Страница 22 из 55
— Отлично! — воскликнула я. — Ступай в переднюю дверь и держи наручники. Только удостоверься, что надела их на Бендера.
— А что насчет меня? — поинтересовался Клаун. — Куда мне идти? Мне взять на себя черный ход? И что мне там делать? Я должен вломиться в дверь?
— Нет! Дверь не ломать. Стой там и жди. Твое дело — не дать Бендеру уйти через черный ход. Если задняя дверь откроется, и выбежит Бендер, ты должен его задержать.
— Можешь рассчитывать на меня. Он у меня не проскочит. Я знаю, что на вид жесткий, но я даже еще жестче. Я — по-настоящему жесткий, верно?
— Верно, — хором подтвердили мы с Лулой.
Клаун пошел за дом, а мы с Лулой решительным шагом направились к передней двери. Я поскреблась в дверь, и мы с Лулой рассредоточились по сторонам входа. Раздались безошибочные звуки выстрелов, мы переглянулись с Лулой. «Ну и дерьмо» — читалось в наших взглядах. Бендер проделал полуметровую дыру в передней двери.
И тут мы кинулись прочь. Нырнули в машину, раздались еще выстрелы, я вцепилась в руль, развернулась и, визжа шинами, рванула с места. Объехала с другой стороны здания, перелетела тротуар и затормозила в нескольких дюймах от Клауна. Лула сграбастала его за перед рубашки, втянула в машину и я на бешеной скорости рванула с места.
— Что случилось? — спросил Клаун. — Почему мы уезжаем? Его нет дома?
— Мы передумали и решили не задерживать его сегодня, — сообщила Лула. — Могли бы, если бы захотели, но просто передумали.
— Передумали, потому что он открыл по нам стрельбу, — пояснила я Клауну.
— Я совершенно уверен, что это незаконно, — заявил Клаун. — Ты стреляла в ответ?
— Я подумывала, но столько бумажной волокиты, когда в кого-то стреляешь, — ответила Лула. — Не хотела сегодня загружать вечер.
— По крайней мере, ты держала наручники, — приободрил Клаун.
Лула посмотрела на свои ладони. Наручников не было.
— Ой-ой, — воскликнула она. — Должно быть, выронила от волнения. Не то чтобы я испугалась, не подумайте плохого. Просто взволновалась.
По дороге через город я остановилась у бара Содера.
— Только на минуту, — предупредила я всех. — Мне нужно потолковать со Стивеном Содером.
— Отличненько, — одобрила Лула. — А мне нужно выпить. — Она взглянула на Клауна. — Как насчет тебя, Пухляш?
— Конечно, я тоже мог бы опрокинуть стаканчик. Ведь суббота, верно? Субботним вечером полагается прогуляться и выпить.
— Я могла бы пойти на свидание, — добавила Лула.
— Я тоже, — присоединился Клаун. — Столько женщин, которые хотели бы прогуляться со мной. Мне просто не хотелось озадачиваться. Иной раз хорошо провести вечерок, свободный от всей этой чепухи.
— Последний раз, когда я была в этом баре, меня чуть отсюда не вышвырнули, — напомнила Лула. — Как считаешь, они злопамятны?
Содер засек меня, лишь я вошла.
— Эй, да это наша маленькая мисс Неудачница, — съехидничал он. — И двое ее таких же долбанных дружков.
— Смейся, смейся, — сказала я.
— Не нашла еще моего ребенка?
Насмехаясь, а не спрашивая.
Я пожала плечами. Что могло означать: «может да, а может нет».
— Лууууузерша, — пропел Содер.
— Тебе стоит поучиться, как прилично себя вести в обществе, — посоветовала я ему. — И обращаться со мной более цивилизованно. И утром стоило повежливей вести себя с Дотти.
При этих словах он выпрямился и спросил:
— Откуда тебе известно про Дотти?
Я еще раз пожала плечами.
— Хватит тут мне пожимать плечами, — возмутился он. — Моя бывшая, идиотка с куриными мозгами, похитила ребенка. И лучше уж по-хорошему расскажи мне все, что знаешь.
Я оставила его гадать, что же мне известно. Наверно, не очень умно, зато какое удовлетворение.
— Мне расхотелось пить, — заявила я Луле и Клауну.
— Мне тоже, — подхватила Лула. — Не нравится мне здешняя обстановочка.
Содер обратил взгляд на Клауна.
— Эй, я тебя помню. Ты тот ничтожный адвокатишка, который представлял Эвелин в суде.
Клаун просиял:
— Вы меня помните? Я и не думал, что кто-то будет помнить. Вот это я понимаю!
