Страница 49 из 122
Мне не Тани снятся и не Гали,
Не поля родные и леса
В Сенегале, братцы, в Сенегале
Я такие видел чудеса
Ох, не слабо, братцы, ох, не слабо
Плеск волны, движение весла
Крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла
По-французски я не понимаю
А она по-русски ни фига
Как прекрасна грудь ее нагая
Как нога высокая нага
Ни к чему теперь другие бабы
Всю мне душу Африка сожгла
Крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла
Дорогие братцы и сестрицы
Что она наделала со мной
Все один и тот же сон мне снится
Широкоформатный и цветной
И в жару, и в холод, и в ненастье
Душу он сжигает мне дотла
В нем постель, распахнутая настежь
А в ней жена французского посла
И крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла
Вместе с нами покатывались от хохота пятнадцать американских разведчиков, назначенных секретарями посольств в пятнадцать тех латиноамериканских стран, которые мне предстояло посетить. Все они были назначены на эти должности лично президентом США Теодором Рузвельтом, а отобраны нашим другом Ральфом Ван Данером и поскольку хорошо знали русский язык, то прекрасно понимали смысл песни. Нам нужно было опередить "Королеву морей" минимум на две недели и потому лайнер мчался на полном ходу, рассекая форштевнем океанские волны, вздымая позади себя высокий бурун и оставляя длинные "усы". Нам всем было весело и радостно в начале лета одна тысяча девятьсот шестого года.
Для радости имелось немало причин. Наши водолазы подняли со дна Карибского моря уже почти одну тысячу триста тонн золота и потому финансовый крах нам не грозил. Испания, поняв всю серьёзность наших намерений, согласилась допустить наш поисковый флот в свои территориальные воды, а в них только в заливе Виго лежало на дне более трёх тысяч тонн золота и серебра. Однако, даже не это главное. Минувшей весной на поля Российской империи вышло свыше трёх тысяч тракторов. На Украине и в Белоруссии, в Польше и Прибалтике, в Средней Азии и на Северном Кавказе, в Центральном черноземном районе и в Поволжье уже было создано триста шесть моторно-технических станций, пусть пока что небольших, но и это было здорово. Несколько тысяч молодых казаков и крестьянских парней уже освоили профессию механизатора и потому ходили по станицам и деревням одетыми в чёрные кожаные брюки и куртки. Гордились они этим просто неимоверно и были освобождены от службы в армии. Это же были будущие танкисты.
В Россию уже стали поступать из Соединённых Штатов, причём в массовом порядке — зерноуборочные комбайны, как прицепные, так и самоходные. Начиная с середины прошлого лета во всех деревнях, где было решено поставить МТС, ударными темпами строились огромные элеваторы с мукомольными и комбикормовыми заводами, а также животноводческие фермы и свинофермы. В стране началась на селе коллективизация, но не принудительная, а добровольная и лишь при том условии, что все жители станицы, села или деревни хотят работать сообща и делить не урожай, а прибыль от реализации произведённой продукции. Кредиты таким хозяйствам предоставлялись такие, что ни о чём подобном никто даже и мечтать не мог.
Во имя индустриализации страны мы не разрушали деревню, а скорее наоборот, превращали станицы, деревни, сёла и аулы в маленькие, чистые и аккуратные городки со своими пусть и небольшими, зато собственными предприятиями вплоть до ткацких, деревообрабатывающих и всех прочих в зависимости от доступности сырья. В экономику Российской империи вкладывались миллиарды рублей и, как итог, на полях зрел такой урожай, что не позаботься мы о строительстве элеваторов, то Пётр Аркадьевич точно кого-нибудь повесил на "столыпинском галстуке". Между тем часть народа из Центральной России и из Украины отправлялась в Сибирь, но на совершенно добровольных условиях, получив большие кредиты. В село зачастили рекрутеры, заманивающие в город не просто молодых крестьян, а целые семьи, но при условии, если в них имеется хотя бы двое мужчин не старше сорока лет. Мы начали строить вблизи Оренбурга крупный металлургический комбинат и город вокруг него, а также крупный ГОК в Курской губернии.
