Страница 8 из 75
— Ты, безусловно, права. Не считают.
Её руки все еще лежали на его.
— Благодарение богине, ты поранился несильно.
— Да, слава богине, — сказал он сухо, прежде чем его губы изогнулись в улыбке: — Твоя преданность Валории заставляет мою веру сгорать от стыда. Всегда заставляла.
Она резко посмотрела на него, но улыбка на губах осталась.
— Я знаю, ты считаешь столь слепую веру в непознанное глупой.
— Не уверен, что я бы использовал слово «глупо».
— Порой тебе стоит попытаться попробовать поверить во что-то большее, чем ты сам, Магнус. Что-то, что нельзя увидеть или к чему нельзя прикоснуться. Позволить своему сердцу обрести веру, неважно во что. Это то, что даст тебе силы в трудные времена.
Он терпеливо посмотрел на неё:
— Как скажешь.
Улыбка на лице Люсии стала еще шире. Его пессимизм всегда изумлял её. Они много раз и прежде это обсуждали.
— Однажды ты поверишь. Знаю, что поверишь.
— Я верю тебе. Разве этого не достаточно?
— Тогда, полагаю, я должна подать своему дорогому братцу пример, — она наклонилась вперед и прикоснулась губами к его щеке. На мгновение его дыхание перехватило: — Мне нужно вернуться на банкет. В конце концов, предполагалось, что он будет в мою честь. Мама разозлится, если я исчезну и никогда не вернусь.
Он кивнул и потрогал повязку:
— Спасибо за то, что спасла мне жизнь.
— Навряд ли. Но постарайся быть осторожен, когда вокруг так много хрупких вещей.
— Буду держать это в уме.
Она улыбнулась ему и поспешила обратно в большой зал.
Магнус остался там, где был еще на несколько минут, прислушиваясь к гулу толпы дворян на банкете. Казалось, он не мог собрать ни сил, ни желания, чтобы вернуться туда. Если кто-нибудь спросит его завтра, он просто ответит, что от потери крови ему стало плохо.
Ему, действительно, было плохо. То, что он испытывал к Люсии, было неправильным. Неестественным. И с каждым днем это чувство росло в нем, несмотря на то, что он пытался его игнорировать. За целый год он едва ли хоть раз взглянул на одну из девушек высшего сословия. Да и теперь, когда отец давил на него и поторапливал в выборе будущей жены.
В скором времени король, вероятно, решит, что романтические пристрастия его сына вообще не касаются девушек. Откровенно говоря, Магнусу было все равно, что он подумает. Даже если бы он предпочитал мальчиков, король все равно заставил бы его жениться на ком-нибудь, сделав за него выбор, когда терпение иссякнет.
И даже в самых смелых мечтах, Магнус не мог представить, что это будет Люсия. Подобные союзы (даже среди королевских особ) были запрещены как законом, так и вероисповеданием. Если бы Люсия узнала о его чувствах, она испытала бы к нему отвращение. Ему бы не хотелось, чтобы свет её глаз, когда она смотрит на него, померк. Этот свет был единственным, что приносило ему от всего хоть какое-то удовольствие.
Все остальное делало его абсолютно несчастным.
Хорошенькая молодая служанка прошла мимо него по холодному затемненному холлу и, взглянув на него, остановилась. У неё были серые глаза и связанные в пучок волосы цвета каштана. На ней было выцветшее, но аккуратное и не помятое шерстяное платье.
— Принц Магнус, могу я что-нибудь сделать для вас сегодня?
Поскольку присутствие сестры было словно пытка, он позволил себе немного развлечься. Амия была чрезвычайно полезна, во многих смыслах.
— Не сегодня, милая.
Она заговорщицки подошла поближе:
— Король ушел с праздника и сейчас встречается с Леди Маллиус на балконе. А разговаривают они тихими голосами. Интересно?
— Возможно.
Амия оказалась весьма полезной за последние несколько месяцев, чтобы узнать лакомые кусочки разных сведений. Здесь, в замке, она была глазами и ушами Магнуса и не стеснялась подслушивать всякий раз, когда была такая возможность. Сказанного порой доброго слова и мимолетной улыбки было достаточно для того, чтобы она оставалась преданной и стремилась угодить ему. Амия верила, что он когда-нибудь сделает её своей любовницей. В этом ей придется испытать разочарование. Если девушка стояла прямо напротив него, как она сейчас, у него была склонность забывать о её существовании.
