Страница 41 из 54
— Помнишь, как мы играли у ручья? — спросил он.
— Да.
— Там еще этот пес бегал, мистера Рейнольдса, помнишь?
— Злобная шавка, — сказал я.
— Вот-вот. Помнишь, как он потерялся и мы нашли его в ручье?
— После сильной грозы? Да, он застрял под упавшим деревом.
— Ты полез ему помогать.
— Ну да.
— И что сделал пес?
— Откусил мне полруки вместе с иллюзиями.
Майк кивнул.
— Я помогу тебе, — сказал он. — Я буду играть во все твои игрушки. Ты хочешь, чтобы я положил это письмо в таинственный банк, не зная содержания? Хорошо, я так и сделаю. Ты умный, Джереми. Умнее меня. Не надо ничего говорить, это правда. Наверх я прорвался с огромным трудом, ломился, как слон через посудную лавку. Если ты считаешь, что это поможет вытащить тебя из того, во что ты впутался, я поверю тебе. Но обещай мне одно.
— Что?
— Если этот пакет заставит их оставить тебя в покое, ты с ними развяжешься.
Я ничего не сказал.
— Вот так. Понял? Развяжись с ними и живи своей жизнью. Ты же так и планировал сделать? Можешь мне это обещать?
Я смотрел вниз, на свои ладони.
— Я тебя знаю, — говорил брат. — У тебя есть правила. Принципы. Всегда были. А у меня другая философия — ориентироваться на лидера. Потому что больше никто этого делать не будет. Тебе не понять, тебе всегда везло. Ты не знал настоящих проблем. Родители всегда с тобой нянчились, извини, но уж как есть. И если я соглашусь помогать тебе, ты должен мне обещать, что не станешь больше связываться с этими людьми. Ты должен все это бросить. Живи и жить давай другим. Джереми?
Я глубоко вздохнул, вспомнив о Саре.
«Мы не можем этого так оставить. А если оставим…»
— Я пытаюсь тебе помочь, — говорил Майк. — Спасти тебя от тебя самого.
— Понимаю.
— Обещай мне, Джет, дай мне слово!
Казалось, я слышу, как наши с братом судьбы с треском расходятся врозь. Я покачал головой:
— Не могу.
Он закрыл глаза. Я смотрел на его лицо. Молодой свежести в нем я уже не видел, но он по-прежнему был хорош собой. Я хорошо помню, как пахла трава у ручья, где двадцать лет назад играли мы с братом.
— Тогда ничем не могу тебе помочь. — Майк легким тычком направил конверт ко мне.
— Ты серьезно?
Он кивнул.
— Майк, ты мне нужен.
— Нет. Если ты сам себе не можешь помочь, я тебе тоже не помощник.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, и никто из нас не отвел взгляд.
— Мне очень жаль, — сказан он наконец.
Я кивнул:
— Понимаю. — Я положил конверт в карман и встал. — Ну, увидимся. — Я пошел к выходу.
Майк схватил меня за руку. Мне показалось, он хотел что-то сказать, но выпустил мою руку и повернулся к своему кофе.
Конверты я опустил в разные ящики, которые попались мне на Пенн-стрит по дороге на станцию. Я чувствовал себя совершенно свободным. Впервые в жизни я знал, что должен делать, пусть и не представлял, как к этому подступиться.
Глава 29
Майлс протянул мне телефон.
— Звони, — сказал он.
— Кому я должен звонить?
— Звони Найджелу.
— Майлс, ты что? После всего, что случилось?
— Послушай меня. Позвони ему.
Он объяснил, что сказать Найджелу.
Я собрался с духом и позвонил. Я слушал длинные гудки. Трубку никто не брал. Я покачал головой.
— Ясно, — сказал Майлс. — Попробуй еще раз.
— Что, опять Найджелу?
— Нет, Дафне.
Я чуть не поперхнулся, услышав ее имя, и ощутил жгучий стыд. Наш последний разговор с Дафной начался с того, что я выслеживал ее, а закончился обыском ее сумки. Я не хотел вспоминать об этом, но мне вдруг пришло в голову, что Дафна — та Дафна — уже не существует. Майлс впихнул трубку мне в руку.
После долгих недель подготовки к процессу я помнил ее номер наизусть. Я нажал цифры, помедлив над последней, но вдавил и эту кнопку. И закрыл глаза.