Достоянием буквально всех стран мира стала технология производства железа путём методом прямого восстановления железа. Бескоксовая металлургия позволяла снизить потребность в угле, а природного газа в России хватало. Мы инициировали создание государственного концерна "Газнефтепром" и он уже начал бурить скважины, а одновременно с этим началось строительство крупного трубопрокатного завода на Урале. Нам нужно было упреждающими темпами построить несколько нефте и газопроводов, а также нефтеперегонных заводов. Поток тракторов, комбайнов и бортовых автомобилей, поставляемых из-за рубежа увеличивался с каждым днём и к тому же их уже начали выпускать на путиловском заводе. Учитывая, что в России строилось сразу двенадцать автомобильных и тракторных заводов, а также пять автомобильных, потребности в высококачественном моторном топливе и моторных маслах вскоре резко увеличатся.
Начала поступать в Россию из США и дорожная техника, пока что ещё не тяжелая, но это уже было не то же самое, что строить дороги используя кирку, лопату и тачку. Была принята императорская программа строительства дорог и их было решено строить всего трёх типов по единому проекту. Имперские дроги было решено сразу строить восьмирядными с возможностью расширения, губернские шестирядными и уездные — четырёхрядные. Карта будущих дорог уже была готова, а под неё Столыпин создал государственный императорский концерн "Росдорстрой", который должен был также строить ещё и железные дороги. Частный капитал было решено в него не пускать. Для предпринимателей и так хватало в экономике страны места. Куда не кинь взгляд, везде непаханая степь.
Революционные настроения в стране быстро пошли на спад и народ стал смотреть на жизнь гораздо веселее. Ну, а двадцатого мая были введены в строй сразу тридцать радиовышек с ретрансляторами и в России началась эпоха всеобщей радиофикации, а вместе с ней и радиотелефонизации. Эти тридцать стадвадцатиметровых антенн были первыми ласточками, ведь уже через год их должны были дополнить ещё четыреста двадцать антенн. В нескольких сотнях городов, сёл и деревень одновременно зазвучал из шести с половиной тысяч радиоприёмников гимн Российской империи, после чего радиослушатели узнали, что теперь они смогут слушать радиопередачи чуть ли не сутками напролёт и узнавать все новости по радио. Это тоже была государственная программа, но к ней было допущено множество частных радиовещательных компаний, вещающих в FM-диапазоне.
Первые радиоприёмники были не так уж и велики, размером с большой профессорский портфель и имели вполне приличную громкость, вот только для того, чтобы их слушать, нужно было, сидя верхом на велосипедном сиденье, постоянно крутить динамо-машину, вырабатывающую электрический ток, если ты покупал самый дешевый комплект радиооборудования. Для покупателей побогаче продавались небольшие генераторы с двигателями внутреннего сгорания, которые к тому же могли запитать ещё и четыре электрические лампы. Ну, это были временные трудности, так как хотя коммунизма мы строить в России не собирались, электрификацию считали одним из самых важных дел самого ближайшего времени.
Нам удалось не допустить восстания в Польше, а то, что полякам была предоставлена довольно широкая автономия и особенно то, что в эту, самую западную часть Российской империи вкладывались огромные деньги, причём получали их польские предприниматели, малость остудило многие горячие головы. Но некоторые поляки, такие, как Феликс Дзержинский, этого так и не увидели. Огромное впечатление на поляков произвело то, что городе Радом молодая полька, пани Магдалена Гонсевская, строила большой авиационный завод, а при нём авиационное училище и даже более того, звала женщин за собой в небо. Вот это было для поляков громом среди ясного неба, так как вдобавок ко всему Магдалена Гонсевская была представлена государю императору и императрице вместе со своей помощницей Катариной Радецкой. За это ясновельможная пани получила титул баронессы и орден Белого Орла. Забегая вперёд скажу, уже менее, чем через год, Магдалена подняла самолёт в воздух и совершила перелёт Радов — Санкт-Петербург вместе с Катариной.