Вне корпорации

Рекламщица хотела было возразить, но Замдир предостерегающе поднял руку.

— Бухгалтер, — сказал он, — мне любопытно, сколько стоит Джастин Корд?

— Ему нет цены, — ответила Бухгалтер, африканка с тихим голосом. — Мы не можем подсчитать его стоимость, потому что в уравнении слишком много неизвестных, но потенциально он, несомненно, самый ценный человек в Солнечной системе.

— A у нас нет ни единой его акции! — воскликнул Производственник, румяный, рыжеволосый крепыш с невыразительным лицом. Спортивная фигура явно не досталась ему от рождения, но стала доказательством успеха наномедицины. — Недопустимо!

— За это скажите спасибо Гектору. — Слова Замдира были встречены всеобщим ворчаньем. Гектору хватило ума промолчать. — Но, — продолжал Замдир, — мы еще можем все исправить. Повторяю, наша цель — принести прибыль нашим акционерам, и все мы оказались здесь только потому, — он выразительно взглянул на Гектора, — что мы умеем делать деньги! Поэтому повторяю, давайте не будем излишне драматизировать произошедшее… — Замдир оглянулся на Юриста. — Как идет подготовка к судебному процессу?

Не дожидаясь ответа Юриста, Гектор схватил инфопланшет и подал знак, что готов предоставить нужные сведения.

— Слушаем вас, мистер Самбьянко, — пропела Юрист, радуясь, что можно потянуть с ответом хотя бы еще несколько минут. Она видела, что разозлила Замдира, но он пока не был ее непосредственным начальником, а уж она позаботится о том, чтобы так продолжалось и дальше. Кроме того, Юрист считала: раз идиотский процесс — инициатива Гектора, пусть ему хотя бы дадут объясниться. Она способна осложнить Гектору жизнь, но для этого ей нужны веские основания… Во-первых, как он посмел подать иск, не посоветовавшись предварительно с ней?

— Слушаю, мэм, — кивнул Гектор. — Как все вы уже понимаете, судебный иск — моя инициатива.

Все смотрели на него без всякого выражения.

— Кроме того, — продолжал Гектор, — мне удалось довольно быстро передать дело в суд. Поэтому мы еще какое-то время будем помолвлены с Джастином.

— Не слишком удачное выражение, — заметила Рекламщица. — Молодой человек, как вам только пришло в голову назвать происходящее «помолвкой»? С каждым днем нас все больше полощут в прессе, что отнюдь не способствует нашему имиджу… Что, в свою очередь, — она перевела взгляд с Гектора на Замдира, — ведет к существенной потере кредитов. Вот почему я считаю, что мы должны немедленно отозвать иск.

Оглядевшись по сторонам, Рекламщица заметила, что некоторые закивали в знак согласия.

— Не хочу показаться вам невежливым, — ответил Гектор, — но отзывом иска мы проблему не решим.

— В самом деле, мистер Самбьянко? — взволнованно воскликнула Рекламщица. — Как же вы, с вашим многолетним опытом, предлагаете выйти из положения? Продолжить тяжбу, чего бы это ни стоило, хотя мы, возможно, проиграем процесс?

— Совершенно верно, именно так я бы и поступил.

Кое-кто из присутствующих, судя по выражению лица, усомнился в психической полноценности Гектора. Правда, вскоре ему на помощь пришла Бухгалтер.

— Мистер Самбьянко, вы можете доказать вашу точку зрения?

Гектор глубоко вздохнул:

— Корд — псих. Конечно, он чертовски популярен, и тем не менее с головой у него не все в порядке. Помните, как легко мне удалось вывести его из себя на пресс-конференции?

— О да, — ехидно ответила Рекламщица. — Служащий GCI публично оскорбил самого популярного человека в Солнечной системе! Ваша выходка нам очень помогла!

— Все еще впереди, — ответил Гектор, радуясь тому, что близость к увольнению позволяет ему высказаться откровенно. — Уверяю вас, сейчас Корд популярен, но через пару месяцев он начнет всех раздражать. И когда это произойдет, все вспомнят, что мы с самого начала его не боялись. Должен добавить, когда это произойдет, мы заставим его инкорпорироваться… на более выгодных для нас условиях.

Одна из помощниц Рекламщицы что-то зашептала ей на ухо.

