Страница 18 из 75
— И как он об этом говорил?
— С удовольствием.
— Удовольствие для одного из нас, — мрачно проворчала она себе под нос, разглядывая лошадь, тянущую тележку по дороге, рядом с которой они стояли.
— Вы не рады будущей помолвке? — в его тоне вновь прозвучали жёсткие нотки.
— Рада ли я тому, что меня вынуждают делать то, что мне претит? Нет, не могу сказать, что рада.
— Мне жаль.
— Действительно?
Теон ожал плечами.
— Я не думаю, что кто-то должен делать то, чего не хочет.
— Похоже на то, что кто-то делает работу, которая ему неинтересна?
Он поджал губы.
— Это другое.
Клио задумалась.
— Ты и я, у нас некое подобие странного брака. Ты вынужден находиться возле меня. Я не могу ускользнуть от тебя. И мы будем вместе сейчас и во все времена.
Теон приподнял бровь.
— Значит, Вы принимаете такого рода соглашение?
Она прикусила нижнюю губу, принимая такое спорное решение.
— Я знаю, что мне не следовало покидать дворец, не сказав тебе. Я прошу прощения, если это доставило тебе какие-то неприятности.
— Ваша сестра был только рада сказать мне, куда Вы направились.
У Клио перехватило дыхание.
— Вот предательница.
Он рассмеялся.
— Не имеет значения, даже если бы она и не сказала. Несмотря на то, что ни один из нас не выбирал это соглашение добровольно, я отношусь к нему очень серьёзно. Вы не просто какая-то там девушка. Вы принцесса. Моя единственная обязанность сейчас — защищать Вас. Так что, куда бы Вы ни сбежали, будьте уверены в одной очень важной вещи.
Она ждала, у неё перехватило дыхание от того взгляда, каким молодой страж смотрел на неё.
— Какой?
Когда он улыбнулся, его взгляд был одинаково зловещим и манящим.
— Я найду Вас.
Глава 8
— Мне сказали, отец там внизу что-то устраивает.
Голос Магнуса прорвался сквозь сосредоточенность Люсии, она вздрогнула. Быстро задув свечу, стоявшую перед ней, и закрыв книгу, она повернулась к нему лицом с выражением, как она была уверена, полным вины.
— Прости? — сказала она спокойно, насколько могла.
Брат бросил насмешливый взгляд на неё, стоящую в тени её покоев, где с одной стороны была спальная часть (занавешенная кровать с жёсткими льняными простынями и меховым пледом) и уголком гостиной — с другой.
— Я чему-то помешал?
Она небрежно положила руку на бедро.
— Нет, конечно, нет.
Он подошёл ближе к её гостиной рядом с окном, выходящим на широкие дворцовые сады. Они были покрыты инеем, такими они и были всегда, кроме пары драгоценных теплых месяцев.
— Что читаешь?
— Ничего, не имеет значения.
— Ммм, — он поднял бровь и терпеливо протянул руку.
Иногда Люсии не нравилось то, что старший брат слишком хорошо её знал.
Наконец, приняв поражение, она отдала ему небольшую книгу в кожаном переплете. Он посмотрел на обложку и быстро пролистал её.
— Поэзия о богине Клионе?
Она пожала плечами.
— Всего лишь сравнительные исследования.
— Непослушная девчонка
Она не обратила внимания на румянец, который немедленно охватил ее щеки. Она не была непослушной; она была любознательной. В этом и было различие. Даже в этом случае она знала, что многие, включая ее мать, будут рассержены, узнав, что она читает в настоящее время. К счастью Магнус не был одним из них.
Клиона была соперницей богини Валории. Одна считалась хорошей; вторую сравнивали со злом. Но разница зависела от того, в каком королевстве ты находишься. В Лимеросе Клиону считали злодейкой, а Валорию непорочной и доброй, представлявшей силу, веру и мудрость. Это были три составляющие, которые лимерийцы ставили превыше всего. Каждый вышитый герб, украшавший стены большого зала, каждый пергамент, который подписывал отец, каждый портрет самого короля, содержал эти три слова.
Сила. Вера. Мудрость.
Лимерос посвящал два дня в неделю молитвам и молчанию. Любой, кто в городе, селе, вплоть до гор, нарушал этот закон, был оштрафован. Если не мог заплатить, то получал выговор в жесткой манере. Король Гай приказывал патрулировать эти зоны, чтобы убедиться, что все строго соблюдают закон и, конечно, платят налоги.
