Страница 39 из 58
Условия
Реджинальд Бретнор
Госпожа Пигафетта очень хорошо плавает
Мистер Костгард, сейчас я вам расскажу, что случилось с Пьетро Паглезе. Ну, с тем самым капитаном рыбачьей шхуны «Иль Траваторе» из Монтре. Вы спросите, кто я? Я Джо Тоннелли, его моторист.
Всему виной госпожа Пигафетта из Таранто. А еще дельфины. И всё потому, что Пьетро был знаменит…
Как? Вы не знаете? Вы даже никогда не слыхали, что одно время он слыл величайшим тенором? Да-да, пел в Риме, Неаполе, Венеции, даже в «Ла Скала». Тра-ля-ля, до-ре-ми — примерно так, ну, только, конечно, чуточку покрасивее. Карузо, Джильи? Рядом с Пьетро эти парни показались бы просто пискунами, я вам точно говорю.
Вы скажете, ну и что? В том-то все и дело! Именно из-за этого он попал к госпоже Пигафетте. Именно из-за этого она спрятала его одежду, и Пьетро не мог сбежать, как ее первый муж, который сейчас, наверное, где-то в Бостоне. Именно из-за этого дельфины…
Хорошо-хорошо, мистер Костгард, не буду отвлекаться, раз уж вам так некогда.
Начну с того, что впервые я услышал пение Пьетро в прошлый четверг, вечером.
Он подозвал меня, когда стоял за штурвалом. Трюм наш ломился от рыбы. На море — полный штиль. Луна висела в небе, словно роскошная устрица. Но я заметил, что Пьетро почему-то не очень счастлив. Он все время качал головой. И вздыхал.
Я забеспокоился. И спросил: может, у него с животом что не так. Но он ничего не ответил. И тут же откинул голову назад и запел арию из последнего действия «Тоски». Ну, сцена в тюрьме, помните? Когда пришли казнить того парня, а он поет свое последнее «прощай» той самой, что была его возлюбленной. Так печально.
Я был поражен. Никогда раньше я не слыхал такого богатого голоса. Как лучший сабайон, если приготовить его с яичным желтком, сахаром и сладким пивом. Голос — что твоя противотуманная сирена. Даже мачта задрожала.
Я дослушал до конца. И посмотрел на него. Лицо Пьетро было обращено к луне. Он плакал! Слезы медленно катились по его щекам. Что тут прикажешь делать? Мне очень хотелось, чтоб Пьетро полегчало. И я сказал ему, что он величайший певец. Я плачу, брависсимо!
Наконец он заговорил. А голос, как из могилы.
— Джо, так и есть. Это правда, я великий певец. Был. А теперь… — Его грудь поднялась и снова опустилась. — Этот самый голос и есть всему причина.
И тут, мистер Костгард, он поведал мне свою историю. Отец Пьетро был рыбаком. И вот как-то раз они пришли в Неаполь. Пьетро принялся чинить сети и во время работы запел. Он был молод и красив. Его голос услышала богатая графиня. И — дело сделано! Через год мир лежал у его ног. У Пьетро появился дворец, золотые часы и, конечно, любовницы. Всякие там княгини, девочки из балета, жены миллионеров! А он пел. Буквально все — короли, королевы, кардиналы — плакали от восторга. И даже англичане, случалось, хлопали в ладоши.
Но Пьетро был слишком доверчив. Он и не подозревал, что другие певцы сгорали от ревности. И не знал, что даже критики, и те завидовали ему. Они сговорились всегда сообщать о нем только дурные вещи. И вот настал момент, когда Пьетро не приняла ни одна сцена. Он был ранен в самое сердце. И собрался уехать Навсегда. Он снял каюту на маленьком корабле. И два дня подряд, без всякого гонорара, пел волнам, пассажирам, команде. Но его опять предали! Казалось, само море завидовало ему. Начался шторм. Люди на корабле оказались сущими невеждами. Они обвинили в этом Пьетро! И они… они бросили его за борт!
Пьетро рассказал мне об этом. И вновь вздохнул.
— Я не умею плавать, Джо: Я сражался с волнами и призывал всех святых. Я погружался в воду. Но я не боялся, нет. Когда я выныривал, то пел! Но вот волна накрыла меня, и стало темно. Друг мой, очнувшись, я подумал, что уже умер. Но нет! Я оказался в доме госпожи Пигафетты.
