Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Во время съемок Высоцкий случайно знакомится с писателем-сценаристом Эдуардом Володарским. Э.Володарский: «Мы познако­мились с Володей в 1962 году в Ленинграде. Он снимался в фильме «713-й просит посадку». Остановился в гостинице «Советской», где жил и я. Иду как-то утром в буфет, похмелиться. Стоит Высоцкий, выбирает, что взять подешевле. Денег у него тогда не было. Я зака­зал два коньяка. И — покатилось!» На протяжении жизни их будут связывать многие творческие проекты.

В сентябре, после летних проб, приехала в Москву А.Тубеншляк с сообщением, что Высоцкому нужно утрясти уже спланиро­ванный график работы в театре, чтобы срочно ехать в Ленинград на съемки. Высоцкому собираться долго не нужно. Он был всегда на­легке, в своем знаменитом буклированном пиджаке, во внутренних карманах которого неизменно были зубная щетка и паста — весь его багаж. В этой же «Стреле» ехала очень красивая молодая женщи­на — Людмила Абрамова, — студентка третьего курса ВГИКа, кото­рая тоже должна была сниматься в этом фильме. Ни Владимир, ни Людмила еще не знали, куда привезет их этот поезд...

ЛЮДМИЛА

Из досье, составленного журналистом В.Перевозчиковым: «Людмила Владимировна Абрамова родилась 16 августа 1939 года. Закончила ВГИК в 63-м году (мастерская М.Ромма). Дебютирова­ла как киноактриса в фильме «713-й просит посадку» (Ленфильм, 1962). Снялась в фильмах: «Восточный коридор» (Беларусьфильм, 1967), «Не жить мне без тебя, Юстэ» (ЦТ, 1969). Людмила стала вто­рой женой Высоцкого, матерью его сыновей».

Хотя Высоцкий и Абрамова вместе приехали сниматься в филь­ме, познакомились они не на съемках. Поздним прохладным ве­чером 11 сентября 1961 года Людмила возвращалась с дружеского ужина и у входа в гостиницу «Выборгская» встретила подвыпивше­го молодого человека. Пока она соображала, как обойти его сторо­ной, он попросил у нее денег. Вид этого парня — ссадина на голове, расстегнутая рубашка с оторванными пуговицами — не очень-то располагал к знакомству. Но каким-то внутренним чутьем Люд­мила поняла, что ему нужно помочь. Денег у нее не было, и она дала парню золотой перстень с аметистом, подаренный ей бабуш­кой. Деньги Высоцкому (а это и был Высоцкий) понадобились, что­бы замять скандал в гостиничном ресторане. Там произошла бур­ная сцена с битьем посуды, с угрозами сдать его в милицию и со­общить на студию. Он отнес перстень в ресторан, с условием что утром его выкупит.

После этого он поднялся к Людмиле в номер и с порога пред­ложил ей стать его женой. В тот же вечер, чтобы что-то о себе ска­зать, как-то заявить себя, Высоцкий ей пел. Пел много... Две собст­венные песни, а в основном чужие — «Вышла я да ножкой топну­ла, а у милого терпенье лопнуло»... А утром они вместе спешили на студию, как оказалось, сниматься в одном фильме.

В период съемок они часто ездили или летали в Москву. В один из таких приездов Люся привела Владимира к себе домой на Бе­говую аллею. В этой семье очень чтилась принадлежность к науке, высшему образованию, искусство воспринималось не как профес­сия, а лишь как развлечение. Поэтому приход человека, бедно одето­го — старенький свитер, простенький пиджачок, — разговариваю­щего на простом, не литературном языке, был встречен без восторга и поначалу даже шокировал эту «профессорскую» семью (дед Люд­милы был профессором-энтомологом, почитал культуру Востока, верил в благородство людей и терпеть не мог Маяковского).

К себе домой Владимир привел Людмилу со словами:

«Мамоч­ка, познакомься, это Люся Абрамова, и посмотри, какая она краси­вая...»

Это были очень трудные годы для них. Во-первых, потому, что жизнь с таким человеком, как Высоцкий, не могла быть спокойной, размеренной, благополучной. Но такова была его натура... Кроме того, жить им было, в общем-то, и негде, и не на что. Жили они то у Нины Максимовны, то у Семена Владимировича, то на Беговой — там для них был выгорожен закуток в двухкомнатной квартире, где жили бабушка, дедушка и родители Людмилы. Иногда несколько дней, а то и недель, жили у ее двоюродной сестры — Елены Щербиновской... И все это было временным жильем.

