Страница 57 из 122
Алмира шутки не поняла и всерьёз обеспокоилось:
— Это плохо, что ты не ешь всё, что дают джунгли. Настоящий охотник не должен искать только самую вкусную добычу, иначе в джунглях скоро не на что будет охотиться.
Виктор, который, как и я, тоже придерживался сугубо китайских взглядов на мир, то есть ел всё, что летает, кроме самолётов, всё что плавает в воде, кроме подводных лодок, всё, что ползает, кроме танков, и всё, что на четырёх ногах, кроме табуреток. Отвесив графу Игнатьеву подзатыльник, он немедленно поддержал мою жену:
— Правильно, Аллочка, мы все придерживаемся точно таких же взглядов на джунгли, и даже этот здоровенный тип, но поскольку мы не в джунглях, а время близится к обеду, то пойдёмте наверх, в кают-компанию. Там обо всём и поговорим.
Моя жена, удивлённая, что её называют Аллочкой, спросила:
— Почему ты меня так называешь? Моё испанское имя Алмира, а индейское Мануачика. Разве эти имена плохие?
Коснувшись руки своей юной жены, я успокоил её:
— Всё в порядке, Алмира. Просто у нас, у русских, есть такая привычка, переделывать все имена под свой язык.
Вскоре я и сам стал называть свою жену так, только с одной буквой "л", а не с двумя — Ала. В какой-то мере это соответствовало истине, моя жена была стремительна, как лёгкая римская конница. Когда я объяснил ей это, она осталась очень довольна. Но это произошло немного позднее, когда она впервые увидела лошадей, казаков и гаучо. Мы поднялись в кают-компанию, оформленную и обставленную мебелью в стиле модерн и за обедом я узнал все подробности. Гереро и некоторую часть нама, всего тридцать восемь тысяч человек, перевезли в Аргентину чуть больше года назад. Сразу же, как только на полуострове Вальдес было построено несколько городов. Немцы честно отработали все те деньги, которые я им заплатил за них. Гереро и нама получили медицинскую помощь и хотя практически все мужчины в возрасте от четырнадцати до пятидесяти лет были закованы в кандалы, их хорошо кормили, они были одеты и обуты и потому не выглядели измученными и измождёнными.
Им объяснили, что русский князь заплатил огромный выкуп за них и что уже довольно скоро они навсегда покинут Африку. Хотя радости это никому не принесло, многие сочли такую участь всё же куда лучше, чем смерть. Кайзер Вильгельм был очень жестоким существом. Человеком этого выродка трудно назвать. Как только гереро и нама погрузили на пароходы, им было сразу же сказано, во-первых, что они не рабы, а, во-вторых, что даже самые старые из них ещё увидят родную землю и что вернутся они туда уже её хозяевами, но перед этим их научат очень многому, чтобы по возвращении они смогли построить города не хуже европейских. Якоб Моренга, учившийся в Европе, как и его более старший товарищ — Хендрик Витбоой поначалу проявили большую заинтересованность. Но только поначалу и вскоре у нас начались проблемы.
Гереро, как и нама, очень красивый народ — высокие, не такие уж и чёрные, они были смелыми воинами, но вот почему-то ни работать, ни учиться не хотели. Не все, конечно. Дети и женщины, даже пожилые, как раз посещали школу с большой охотой, а вот мужики моих друзей просто достали своей бестолковостью и ленью. На полуостров Вальдес приехало много народа, в том числе и местных индейцев, но креолов и испанцев было больше всего, так как мы сразу же известили всех о том, что строим города и заводы для коренных жителей Аргентины и если индейцам не достанется ничего, то все остальные так же ничего не получат. Ну, а поскольку наш самый главный город был назван Авиа-дель-Россо, а второй Марина-дель-Россо, то индейцев свозили на полуостров чуть не силой. Таким образом гереро и нама были в меньшинстве и даже скромные, можно сказать застенчивые индейцы мапуче, колья, тоба и матако, костерили их за лень и безразличие к учёбе почём зря. Сами они видели себя, как минимум, рабочими высшей квалификации, строящими самые лучшие в мире самолёты и самые огромные корабли. Гальего — испанцы, и вовсе зверели, глядя на этих бездельников.