Мистер Костгард, случилось чудо! Корабль находился неподалеку от Таранто. А там есть один островок. И на нем — гостиница госпожи Пигафетты для потерпевших крушение моряков. Сквозь шторм она услышала чудесный голос Пьетро. И спасла его. Для госпожи Пигафетты это совсем нетрудно. Она очень хорошо плавает.
И вот, значит, он очнулся, а она сидит рядом, вся мокрая. Увидев госпожу Пигафетту, Пьетро очень удивился. И даже перекрестился. Но она на это ничего не сказала. Потому что, мистер Костгард, ее глаза светились любовью.
А она была красива! Не тоненькая, как юная девушка, а плотная и крепкая, с прекрасными бедрами, ширины, примерно… ну вот такой. Чувственные губы. Чуть раскосые глаза. Черные, стянутые на затылке волосы, блестящие, будто смазанные оливковым маслом. Ну и, кроме того, она — женщина опытная…
Пока Пьетро рассказывал мне об этом, он скрежетал зубами.
— Почему я остался с ней, друг мой? Да потому, что впервые влюбился. Это было просто безумие! Дни и ночи напролет — такая страсть! Там жили еще два моряка, греки, но госпожа Пигафетта даже не разговаривала с ними. Каждый месяц она брала с них плату. Но я — проходит месяц, другой, третий — вовсе не получаю никакого счета. Она стала учить меня плавать. Бывало, мы сидели на скалах под солнцем и пели друг другу из «Силы судьбы», «Паяцев», «Риголетто». Любовь просто оглушила меня. Представь, я даже не замечал, что в ее контральто слышались медные звуки. Вообрази себе такое!
А потом, в один прекрасный момент, глаза Пьетро раскрылись. Настал день, когда госпожа Пигафетта оттолкнула его. Она позволила ему лишь поцеловать себя в шейку, в ушко и… все!
Пьетро был в недоумении. Он спросил: «Очарованье мое, мой сладенький омарчик, что случилось?»
Госпожа Пигафетта оттолкнула его еще более решительно. И поджала губы. И сказала: «Нет-нет, Пьетро мио! Сначала мы должны обвенчаться».
Когда Пьетро рассказывал об этом, лицо его омрачалось.
— И тотчас все изменилось. Я понял, что голос у Нее слишком громкий да и не очень-то приятный. А кроме того, я — Пьетро Паглезе, и у меня есть своя публика. Я не могу оставаться только с одной женщиной. У меня вытянулось лицо, и я спросил ее о первом муже, господине Пигафетте. Я спросил: «Он что, умер?» В ответ она рассмеялась и пожала плечами: «Он в Бостоне, а это тоже самое».
Из рубки «Иль Траваторе» Пьетро осмотрел море сначала по левому, затем по правому борту. Луна отражалась в волнах. Вокруг, подпрыгивая, резвились дельфины.
— А она оказалась упрямой! Она попросту поставила меня в тупик. Почему? Ты еще спрашиваешь — почему? Джо, была одна, но весьма веская причина, по которой я не мог венчаться в церкви с госпожой Пигафеттой. Потому что… — Пьетро заломил руки, голос его дрогнул. — Потому что госпожа Пигафетта была женщиной вот отсюда и выше, а ниже она была рыбой!
Ладно, мистер Костгард, вы мне не верите. А все потому, что вы, как и я, никогда не видели женщину, похожую на госпожу Пигафетту. Русалка? Об этом я и спросил Пьетро.
— Нет, — ответил он. — Нечто иное. Госпожа Пигафетта — женщина опытная…
Шли дни. И неизменно госпожа Пигафетта отказывала Пьетро. Она постоянно твердила: «Нет, сперва мы должны обвенчаться в церкви».
А Пьетро не соглашался. «Если мы поженимся, то когда-нибудь у нас будет сын. Ты думаешь, я хочу, чтобы мой сын стал осетром, морским окунем или, может быть, камбалой? Я ведь вообще не знаю твоей семьи».
Госпожа Пигафетта рассмеялась. И сказала, что это исключено. Она сказала: «Наихудшее занятие для нашего сына — быть водолазом в морском флоте. А главное, он должен знать, кто его папа. Вот потому-то я и не подпускаю тебя».
Вскоре Пьетро замыслил бегство. Он заметил парусную лодку. Он бежал вдоль берега и кричал, и звал на помощь. Вот тогда-то госпожа Пигафетта и отобрала у него одежду. И спрятала в большом гроте.
Но Пьетро храбрился. И еще дважды пытался убежать. Он уплывал ночью. Однако всякий раз его сопровождали дельфины. Они загоняли его назад, ну точно как собаки овцу. Дельфины — друзья госпожи Пигафетты.