Людмиле тогда казалось, что, где бы ни существовал Высоц­кий, он всегда обязывает, заставляет всех придерживаться собст­венного графика жизни, своего режима, что он — человек неудоб­ный, ночной, и все его терпят, любя и испытывая при этом боль­шие неудобства.

Высоцкий часто сочинял по ночам и каждую песню обязатель­но пропевал, проигрывал Людмиле. По словам Е.Щербиновской, Владимир ценил ее мнение, ее советы, дорожил ее оценкой своего творчества. Ей нравились почти все его песни.

Но кроме песен была еще самая обычная, самая прозаическая жизнь, которая была не просто трудной — это была жизнь в постоян­ном напряжении, в постоянной тревоге, жизнь, в которой им обоим приходилось проявлять большое терпение. В этой жизни было много настоящих радостей и настоящего горя. И трудно сейчас сказать, чего больше. По выражению самой Людмилы, в их семейной жизни была какая-то «безбытность», когда вместо регулярных обедов и штопанья носков случались спонтанные гитарные переборы и кухонные поэти­ческие дуэли между знатоками Гумилева и Мандельштама.

Безработный отец еще не родившегося ребенка, будущая мать — студентка ВГИКа, никаких перспектив и «света в конце тон­неля»... Так встречала Новый, 1962 год молодая семья.

МОСКОВСКИЙ НОВЫЙ ТЕАТР МИНИАТЮР

В сентябре 1959 года был создан Московский новый театр ми­ниатюр (МНТМ) под руководством Владимира Соломоновича По­лякова. Это была попытка восстановить традиции знаменитого «Кривого зеркала» — театра миниатюр, существовавшего в Петро­граде в период с 1908 по 1931 годы под руководством А.Кугеля, в труппе которого тогда состоял сам В.Поляков.

Самый простой, обыкновенный зритель долгое время не пред­полагал, что эстрадные артисты говорят чаще всего то, что написано для них другими людьми. Тогда самые остроумные тексты Райкина были написаны писателем-сатириком В.Поляковым. Это он ввел в русский язык знаменитую «авоську». А после рязановской «Карна­вальной ночи», автором сценария которой был В.Поляков, он при­обрел громкую славу ведущего сатирика страны. Это уж потом для А.Райкина будет писать Михаил Жванецкий.

14 февраля 1962 года театр Полякова отправлялся на гастроли в Свердловск со спектаклями «Путешествие вокруг смеха» и «О вре­мена, о нравы!». За три дня до этого Высоцкий явился для «показа» в Центральный клуб железнодорожников на Комсомольской пло­щади, где Поляков в то время арендовал помещение. Вспоминает член худсовета Театра миниатюр А.Кузнецов: «Помню, что он очень интересно читал монолог из «Бани», он показывал Победоносикова и Бельведонского, а потом еще присоединил кусочек Оптимистенко — потому что Поляков очень любил, чтобы человек представ­лялся в разных ипостасях. Читал он быстро, мобильно, с хорошей характерностью, убедительно и достаточно смешно». Владимир по­лучил работу, а в компании Большого Каретного временную клич­ку — «Вовчик-миниатюр».

Тем же приказом в труппу был зачислен Рудольф Рудин (Айзеншток). Он вспоминает: «Артистов в театре было мало: восемь ребят и семь девочек — вот и вся труппа. Я спросил у Полякова:

—  Вы, я слышал, еще какого-то артиста берете?

—  Да-да, еще одного берем — молодой артист из театра Пуш­кина. Высоцкий. Играл у Равенских до этого.

—  А он артист какого плана?

—  С гитарой».

После нескольких репетиций уже в Свердловске Высоцкий был задействован на выходах в спектакле А.Тутышкина «О времена, о нравы!». Сохранилось несколько писем к жене, по которым можно судить об этом периоде жизни Владимира.

20 февраля 1962 г.

...Сели в поезд. Все шло как обычно: пъянъ у мужиков (кроме меня), вязание у баб, гитара с песнями у меня. Все пленились блатными песнями, особенно «Татуировкой», звали вы­пить, но я придумал грандиозную версию: сказал, что у меня язва, печень, туберкулез, астения и перепетуум мобиле. Отстали.