Роковая восьмерка (ЛП)

— Как твое психическое состояние, в порядке? — спросил он. — Я слышал о Содере.

— Меня всю трясет.

— У меня есть лекарство.

О, черт.

Он завел машину и направился к выезду.

— Я знаю, что ты подумала, — сказал он. — Но я не о том. Просто собираюсь предложить тебе работу.

— Так и знала.

Он свысока глянул на меня и усмехнулся:

— Ты меня сильно хочешь.

Ага. Боже, помоги мне.

— Мы едем на север, — предупредила я. — Есть шанс, что Эвелин с Дотти в том кемпинге с маленькими трейлерами.

— Я знаю этот кемпинг.

В это время дня на дороге было пустынно. Двухполосное шоссе шло вдоль Дэлавер Ривер и тянулось через пеннсильванские поля. По сторонам дороги попадались рощицы и скопления хорошеньких домиков. Пока мы ехали, Рейнджер молчал. Ему пришло два сообщения на пейджер, он их прочитал и оба раза не ответил. И ничего не сказал по поводу этих сообщений. Обычное поведение для Рейнджера. Вечно ведет секретную жизнь.

В третий раз прозвонил пейджер. Рейнджер снял его с ремня и посмотрел на экранчик. Потом очистил его, пристегнул пейджер и продолжил смотреть на дорогу.

— Алло, — позвала я.

Он скосил на меня взгляд.

Мы с Рейнджером словно вода и масло. Он Человек-Загадка, а я Мисс Любопытный Нос. И мы оба знаем это. Рейнджер переносит это со спокойным весельем. Я же терплю, стиснув зубы.

Я опустила взгляд на пейджер.

— Джин Эллен? — не утерпев, спросила я.

— Джин Эллен на пути в Пуэрто-Рико, — ответил Рейнджер.

На секунду наши глаза встретились, потом он снова уставился на дорогу. Конец разговора.

— Хорошо хоть, что у тебя отличная задница, — сказала я ему.

Потому что, черт возьми, как же ты можешьраздражать.

— Моя задница — не самая моя лучшая часть, Милашка, — сказал, улыбнувшись мне, Рейнджер.

А вот это уж точно конец разговора. Добавить мне было нечего.

Двадцать минут спустя мы подъехали к кемпингу. Он располагался между шоссе и рекой, и его легко можно было пропустить. Указателя не было. И, насколько мне известно, названия тоже. Грязная дорога шла по травянистому склону площадью акра в два. На берегу реки стояли обветшалые будки и трейлеры, каждый снабженный столиком и грилем. В это время тут царил дух запустения. И витало что-то от дурной славы и несло чем-то интригующим, словно от цыганского табора.

Рейнджер подъехал на холостом ходу к въезду, и мы обозрели окрестности.

— Машин нет, — сказал Рейнджер. Он легко повел пикап по дорожке и припарковался. Потом полез под приборную панель, достал «глок», и мы вышли из машины.

Методично мы проходили ряды будок и трейлеров, проверяли двери, смотрели в окна, осматривали грили на предмет недавнего использования. На четвертой по счету будке замок оказался сломан. Рейнджер постучался и открыл дверь.

В передней комнате в одном конце находилась кухонная зона. Никаких современных приборов. Раковина, печь, холодильник времен пятидесятых. Пол покрыт истершимся линолеумом. В другом конце стоял двуспальный диван, деревянный стол и четыре стула. Другая комната была спальней с двумя кроватями. На кроватях лежали матрасы, но бельяне было. Ванная крошечная. Раковина и унитаз. Душа не было. На раковине лежал с виду свежий тюбик пасты.

Рейнджер поднял с пола детскую розовую заколку.

— Они слиняли, — сказал он.

Мы проверили холодильник. Пусто. Вышли наружу и исследовали оставшиеся будки и трейлеры. Все другие были закрыты. Потом заглянули в мусорный бак и нашли маленький мешок мусора.

— Есть еще какие наводки? — спросил Рейнджер.

— Нет.

— Давай прогуляемся по их домам.

Я подобрала свою машину на Вашингтон-Кроссинг и пересекла на ней реку. Остановила тачку у дома родителей и вернулась в пикап Рейнджера. Сперва мы поехали к дому Дотти. Рейнджер припарковался на подъездной дорожке, снова вытащил «глок» из-под приборной панели, и мы прошли к передней двери.

Рейнджер положил руку на дверную ручку и вытащил похожий на игрушку инструмент-отмычку. Дверь сама собой распахнулась. Необходимости в отмыкании замка не было. Кажется, мы пришли вторыми в гонках на взлом и проникновение.