— Алло, — сказал нежный голос, при звуке которого во мне закрутился огненный смерч. Я не мог прогнать воспоминание о том, как она появилась из тени в коридоре общежития, обняла меня и впилась в губы обжигающим поцелуем. Но я посмотрел на Сару и сосредоточился.
— Алло, — выдавил я.
Пауза.
— Джереми? Это ты?
Мне не нравилось, что она по-прежнему имеет надо мной такую власть. Так, дышим глубоко.
— Да, я.
Снова пауза.
— Я как раз о тебе думала, — промурлыкала она. Я так и видел, как Дафна сидит у окна, подогнув под себя ноги, перекинув через плечо длинные волосы, связанные в хвост, а ярко-голубые, как пламя газовой горелки, глаза сверкают. — Я хочу увидеть тебя.
«Еще бы ты не хотела!»
— Дафна, выслушай меня внимательно.
— Ну зачем же по телефону? Я соскучилась по тебе, — журчал мелодичный голос. — Я хочу тебя видеть.
— Слушай меня. Ситуация изменилась.
Я слово в слово повторил слова Майлса. Мы приняли меры. Мы требуем встречи. Никаких подробностей. Ни малейшего страха. Мой голос звучал уверенно и твердо.
На этот раз в трубке повисла долгая пауза. Я слышал приглушенные голоса, затем Дафна заговорила со мной. Все мурлыканье и шелковистость исчезли, тон стал самым деловым. Я слушал ее и кивал. Майлс и Сара смотрели на меня квадратными глазами — Майлс явно не меньше моего удивился, что наши с ним слова не вызвали у Дафны истерического смеха. Хорошо, что я об этом раньше не знал.
— Ладно, — сказал я и положил трубку.
Я вдруг понял, что некоторое время не дышал. Я втянул воздух и потер глаза.
— Ну что? — спросил Майлс.
— Они хотят встретиться с нами сегодня.
— Да что ты? Где?
Я устало улыбнулся и развел руками, что означало «Ну где же еще?».
— В моей комнате.
Я еще никогда не бывал жертвой квартирного ограбления, но, думаю, именно так я бы себя и чувствовал. Я не появлялся в общежитии с того дня, как попал в свою комнату через люк под кроватью. Все было на месте, но казалось чужим, враждебным и испакощенным. Над кроватью у меня висел постер с Альбертом Эйнштейном и надписью «Не забивайте себе голову проблемами с математикой. Поверьте, у меня они покруче». Раньше он мне очень нравился (мало подходит для юридического факультета, но ведь в колледже я не жил в общежитии и не имел возможности украшать комнату образчиками шаблонного остроумия). Лицо мистера Эйнштейна, размером больше натурального, сейчас казалось зловещим, словно добрый гений в его глазах впал в безумие, пока меня не было. Цепочка страшненьких пупсов на письменном столе раньше охраняла мой компьютер; теперь они представлялись мне отрядом друидов, нагрянувших, чтобы перерубить нам ноги красивыми крошечными топорами.
Когда мы пришли, дверь была заперта, но я, разумеется, ожидал, что Дафна сидит у меня на кровати. Раньше запертые двери никогда не составляли для них проблемы. Однако в комнате было пусто и неестественно тихо. Спасал от темноты только лунный свет, он лился сквозь жалюзи и покрывал серебром старину Альберта.
Я включил флуоресцентные лампы, и тени исчезли. Комната приобрела почти обычный вид. Я заставил себя сесть на мой крутящийся стул, обтянутый прекрасной кожей. Он хорошо дополнял мебель Стикли. Стул казался прежним и скрипел тоже правильно.
Сара присела на мою кровать. В комнате был еще один стул, деревянный, желтый и на редкость неудобный, последний оставшийся от распроданного кухонного гарнитура. Я купил его в дисконтном магазине за семь долларов. Майлс попробовал его, крякнул и присоединился к Саре на кровати.
Стул мы оставили свободным и стали ждать.
Все молчали.
Мозг начал снова играть со мной в игры. Они обманули нас? Решили, что мы блефуем? Это ловушка? Какого дьявола мы вообще сюда пришли?
Сколько же раз мне еще стоять, бессильно сжав кулаки?
Сколько еще раз мне повезет?
Я уже готов был изругать Майлса за… за что-нибудь (видимо, за то, что он не исправил всего, что я наломал), когда в дверь негромко постучали три раза — медленно, мягко и вежливо.