Магнус погладил её по талии, потом отпустил и молча, направился к каменному балкону с видом на черное море и скалистые утесы, на которых примостился замок и столица Лимероса. Это было любимым местом отца для размышлений, несмотря на зимний холод, какой был по таким ночам, как эта.
— Не будь смешной, — донеслось с балкона шипение отца: — Эти слухи ничего не значат. Ты полна предрассудков.
— Тогда какое может быть другое объяснение? — сказал еще один знакомый голос. Леди Сабина Маллиус, вдова бывшего королевского советника. По крайней мере, это был её официальный статус. По не официальному же она была любовницей короля, и эту позицию она занимала уже на протяжении двух десятилетий. Король не делал из этого секрета ни для кого. Ни для королевы, ни для своих детей.
Королева Альтея молча терпела его неверность. Магнус вообще не был уверен, заботит ли эту холодную женщину, которую он называл своей матерью, что делает её муж и с кем.
— Другое объяснение тому, почему Лимерос испытывает трудности? — сказал король: — Множество. И ни одно из них не связано с магией в каком бы то ни было её проявлении.
«О», — подумал Магнус, — «то, о чем говорят крестьяне, стало предметом для разговоров у королей».
— Тебе это неведомо.
Последовала длительная пауза:
— Я знаю достаточно, чтобы сомневаться.
— Если любой из этих конфликтов основан на элементии, это значит, что мы не ошиблись. Что я не ошиблась. Что все эти годы, в течение которых мы ждали знамения, не были потрачены впустую.
— Ты увидела знак несколько лет назад. Звёзды сказали тебе то, что тебе нужно было.
— Моя сестра видела знаки, не я. Но я знаю, что она была права.
— Прошло шестнадцать лет, но ничего не случилось. Лишь бесконечное ожидание. Моё разочарование растёт с каждым днём.
Она вздохнула:
— Хотела бы я знать наверняка. Все, что у меня есть, — это моя вера в то, что тебе нужно ещё немного подождать.
Король рассмеялся, но веселья в звуке его голоса не было.
— Как долго я должен ждать ещё, прежде чем мне придется изгнать тебя в запретные горы за подобный обман? Или, возможно, для такой как ты я придумаю куда более подходящее наказание.
Голос Сабины похолодел:
— Я бы посоветовала тебе даже не задумываться о подобном.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю, любовь моя. Пророчество остаётся таким же правдивым и сегодня, каким оно было много лет назад. Я все ещё в это верю. А ты?
Еще одна долгая пауза.
— Я верю. Но моё терпение тает. Осталось немного до того, как мы станем такие же как Паэльсия и должны будем прозябать, словно бедные крестьяне.
— Люсии уже шестнадцать. До её пробуждения осталось совсем немного времени, я знаю.
— Молись, чтобы это было правдой. Я не стерплю продолжения обмана, даже от тебя, Сабина. А тебе прекрасно известно, что я делаю с теми, кто разочаровывает меня, — в холодном тоне короля не было ни осколка теплоты.
Так же не было его и в тоне Сабины:
— Я права, любовь моя. И ты не будешь разочарован.
Магнус прижался спиной к холодной стене, чтобы отец, выходящий с балкона, не мог его увидеть. Голова кружилась, он был в недоумении от того, что услышал. Балкон был недалеко, и от его теплого дыхания образовывались облачки пара. Вскоре появилась Сабина и последовала за королем в праздничный зал. Но она остановилась, склонила голову набок, обернулась и посмотрела прямо на Магнуса.
По спине у него пробежали мурашки, но он остался невозмутим.
Красота Сабины не увядала — длинные, гладкие темные волосы, янтарные глаза. На ней всегда была, плотно облегающая все изгибы её тела, одежда из дорогих тканей всех оттенков красного, которая выделялась на фоне большинства лимерийцев. Магнус понятия не имел, сколько ей лет, да и не задумывался над этим. Она была всегда во дворце, с самого его младенчества и всегда была такой с ним — холодной, красивой, нестареющей. Как мраморная статуя, которая жила и дышала и с которой предстояла нудная беседа.