— Из-за тебя этого ребенка отдали под опеку Эвелин, — напомнил Содер. — Натворил ты дел. Отдал моего ребенка долбанной дебилке, ты, неумелый член.
— Мне она не показалась дебилкой, — возразил Клаун. — Может, немного … расстроенной.
— А если я тебя расстрою, пнув под задницу, то как? — заявил Содер, направляясь в конец длинной дубовой барной стойки.
Лула сунула руку в большую кожаную сумку.
— Где-то у меня тут перцовый баллончик. И пистолет.
Я развернула Клауна и подтолкнула к двери.
— Вперед, — заорала я ему в ухо. — Беги к машине!
Лула, наклонив голову, все еще рылась в сумке.
— У меня же точно здесь где-то пистолет.
— Забудь про пистолет, — обратилась я к ней. — Давай валить отсюда.
— Черт, — выругалась Лула. — Этот парень заслужил, чтобы его застрелили. И я это сделаю, как только найду свой пистолет.
Содер выскочил из-за стойки и ринулся за Клауном, я заступила Стивену дорогу, и тот толкнул меня ладонями.
— Эй, чего ты толкаешься? — возмутилась Лула. И шмякнула Содера по затылку своей сумкой. Он завертелся волчком, а я снова заехала ему, на сей раз по физиономии, и он отлетел на пару футов.
— Что? — ошалело моргая, растерялся Содер, немного качаясь.
С дальнего конца бара к нам направилась парочка парней, с виду головорезов, а половина бара выставила пистолеты.
— Ой-ой-ой, — сказала Лула. — Кажется, я оставила пистолет в другой сумке.
Я схватила ее за рукав и, дернув, потащила к двери, и мы выбежали на улицу. Я на ходу пультом открыла машину, мы все запрыгнули в нее, и я сорвалась с места.
— Как только найду пистолет, то вернусь и отстрелю ему задницу, — пригрозила Лула.
Сколько я знаю Лулу, она еще никому не отстрелила задницу. Неоправданная бравада стоит во главе угла в списке талантов охотника за головами.
— Мне нужен выходной, — заявила я. — И особенно день без Бендера.
Одно из великих достоинств хомяков в том, что им можно рассказать все. Пока их кормишь, они вас не осудят ни в чем.
— Никакой жизни, — жаловалась я Рексу. — Как я докатилась до такого? Я же такая интересная личность. Со мной обычно весело. А сейчас только взгляни на меня. Два часа пополудни в воскресенье, а я дважды посмотрела «Охотников за привидениями». И даже нет дождя. Никакого оправдания, кроме того, что мне просто скучно.
Я воззрилась на автоответчик. Может, он сломан? Я подняла телефон и услышала гудок. Нажала кнопку сообщений, и голос сообщил мне, что у меня никаких сообщений нет.
— Мне нужно завести какое-нибудь хобби, — произнесла я вслух.
Рекс послал мне взгляд типа «Ага, верно». Вязание? Садоводство? Роспись по керамике? Что-то не привлекает.
— Ладно, а как насчет спорта? Я могла бы играть в теннис.
Нет, постойте, я уже пыталась играть в теннис и потерпела полное фиаско. А что насчет гольфа? Нет, с гольфом тоже вышла неудача.
На мне были джинсы и футболка. И на джинсах расстегнута верхняя пуговица. Вот он, результат чрезмерного потребления пирожных. Я принялась вспоминать, как Стивен Содер обозвал меня неудачницей. Может, он и прав. Я зажмурила глаза на пробу: смогу ли выжать из себя хоть слезинку из жалости к себе. Безуспешно. Потом втянула живот и застегнула пуговицу. Над поясом образовался валик. М-да, не очень-то привлекательно.
Я потопала в спальню и переоделась в беговые шорты и кроссовки. Я не неудачница. Просто валик жира над поясом. Подумаешь, большое дело. Немного упражнений, и жир исчезнет. И к тому же дополнительная выгода в виде эндорфинов. Точно не знаю, что сие такое, но мне доподлинно известно: это здорово, и их получаешь от упражнений.
Я села в «Си Ар-Ви» и проехала в парк в центре Гамильтона. Я могла бы выйти на пробежку от своего дома, но в чем удовольствие? В Джерси нас хлебом не корми, а дай покататься на машине. И к тому же я выигрываю время. Мне нужно психологически приготовиться для этой физзарядки. На сей раз я собралась по-настоящему приступить к этому занятию. Я буду бегать. До седьмого пота. И буду выглядеть великолепно. И чувствовать себя отлично. Может, я по-серьезному, займусь бегом.