— По данным агентства Спенсера, — сказала Рекламщица, — Джастин Корд останется популярным в течение многих лет, если не десятилетий!

Рейтинг Спенсера появился после того, как маркетинг превратился из искусства в науку. Агентство Спенсера славилось тем, что делало необычайно точные прогнозы общих направлений и преходящих увлечений, а также сдвигов в потребительском спросе. За последние пятьдесят лет рейтинг Спенсера стал для рекламщиков таким же подспорьем, как квадратные уравнения для математиков.

— Забудьте о рейтинге Спенсера! — буркнул Гектор. — В случае с Джастином Кордом он не срабатывает.

— Да как вы смеете! — не выдержала Рекламщица. — Вы даже не член совета директоров. Не знаю, почему мы вообще уделяем вам внимание.

— Вы, как вы выразились, «уделяете мне внимание», — хладнокровно ответил Гектор, — потому что меня уволили из отдела спецопераций, — он ехидно улыбнулся Замдиру, — и назначили особым советником при совете директоров. Повторяю, в истории с Джастином Кордом мы увязли по уши… Поэтому настоятельно советую подготовиться к предварительным слушаниям. Мы не в состоянии склонить суд на свою сторону, и все же мы еще можем выиграть дело. Слова и поступки Джастина будут раздражать публику. Он ничего не может с собой поделать, ему противна идея инкорпорации в целом — идея, позвольте напомнить, которая является основой нашего строя, нашего общества, нашей системы ценностей. Поэтому нам только выгодно, когда наш вундеркинд громогласно огрызается против инкорпорации, краеугольного камня нашего общества.

— У него хватит денег, чтобы нанять лучших адвокатов в Солнечной системе, — парировала Рекламщица. — С чего вы взяли, что они позволят ему огрызаться?

— Он ничего не может с собой поделать, — ответил Гектор. — Он говорит то, что думает.

— Если бы только он один, — буркнул Замдир достаточно громко, чтобы его услышали все.

По залу пробежал смех. Гектор тоже улыбнулся.

— Однако мы все забываем, — продолжал Замдир, — о том, что для нас является самым главным — о прибыли. Если мы получим часть акций Джастина, мы не только станем богаче, мы также получим возможность требовать ревизию, а также другие средства контроля над ним.

— Какие у нас есть основания для получения его пая? — спросила Бухгалтер.

Все головы повернулись к Юристу.

— Мы выступим в качестве родителей, — ответила она, заранее готовясь к отпору.

— Что-о?! — хором переспросили несколько членов совета директоров.

— В деле имеется прецедент, — продолжала Юрист. — Если замораживается ребенок, а затем, вследствие какой-либо трагедии, теряет обоих родителей, опека над ребенком переходит к ближайшему родственнику, который, следовательно, получает двадцать процентов его акций.

Бухгалтер ошеломленно покачала головой:

— Джастин Корд — совершенно другое дело! В нашем случае речь идет не об уже инкорпорированном ребенке, а о взрослом человеке вне корпорации!

Многие закивали в знак согласия.

— Позвольте мне закончить, — продолжала Юрист, слегка досадуя на то, что ее перебили. — Прецедент имел место, когда корпорация «Америкэн экспресс» получила родительский пай после воскрешения Израэля Тейлора Шварца. Если кто-то из вас незнаком с делом, напомню. Приблизительно восемьдесят лет назад готовились реанимировать замороженного мужчину, получившего тяжелую травму головы. Поскольку пациент жил в самом начале эры инкорпорации, все решили, что он наверняка помнит Большой Крах. Заманчивая перспектива для историков, но только при условии, если ожиданта удалось бы реанимировать успешно. «Америкэн экспресс» обеспечила передовые по тогдашним меркам методы реконструкции мозга пациента. В обмен на свое участие корпорация не только получила родительский пай — двадцать процентов, — но и поставила условие, чтобы мистер Шварц после воскрешения возместил значительную часть расходов на свою реанимацию. К сожалению, все пошло не так, как надеялись в «Америкэн экспресс». Мистер Шварц проснулся полным идиотом. Когда удалось восстановить его нервную систему, оказалось, что почти все его воспоминания начисто стерлись… Но нас в том деле интересует прецедент. Вернемся к понятию «вместо родителей». Дамы и господа, Израэль Тейлор Шварц по всем юридическим показателям считался ребенком.