Десант в прошлое

— Серж, как вы смогли это сделать? Они что у вас, сделаны из стали, эти отважные парни? Знаешь, теперь я поверил, что они смогли бы утопить весь японский флот даже без каких-то там мин. Я ведь внимательно наблюдал, как они тренируются. В рукопашном бою им нет равных. Они похожи на настоящих львов.

Усмехнувшись, я ответил:

— Согласен, Ральф, они неплохие бойцы, но понимаешь ли, все они прежде всего боевые пловцы. У нас есть парни, которые гоняют их, кот мышей, вот они и тренируются.

Полковник Ван Данер не выдержал и попросил меня:

— Серж, ты не будешь против, если я отберу сотню отважных и грамотных парней из морской пехоты, чтобы твои боевые пловцы хоть немного натаскали их? Вдруг у кого-то возникнет мысли подготовить отряд диверсантов-подводников? Уже во многих газетах появились фотографии этих ваших аквалангов, а хорошему инженеру уже этого одного будет более, чем достаточно, чтобы сконструировать точно такое же устройство.

— Да, пожалуйста, Ральф, — согласился я, — могу даже подсказать тебе, как назвать этот отряд — морские котики. Но, учти, пахать им придётся, как проклятым и далеко не каждый человек может стать боевым пловцом. Тут нужен отбор и потому пара наших врачей и с десяток парней отправятся вместе с тобой. Ты, уж, не обижай их.

На следующий день Ральф и наши парни отправились в Майами, а я провёл в море ещё три месяца, прежде чем отплыл в Венесуэлу. Пока что мне там нечего было делать. В первую очередь потому, что сначала нам следовало хорошенько затариться золотом. Наши парни ведь пообещали, что вскоре к ним пожалует сам князь Эльдорадо, у которого золота не меньше, чем у иной европейской державы и чуть ли не половину этого богатства он намерен вложить в развитие Южной Америки, которую мечтает видеть объединённой в одно государство, великое и могущественное, как и их северный сосед, Соединённые Штаты Америки. Мысль о том, что уже очень скоро они смогут стать миллионерами, заставляла сердца очень многих латифундистов и прочих олигархов, которым часто показывали, как со дна моря поднимают на поверхность несметные сокровища, трепетать и они ждали моего приезда с огромным нетерпением. Ну, а мне пока что торопиться было некуда.

Землетрясение в Сан-Франциско состоялось в точно назначенный срок. Восемнадцатого апреля, точно в пять часов одиннадцать минут утра оно доломало то, с чем не справились жители города. Едва оно закончилось, в город, на разборку завалов, отправились десятки гусеничных бульдозеров и экскаваторов. Не знаю почему, но вся Америка ликовала. Я мог бы понять жителей Сан-Франциско, ведь ни один из них не пострадал, а в фонд восстановления города американцы внесли почти двадцать миллионов долларов и они не бедствовали в лагерях неподалёку от родного города. В городе уже через несколько дней начались строительные работы, но на этот раз строительство велось по сейсмостойким, в основном американским и японским проектам, причём отцы города даже отважились начать строить в городе небоскрёбы ничуть не меньше нью-йоркских.

У меня отлегло от сердца, ведь я не опозорился, как единственный пророк в нашей команде и это означало, что в будущем люди рано или поздно начнут верить во все мои предсказания. В принципе так оно и было, вот только Первой мировой войны так и не удалось избежать и я понял, что тупость правителей куда страшнее разбушевавшейся стихии. Обидно, грустно, тошно, но от этого никуда не денешься. Ну, а тогда я ждал, когда из России отправится в Южную Америку огромный десант, чтобы опередить его на месяц и успеть побывать не только в Венесуэле, но и в Колумбии, а также в Уругвае, где мы хотя и не закладывали городов, уже имели хорошие виды на "урожай". Как говорится — деньги не Бог, но милуют, а поскольку взяточников в Латинской Америке хватало с избытком и цены были вполне божеские, то и мы, не были дураками и покупали целые страны со всеми их жителями, а поскольку рабовладельцев среди нас не было, то, что принято называть социализмом, было построено там раньше, чем где-либо. Правда, от этого латиноамериканского социализма не несло ни Марксом, ни Энгельсом, ни Лениным, тихо упокоившимся в земле и больше мечтающим отомстить за брата.

