Страница 38 из 48
остановить фаворита? — Он рассмеялся. — Родди Бекетта
я предупрежу... А ведь для Инскипа, для конюхов смеш
ного тут будет мало — они скорее всего будут ставить на
Искрометного. Я уж не говорю о всех остальных — люди
просто потеряют свои деньги.
Это верно, — согласился я.
Он сложил пакетик с белым порошком и сунул его обратно в конверт с деньгами. Семьдесят пять фунтов мне выплатили новенькими пятерками с последовательно идущими номерами — кто-то здорово сглупил. Мы договорились, что
100
101
Октобер заберет деньги и попробует узнать, на чье имя они были выданы.
Я рассказал ему, что все скаковые круги, где победили одиннадцать лошадей, имеют длинные финишные прямые.
— Похоже, они все-таки использовали какие-то витами
ны, — задумчиво произнес он. — При анализах на допинг
выявить их невозможно, потому что, строго говоря, они и не
являются допингом, а просто пищей. Вообще, в вопросе о
витаминах много неясного.
— Они увеличивают выносливость? — спросил я.
— Да, и очень сильно. Особенно эффективно они воздей
ствуют на лошадей, которые «умирают» на последнем кило
метре, а, как вы отметили, все одиннадцать лошадей при
надлежат именно к этому типу. Фактически, мысль о вита
минах была одной из первых, но пришлось от нее отказать
ся. Верно, они помогают лошади выиграть, когда впрыски
ваются в кровь большими дозами, а с помощью анализов
их не обнаружишь — расходуются на победу. Но витамины
не возбуждают лошадь и не приводят ее после заезда в та
кое состояние, словно из ушей у нее вот-вот польется бен
зедрин. — Он вздохнул. — Не знаю, не знаю...
С сожалением я сообщил, что из фолианта Бекетта не почерпнул ничего нового.
— Мы с полковником на это особенно и не рассчитыва
ли, — признался он. — На прошлой неделе мы много с
ним беседовали. Конечно, в свое время проводились тща
тельные расследования: а вдруг что-то все же ускользнуло
от нашего внимания? Было бы неплохо вам перебраться в
конюшню, где содержалась какая-нибудь из одиннадцати ло
шадей, когда ей ввели допинг. Правда, восемь были прода- ,
ны и перешли к новым владельцам — тут ничего не поде
лаешь, но три и по сей день находятся у тех же тренеров,
и, может быть, устройся вы на работу в одну из этих коню
шен, что-то удастся выяснить.
Что ж, — согласился я, — ладно. Попробую по
пытать счастья у этих трех тренеров — может, кто-то меня
и возьмет. Но ведь след-то уже давно остыл... и «джокер»
номер двенадцать может появиться совсем в другой конюш
не. Кстати, в Хейдокё на этой неделе ничего интересного не
было?
Нет. Мы- взяли слюну у лошадей перед началом об
легченного стипль-чеза, но все было нормально, фаворит
пришел первым, и делать анализ проб мы не стали. Но те
перь вы выяснили, что эти пять ипподромов были выбраны
не случайно, и мы усилим контроль именно там. Особенно
если среди участников окажется кто-то из наших одинна
дцати лошадей.
Это легко проверить по календарю скачек. Но пока
ни одной из лошадей допинг дважды не давали, едва ли
они измейят этому правилу.
Кстати, — вспомнил он, когда мы стали прощаться, —
ветеринары считают, что всякие стрелки, пульки и тому по
добные «летающие снаряды» в наших случаях не применя-
102
лись. Правда, на сто процентов они не уверены — тщательный осмотр кожи лошадей тогда не проводился... Но если появится двенадцатая лошадь, каждый сантиметр ее тела будет проверен — это я вам обещаю.
— Прекрасно.
В этот вечер и на следующее утро Искрометному пришлось обойтись без обычного' ведра воды. Шофер фургона, идущего в Лестер, вез с собой полный карман трудовых де- 'яётконюхов — они велели ему ставить на Искрометного, — и я чувствовал себя предателем.
Я протиснулся к барьеру паддока, чтобы поближе ..посмотреть на участников первого заезда. По справочникам мне были известны фамилии очень многих тренеров, однако в лицо я не знал почти никого. И сейчас,- когда они в нескольких шагах от меня мирно болтали со своими жокеями, я попробовал интереса ради определить: а кто из них есть кто? В первом заезде скакали лошади семи тренеров: Суэна, Кандела, Биби, Казалета, Хамбера... Хамбера? Что-то я о Хамбере такое слышал? Нет, не помню. Наверное, ерунда какая-нибудь.
Лошадь Хамбера с виду самая неухоженная, да и конюх, что. вел ее, хорош — сапоги нечищены, плащ грязный, а на лице написано — плевал я на все. Когда жокей снял пальто, оказалось, что камзол его пестрит пятнами грязи с прошлого выезда. А вот и тренер — человек, который не следит за внешним видом своих людей, не дорожит репутацией конюшни. Это был большой, угрюмого вида мужчина; он стоял, опираясь на толстую трость с набалдашником. . Во время заезда'на трибуне рядом со мной случайно оказался конюх Хамбера.
Ну что, шансы есть? — праздно поинтересовался я.
Какие шансы? — Он презрительно скривил губы. —
Это же кляча каких мало. Чертова дохлятина, уже в печен
ках у меня сидит, столько сил на нее угробил.
Ясно. Но есть же еще одна твоя лошадь, та-то, навер--
ное, лучше? — негромко произнес я, глядя, как шеренгу
лошадей выравнивают для старта.
Еще одна? — Он безрадостно засмеялся. — А еще
три не хочешь? Все, я в этой душегубке наработался —
баста! В конце недели отваливаю, пусть подавятся своими
большими деньгами!
Я вдруг вспомнил, что слышал о Хамбере. В Бристоле, в общежитии рассказывал паренек: для конюхов худшее место в стране — это у Хамбера. Их там морят голодом, гоняют почем зря, и идут туда только те, кого к другим конюшням и близко не подпустят.
А что там за большие деньги-то? — спросил я.
Хамбер платит не одиннадцать фунтов в неделю, как
все, а шестнадцать, — объяснил он, — но за эту подачку
дерет с тебя три шкуры. Нет, хорошего понемножку, поез