Менее, чем через сутки, прихватив в Буэнос-Айресе президента Аргентины, это же был наш парень, мы были в Авиа-дель-Россо, в котором уже начали строить несколько небоскрёбов. Авиазавод, крупнейший в мире даже по меркам двадцать первого века, ещё не был построен полностью, но уже имел огромный аэродром. Ну, это мелочи, в Бразилии, на острове Кавиана в устье Амазонки, мы уже строили космодром. Хендрика Витбооя и Якоба Моренгу уже "отловили" и как только "Россия" встала на якорь, они поднялись на борт дирижабля и мы сразу же, как только представились друг другу, завели с ними душевный разговор. Пристально глядя наши беспокойным подопечным в глаза, я спросил:
— Господа, вам что, больше заняться нечем, как готовить новое восстание? Вы что, оба конченые идиоты и не понимаете, зачем вас сюда привезли? Мы хотим превратить вас в цивилизованных людей, научить всему, что знаем сами, а потом отвезти домой и там без войн и скандалов вы начнёте строить вместе с немецкими колонистами новую жизнь, но в ней вы уже не будете слугами. Вы станете хозяевами своей страны, как, впрочем, и немецкие колонисты. Кое-кто из них вернётся в Германию, но многие останутся. Неужели вам трудно понять, что без нас, белых людей, вы и дальше будете влачить полуголодное существование? Так, а теперь я хочу знать, чего вы хотите?
Оба предводителя повстанцев переглянулись, Хендрик происходил из народа нама, а Якоб был наполовину гереро, но оба были отличными партизанами и командирами. Минуты две они пережевывали услышанное, а я говорил с ними на немецком языке, который они хорошо знали. Судя по всему, оба чувствовали себя в большой, красиво обставленной круглой кают-компании несколько неуютно. Наконец Хендрик Витбоой с натугой выдавил из себя:
— Князь, гереро и нама не по душе такая жизнь. Мы скотоводы и хотим ими остаться. Может быть вы сможете научить чему-то наших детей, но только не нас. Дайте нам возможность жить, как раньше.
Оба негра, старый и молодой, были одеты в европейскую одежду. Её с удовольствием носили все гереро и нама. Зато женщины предпочитали национальную одежду, в общем-то тоже позаимствованную у европейцев. Это были длинные, цветастые юбки-колокол до пола, с высоким, под грудь, поясом, цветастые блузы и характерные головные уборы, смахивающие на береты, которые плотно обтягивали голову, но спереди в них были, похоже, вставлены картонные цилиндры. Президент Аргентины, Рауль-Гарсия Сантьяго-дель-Кастильо посмотрел на обоих с сомнением и сердито проворчал:
— Господа, скотоводы у нас гаучо, а это не просто профессия, это философия, стиль жизни и даже нечто большее, чем сама жизнь. Они не потерпят, чтобы рядом с ними пасли скот какие-то чёрные оборванцы. Для этого вам самим придётся стать гаучо, то есть сесть верхом на коня, начать пить мате, есть жареное мясо и одеваться, как гаучо. Иначе у меня не хватит в армии солдат, чтобы защитить вас.
Вот тут могла выйти маленькая неувязка. Гереро и нама питались преимущественно молоком и лишь в Аргентине им стали давать в больших количествах не только его, но ещё творог и сыр. Якоб Моренга насмешливо фыркнул и ответил ему:
— Но мы же надели на себя одежду белых людей, наденем и одежду гаучо. Главное, чтобы у нас был свой скот и пастбища, а жареное мясо мы не едим вовсе не потому, что не любим его. Просто у нас всегда было мало скота и мы его берегли. Ну, а если вы дадите нам оружие, то мы и сами сможем защитить ваших солдат.
Рауль развёл руками и насмешливо сказал:
— Раз так, парень, то никаких проблем. Скот и пастбища у вас будут уже очень скоро, буквально через три месяца, как только мы построим для вас большие, удобные эстансии с коралями для скота, но учтите, вам всё равно придётся многому научиться. Наши коровы дают огромное количество молока, а из него мы делаем творог, сыр, а с новыми технологиями много других продуктов. Вы будете учиться этому? Если да, то домой каждый поедет с большим стадом коров и молокозаводом в придачу. Вам придётся также научиться обрабатывать землю с помощью тракторов, чтобы засевать поля такими кормовыми культурами, которые вырастут при любой засухе, а также орошать поля и многому другому, чтобы гереро и нама больше никогда не голодали. Оружие мы вам тоже дадим, но только для охоты, а чтобы вас никто не посмел обидеть, поселим вместе с вами по десятку русских гаучо — казаков. Этих точно никто не обидит. Они сами кого угодно обидеть смогут. Даже аргентинских гаучо. Зато они научат вас так скакать верхом, что вам будут завидовать даже индейцы.