Глава 13

Латиноамериканский пролог

Шли вторые сутки нашего плавания. Мы сидели за большим столом в кают-компании "Симона Боливара", небольшого, всего восьмидесяти двух с половиной метров в длину, скоростного пассажирского лайнера, способного принять на борт всего восемьдесят человек. Зато с комфортом. "Симон Боливар" был переделанным новейшим английским эсминцем типа "Трайбл", который мы "выменяли" у англичан на чертежи двухмоторного самолёта-амфибии. Естественно, хорошо приплатив. Он приглянулся нам в первую очередь потому, что был "нефтяником" и не нуждался в угле. Англичане, сцепив зубы, были вынуждены пропустить наших специалистов на свою верфь и в итоге благодаря модернизации паровой турбины и винторулевой группы скорость эсминца увеличилась с тридцати трёх до сорока двух узлов, а расход топлива снизился на двадцать процентов. Естественно, англичане об этом узнали не сразу, а только после того, как лайнер вышел в море на ходовые испытания и сразу взял курс на Нью-Йорк.

На всякий случай мы оставили на эсминце трёхдюймовые орудия, носовое и кормовое, а вот все торпедные аппараты сняли и вокруг четырёх труб была возведена двухэтажная пассажирская надстройка. В результате получился довольно симпатичный кораблик, способный носиться по океану с совершенно чумовой скоростью и к тому же имевший запас хода в четыре с половиной тысячи километров. На "Симоне Боливаре", а свой лайнер мы назвали так только по одной причине, чтобы потрафить жителям Южной Америки, нам предстояло добраться из Нью-Йорка до Каракаса, где мы уже купили нашему гранду Анастасио Рикосу у бывшего погонщика мулов, сифилитика Сиприано Кастро Руиса, учинившего государственный переворот и ставшего президентом — президентский пост.

Вообще-то Анастасио Рикос был избран президентом, причём за него проголосовало более семидесяти процентов избирателей, но это были не выборы, а чистое жульничество. Во-первых, наши друзья повели себя, как Жириновский, был у нас когда-то такой политик, который как-то пообещал каждой бабе по мужику, а каждому мужику по бутылке водки, так что предвыборные обещания Анастасио были примерно такими же. Во-вторых, всех, кто мог составить ему конкуренцию, они просто подкупили. В итоге, потратив тридцать шесть миллионов рублей золотом, мы сплавили во Францию всех неугодных нам типов и в Венесуэле вот уже более полугода полным ходом шли реформы. Бесплатное образование, равные права для всех, бесплатное медицинское обслуживание и пособия по безработице, и плюс к этому жесточайшая борьба с коррупцией вплоть до смертной казни, быстро сделали Анастасио Рикоса чуть ли не национальным героем. При том, что он обещал богатым, что те станут ещё богаче, а все бедняки разбогатеют и в стране не будет нищих, так ещё и стал для народа Венесуэлы чуть ли не родным отцом.

Все обещания Анастасио были поддержаны как реальными делами, так и большими деньгами, в результате чего в Венесуэлу хлынули толпы народа чуть ли не со всего мира и вот тут-то новый президент, который уже успел собрать под свои знамёна тысячи солдат, грудью встал на защиту коренного населения. Ну, а поскольку мы знали имена почти всех преступников и всяческих смутьянов, то ни в Венесуэлу, ни во все остальные страны Южной Америки они не попадали. В стране стал активно пропагандироваться образ благородного льянеро, живущего в мире с индейцами, гостеприимного хозяина льяноса, то есть бескрайних равнин и, вообще, замечательного парня, храброго и отважного. В Аргентине такими были гаучо, а в Бразилии мы выдвинули вперёд капоэйришту — мастеров капоэйры, научившихся этому виду боевых искусств у индейцев тупи-гуарани.

Для того, чтобы добиться успеха, нам нужно было заменить революционную романтику чем-то иным и мы решили взять за основу романтику казаков, ковбоев, льянеро, гаучо и капоэйришту. Ну, а для того, чтобы сделать их лучшие достижения достоянием Старого и Нового света, на борт "Королевы морей" сначала в Санкт-Петербурге, а затем в портах Западной Европы и Нью-Йорке поднялись крупнейшие писатели и мыслители того времени начиная с графа Льва Толстого и пока в гостиных и ресторанах этого суперлайнера разгорались диспуты и споры, мы развлекались в кают-компании по-своему. Князь Львов, играя на гитаре, громко горланил весёлую песню: