ты не составишь мне компанию, Бэзил?
— А… да, конечно, как скажешь, Билл.
— Только тебе придется сидеть на парусе, который нужно отвезти в починку.
— Не хотелось бы тебя стеснять.
— Ты меня вовсе не стеснишь. Сейчас машину выведу.
Когда он скрылся из виду, они в отчаянии переглянулись. Но вернулся он только через час — что-то стряслось либо с парусом, либо с машиной. Опасность была одна, но из-за нее обострялись все ощущения и захватывало дух: Билл мог появиться в любую минуту.
Через некоторое время они перебрались в моторную лодку, где сидели прильнув друг к другу и перешептывались:
— Этой осенью…
— Когда будешь в Новом Орлеане…
— Через год поступлю в Йель…
— Мне скоро в колледж…
— Как только вернусь из парка Глейшер…
— Поцелуй меня еще…
— Ты — супер. Тебе известно, что ты — супер?.. Просто супер…
Вода лизала сваи; лодка то и дело мягко стукалась о причал; Бэзил отвязал канат и оттолкнулся; лодка отвалила от пирса, превратившись в ночной островок…
…А на другое утро, когда он паковал свои вещи, она распахнула дверь в его комнату и остановилась рядом с ним. Ее личико сияло от восторга; на ней было крахмальное белоснежное платье.
— Бэзил, ты только послушай! После завтрака отец разоткровенничался и сказал дяде Джорджу, что в жизни не встречал такого милого, спокойного, уравновешенного паренька, как ты, а кузен Билл в этом месяце занят репетиторством, вот отец и спросил дядю Джорджа, как он считает, отпустят тебя родители с нами на две недели в Глейшер, чтобы составить мне компанию. — Взявшись за руки, они от избытка чувств закружились по комнате. — Смотри не проболтайся, потому что он еще должен написать твоим предкам и все такое. Бэзил, как чудесно, правда?
Так и получилось, что их расставание не было омрачено ничем, когда Бэзил в одиннадцать утра вышел из дому. Мистер Биббл вызвался подбросить Бэзила на вокзал — ему так или иначе нужно было выбраться в поселок за писчей бумагой, и, пока автомобиль не отъехал, глаза двух юных заговорщиков светились, а каждый взмах руки скрывал тайну.
Переполняемый счастьем, Бэзил откинулся на спинку сиденья. Он расслабился: приятно было сознавать, что в гостях все сложилось как нельзя лучше. Он полюбил ее… он полюбил даже ее отца, сидящего рядом, — ее отца, наделенного привилегией быть рядом с нею, упиваться ее улыбкой.
Мистер Биббл закурил сигару.
— Славная погодка, — сказал он. — Надо же, конец октября — а какой климат!
— Великолепный, — поддакнул Бэзил. — Я учусь в другом штате и скучаю по этим октябрьским денькам.
— Пойдешь дальше учиться?
— Да, сэр, в Йель. — Ему пришла в голову очередная не лишенная приятности мысль. Он заколебался, но решил, что мистер Биббл, который весьма к нему расположен, порадуется вместе с ним. — Весной я сдавал предварительные экзамены и только что узнал результат: шесть из семи.
— Молодчина!
Бэзил опять заколебался, но продолжил:
— У меня «отлично» по истории Древнего мира, «хорошо» по истории Англии, «отлично» по английскому языку и литературе. По алгебре и латыни — «удовлетворительно». Только французский подкачал.
— Неплохо! — сказал мистер Биббл.
— Мог бы все сдать, — добавил Бэзил, — но вначале валял дурака. В классе я был младше всех, вот и задрал нос.
Теперь мистер Биббл знал, что в Национальный парк Глейшер с ними поедет не какой-нибудь тупица.
Мистер Биббл затянулся сигаретой.
Поразмыслив, Бэзил пришел к выводу, что в своей последней фразе взял неверный тон, и немного ее подправил.
— Не то чтобы задрал нос, просто учеба мне всегда легко давалась, потому как все книги по литературе я прочел давным-давно, да и по истории много чего перелопатил. — Он осекся и сделал вторую попытку. — То есть, когда говорится «задрал нос», можно подумать, что человек расхаживает с важным видом и как бы приговаривает: «Эй, оцените, сколько я всего знаю!» За мной такого не водилось. То есть я не считал, что знаю все на свете, а просто…
Пока он подыскивал уместное слово, мистер Биббл изрек «хм!» и ткнул сигарой в сторону озера.
— Яхта, — заметил он.
— Да, действительно, — подтвердил Бэзил. — Но я парусным спортом не увлекаюсь. Как-то равнодушен к этому занятию. Нет, я, конечно, ходил на яхте, правда всего лишь палубным матросом и все такое, но там делать особо нечего. Футбол куда интереснее.
— Хм! — повторил мистер Биббл. — Я в твоем возрасте что ни день выходил в Мексиканский залив на кэт-боте.
— Если вам нравится, значит что-то в этом есть, — уступил Бэзил.
— Самое счастливое время в моей жизни.
Впереди показалась железнодорожная станция. Бэзилу пришло в голову напоследок совершить еще один дружеский жест.
— Ваша дочь — очень привлекательная девушка, мистер Биббл, — сказал он. — Я легко нахожу общий язык с девушками, но чтобы какая-нибудь мне понравилась — это редкость. А ваша дочь — самая привлекательная девушка из всех, кого я только видел.
Когда автомобиль затормозил, у Бэзила возникло легкое опасение, и он вынужден был добавить с критическим смешком:
— До свидания. Надеюсь, я вас не очень заговорил.
— Ничуть, — ответил мистер Биббл. — Счастливо. Бывай.
Через несколько минут, когда поезд Бэзила отошел от перрона, мистер Биббл остановился у привокзального киоска, чтобы купить газету, и заодно утер лоб, вспотевший на июльской жаре.
«Ну надо же! Это мне урок: никогда не решать с кондачка, — бушевал он про себя. — Подумать только: если бы в Глейшер-парке этот желторотый наглец без умолку трендел о себе!.. Хвала Господу, что подвигнул меня на эту короткую поездку!»
Вернувшись домой, Бэзил — в полном смысле слова сел и стал ждать. Ни под каким видом он не желал выходить на улицу, разве что совершал короткие вылазки за съестным и очертя голову мчался назад. От каждой телефонной трели, от каждого звонка в дверь он цепенел, как на электрическом стуле.
Под вечер он сочинил чудесный географический стих, который тут же отправил Минни: