Страница 18 из 47
Правда ли, что хотят взять у Солнца побольше света и
тепла?
Правда. Есть такой проект.
Это трудно, даже не верится... Разве мало того, что оно
дает сейчас?
Пока хватает. Только вот у вас здесь холодновато.
— Это не скоро будет.
--Что — не скоро?
—- Солнечный туннель.
Туннель... а ведь зерно, и так можно назвать. Раньше от
водили воду из озер по туннелям на турбины. А сейчас нот
подумывают о том, чтобы от самого солнца свет к земле под
вести.
Только гуннель будет прозрачным, как из стекла. Его об
разуют частицы, атомные ядра. Все это я слышала много раз.
И читала. Извини, Глеб я тебя немного разыграла. Ведь я дав
но хочу поехать на эту стройку. Жду не дождусь, когда же это
начнется. Ведь интересно, да?..
У нее было много старинных книг.
На просторных деревянных полках разместились сотни томов, среди многоцветья прописей на их плотных корешках мелькали
46
слова-солнцецветы: «Корона Солнца», «Солнечные бури», «Лучи, дарующие жизнь». Все было о Солнце.
Зачем ей старые-престарые книги?
Позже я спросил ее об этом. Ответ был прост:
Мои предки называли себя людьми Кюн Эркен.
Кюн — Солнце! — догадался я и обрадовался догадке.
Угадал. Теперь угадай, что означает Эркен...
Эркен... Эркен... — повторил я, — нет, не знаю. Об этом ты
не говорила.
Ну и что же, — тихо воскликнула Силлиэмэ, — загадка так
проста.
Яркое! — твердо сказал я и в глазах ее прочел: «Да!»
Люди лучезарного солнца.
Расскажи о лучезарном солнце!
Ты знаешь о нем больше моего.
Теперь я не уверен в этом.
Хорошо, я расскажу, — вдруг согласилась она. -— Я рас
скажу о людях с поводьями за спиной...
И это, по словам Силлиэмэ было еще одним поэтическим названием племени солнцепоклонников, легендарных кураканов, пришедших с юга. А поводья—это лучи, с помощью которых Солнце управляет ими. Их земли — Алтай, Саяны, Забайкалье, может быть, и другие — к югу от Алтая. Десять столетии назад пришли они на Север. Они принесли с собой свои предания, умение жить в ладу с природой. Сам их приход стал легендой. Кюнгэсэ — символическое изображение солнечного диска, железный кружок, пришитый к старинному таманскому костюму, который увидишь разве что в музее. И маленькие гравированные серебряные пластинки на серебряном же кольце напоминали о Солнце, о юге. Пространное и звучное слово илинкэлин-кэби-сэр (так они назывались) чем-то сродни «бисеру» и русскому «кольцу». Может быть, родина их была далеко на западе в просторных степях, недаром же Арал хорошо известен их сказителям под именем Араат. А имя одного из богов судьбы — Чынгыс Хаан — разве не говорит о реальной основе их мифов?..
Мне не казалось странным ее увлечение, граничащее с идолопоклонством. И я не спрашивал, почему она горячо и наивно одухотворяла Солнце — ни сейчас, ни позже, когда встретил ее далеко отсюда. У самого Тихого океана, где начинался невидимый туннель, ведущий к Солнцу.
...Как ни странно, я не видел настоящей северной весны. Говорят, она такая бурная, что застать ее не так просто. За считанные дни лес одевается светлой, свежей хвоей, над тундрой пролетает невиданное множество птиц: гуси, утки, лебеди, кулики, стерхи, чайки...
Рассказы Силлиэмэ и ее книги помогли мне как бы воочию увидеть это быстропреходящее состояние природы на Крайнем Севере. Весна здесь показывала, что будет, если добавить хоть немного тепла и света. Для меня это было своеобразной моделью будущего. Проект «Берег Солнца» прежде всего нужен был Северу—Вершине Планеты. Чтобы навсегда удержать весну, которая, если верить рассказам, полна необычного шума, движения, рокота бегущих потоков, пения и говора перелетных птиц, живительных дуновений южного ветра.
47
...И там, среди тайги и тундры, то и дело звучали во мне далекие голоса, среди них голос Аиры. Всего нескольких слов, что я услышал от нее, хватило, чтобы хорошо запомнился тембр: она говорила так, будто сильная медленная волна перекатывала по дну круглые камни. Низкий, красивый, певучий голос.
ПИСЬМО
Дома меня ждало письмо. Я бы никогда и ни за что не угадал, от кого оно, если бы согласно старинному обычаю меня спросили об этом прежде, чем вручить.
Вот оно, это письмо:
«Дорогой Глеб! Пришло время написать Вам — и я пишу. Совсем не для того, чтобы рассказать о себе, — главное Вы уже знаете, об остальном догадываетесь.
Мысль написать Вам возникла тогда, когда я представила Вашу будущую статью о проекте «Берег Солнца». Вы ведь собираетесь ее написать?
Но попробуйте на минуту задуматься: почему же это нигде в обозримой окрестности вселенной не работает такая космическая машина? И как это никому из мыслящих существ, о которых на нашей планете создана обширная литература гипотез и фантастических теорий, не пришло в голову заняться всерьез подобными опытами? Может быть, такую звездную станцию трудно заметить издалека?
Нет, Глеб. Было время, наши астрономы следили за звездами,, и от их приборов не укрылось бы плененное разумом светило. Поверьте, Глеб, они знали свое дело. Мы не стремились выйти в космос, мы не спешили: места было предостаточно. Наш путь был другим: волны и лучи давали нам знания, мы читали книгу звезд, мы осязали дыхание туманностей и галактик, и мы многое узнали о жизни (вы правы: это загадочная стихия).
И тогда случилось то несчастье, о котором Вам рассказали письмена на камне. Мы не добрались бы вовремя до другого солнца и другой планеты. У нас оставалось слишком мало времени. И тогда мы укрылись в озере. Мы заранее позаботились о новом доме... Вы знаете: мы готовились к тысячелетнему сну. Что мы могли поделать?..
Ах, как это было бы здорово: направить ваш луч к созвездию Близнецов и отобрать у нашего слишком яркого солнца ровно столько лучей, сколько надо, чтобы вернуть планету к жизни! Всех, кто там остался {их миллионы!), вызволить из подводной темницы. Поздними вечерами я иногда думала об этом. И мечта уносила меня туда, к ним. Если бы вы знали, как хотелось поверить в мечту! Я говорила себе: они сделают это, у них конус, туннель, по которому можно отводить лучи света, словно воду из озера...
Вы хотите овладеть энергией звезды, управлять ею? Задумайтесь: овладеть энергией солнца — значит частично погасить его. Согласитесь, это похоже на изменение звездной структуры Галактики. Для того чтобы отважиться на это, нужно либо знать гораздо больше, чем мы, либо вовсе ничего не знать о вселенной.
48
Жизнь, разум быстро изменяют все, к чему прикасаются. Травы и цветы устилают долины. На смену девственной синеве джунглей и раздолий тайги приходят другие оттенки — желтеют нивы, чернеют пашни, изумрудные зеленя встречают жаркое лето. Встают города, подняв слепые перископы башен. Сиреневые шоссе пересекают междуречья. Бетон и железо безудержно теснят леса. И вот, когда кажется, что планета охвачена стальным кольцом, неумолимо сжимающимся, растущим вглубь и вширь, происходит очередное превращение. Бетонное кольцо начинает отступать. Снова зеленое царство, и песни птиц, и журчание ручьев. Найдены, нащупаны истоки жизни. Сероватая пузырящаяся масса дает все больше того, что раньше называли хлебом. Дает энергию и редкие металлы...»
Здесь я оторвался от письма. В комнате было темно, на столе медленно сходились два сумеречных пятна. Граница слабого света и тени делила страницы пополам. Письмо было написано наспех, электропером, кое-где пропущены буквы. Показалось: зажгу свет, и оно исчезнет, улетучится. .