Большинство не возражало или не вызывало проблем. А Валория, Люсия была уверена, одобрила бы строгие меры ее отца — сколь бы жесткими они иногда не казались.
Лимерос был землей утесов, обширных торфяников и скалистой земли; холодное место в течение большей части года, покрытое сверкающим слоем льда и снега прежде, чем уступить место зелени и цветению во время такого прекрасного мимолетного лета. Настолько великолепный — иногда красота этого королевства вызывала слезы на глазах Люсии. Окно в её покоях смотрело в сторону садов к бесконечному, как казалось, Серебряному Морю, приводя к далеким землям и от чистой капли на черных гранитных стенах замка до темных вод, обрушивающихся сверху на скалистый берег.
Он был потрясающе красив, даже когда приближалась зима, и было почти невозможно выйти наружу, не будучи полностью обернутым в меха и кожи, чтобы защититься от лютого холода.
Люсия не возражала. Она любила это королевство, даже с надеждами и трудностями, которые неизбежно вытекали из того, чтобы быть Даморой. Она любила свои книги и свои занятия, впитывая знание как губка. Она читала всё, что попадалось ей в руки. К счастью, библиотека замка была первоклассной. Информация была для нее ценным подарком — более значительным, чем любое золото или драгоценности, подаренные ей некоторыми из ее наиболее пылких женихов.
Если тем женихам удавалось пройти мимо излишне её опекающего брата, чтобы отдать ей те подарки. Магнус не думал, что любой молодой человек, который проявлял интерес к Люсии, был достоин внимания принцессы. Магнус всегда одновременно и вызывал в ней досаду и приводил её в восхищение. В последнее время, однако, она не была уверена, как ей следует воспринимать его постоянно меняющееся настроение.
Люсия посмотрела на столь знакомое лицо, когда он небрежно бросил её книгу в сторону. Тяга к знаниям между братом и сестрой была поделена отнюдь не поровну. Время Магнуса было занято его собственными занятиями, главным образом — верховой ездой, фехтованием и стрельбой из лука, которые, как он утверждал, он презирал. Все из того, на чем настоял король, независимо от того, нравилось это Магнусу или нет.
— Клиона. Так ведь зовут и молодую Оранийскую принцессу, — задумчиво сказал Магнус. — Никогда не задумывался об этом раньше. Она того же возраста, как и ты, не так ли? Почти день в день?
Люсия кивнула, поднимая книгу с дивана, на который та упала, и, засунув её под стопку своих менее неоднозначных книг.
— Я хотела бы встретиться с ней.
— Вряд ли. Отец ненавидит Оранос и желает ему скорейшей гибели. С тех пор как... ну, ты знаешь.
О, она знала. Её отец презирал Короля Корвина Беллоса и не боялся высказывать свой мнение за обедом, впадая в ярость каждый раз, когда был в дурном настроении. Люсия полагала, что подобная неприязнь возникла на одном из приёмов в Ораносе более десяти лет назад. Два короля чуть было не подрались из-за травмы, которая загадочным образом появилась у Магнуса во время визита. Король Гай туда больше никогда не возвращался. Да, его и не приглашали.
В напоминании об этой поездке Магнус небрежно коснулся своего шрама, который растянулся от правого уха до угла рта.
— После стольких лет ты все еще не помнишь, откуда у тебя этот шрам? — её всегда мучило любопытство на этот счет.
Его пальцы замерли, как будто он попался на чем-то, чего не должен был делать.
— Десять лет это большой срок. Я был всего лишь мальчиком.
— Отец потребовал, чтобы тот, кто ранил тебя, заплатил своей жизнью.
— Он хотел, чтобы голову преступника доставили ему на серебряном блюде. Вид плачущего, истекающего кровью ребенка, обеспокоил нашего отца. Даже при том, что ребенком был я, — его тёмные брови сдвинулись: — Честно, я ничего не помню. Я только помню удар, затем как почувствовал горячую струйку крови на своём лице и жгучую боль от раны. Я не встревожился до тех пор, пока не расстроилась мать. Возможно, я споткнулся о ступени лестницы или ударился о край острой двери. Ты знаешь, насколько я неуклюжий.