— Стой здесь, — приказал Рейнджер.

Он вошел в гостиную и провел быстрый осмотр. Потом прошел по оставшейся части дома с оружием в руках. Вернулся в гостиную и мотнул головой мне, дескать, входи.

Я закрыла за собой дверь на замок.

— Никого нет дома?

— Да. На кухонной стойке разбросаны бумаги и все ящики вытащены. Или кто-то обыскал дом, или Дотти оставила в спешке.

— Я тут была после отъезда Дотти. В дом не заходила, но посмотрела в окна, все выглядело аккуратным. Думаешь, кто-то взломал дом и ограбил?

В глубине души я знала, что это не ограбление, но надежда умирает последней.

— Не думаю, что мотивом было ограбление. В детской стоит компьютер, а в спальне матери в шкатулке лежит кольцо с бриллиантом в честь помолвки. И телевизор еще на месте. Наверное, мы не первые ищем Эвелин и Энни.

— Может, это Джин Эллен. Она тут понаставила жучков. Может, вернулась забрать прослушку перед отъездом в Пуэрто-Рико.

— Джин Эллен не такая неряха. Она не оставит открытой входную дверь и не оставит следов взлома.

Мой голос нечаянно вырос на октаву:

— Может быть, у нее был плохой денек? Дерьмо собачье, неужели у нее никогда нет паршивых дней?

Рейнджер посмотрел на меня и только улыбнулся.

— Ладно, просто я уже устала от этого совершенства, Джин Эллен, — призналась я.

— Джин Эллен — не совершенство, — сказал Рейнджер. — Она просто хороший спец. — Он обнял меня за плечи и поцеловал пониже уха. — Может, мы сможем найти таланты, вкоторых ты превосходишь Джин Эллен.

Я сощурила глаза:

— У тебя что-то конкретное на уме?

— Ничего такого, чем я бы хотел заняться прямо сейчас. — Он вытащил из кармана одноразовые перчатки. — Хочу еще порыскать здесь. Она с собой много не взяла. Большая часть одежды на месте. — Он прошел в спальню и включил компьютер. Потом открыл файлы, которые показались многообещающими.

— Ничего интересного, — наконец произнес он и выключил компьютер.

У Дотти не было автоответчика, поэтому не сохранилось никаких сообщений. По стойке были разбросаны счета и чеки из магазинов. Мы просмотрели их, понимая, что это напрасные усилия. Будь там что-то полезное, взломщик забрал бы это.

— Что дальше? — спросила я.

— Сейчас взглянем на дом Эвелин.

Ой-ой-ой.

— С домом Эвелин проблема. Там кто-то ведет слежку для Абруцци. Как только я туда прихожу, через десять минут нарисовывается этот тип.

— Почему Абруцци беспокоит твое присутствие в доме Эвелин?

— Последний раз, когда я на него наткнулась, он заявил, что я работаю за деньги и знаю, каковы ставки. И что я знаю, что он старается получить. Думаю, Абруцци охотитсяза чем-то, и это как-то связано с Эвелин. Возможно, он думает, что этавещьспрятана в доме, и он не хочет, чтобы я там вынюхивала.

— Есть соображения, что он пытается найти?

— Нет. Никаких зацепок. Я обыскала дом, но не нашла ничего необычного. Конечно, я не искала никаких тайников. Просто что-то, что привело бы меня к Эвелин.

Рейнджер закрыл за нами дверь и убедился, что она на замке.

Солнце клонилось к горизонту, когда мы собрались к дому Эвелин. Рейнджер прошелся взглядом по улице, как автоматной очередью из машины.

— Ты знаешь народ на этой улице?

— Да почти всех. Одних больше, других меньше. Я знаю соседку Дотти. За два дома живет Линда Кларк. На углу дом Рояков. Через улицу живут Бетти и Арнольд Ландо. Они снимают дом, и я не знаю семью, которая у них в соседях. Если бы я искала какую-нибудь ябеду, то поставила бы на семью, соседнюю к Ландосам. Там старик, который, похоже, всегда торчит дома. Вечно сидит на крылечке. Видок у него такой, словно он сто лет назад зарабатывал на жизнь перебиванием коленей.

Рейнджер припарковался перед половиной дома Кэрол Надич. Мы обогнули дом и вошли в половину Эвелин через черный ход. Рейнджеру не понадобилось разбивать окно. Он просто сунул крошечную отмычку в замок, и через секунд десять дверь открылась.