Вне корпорации

— Но, — возразила Рекламщица, — разве мы уже не предъявили мистеру Корду иск в возмещение расходов на его реанимацию? Разве он не может возразить, что полностью возместил наши издержки?

— Здесь вы правы, — ответил Замдир. — Гектор предъявил счет на десять миллионов кредитов, и кто-то его оплатил.

Как и ожидал Замдир, остальные снова посмотрели на Гектора.

— Вы допустили одну маленькую ошибку… — буркнул Гектор себе под нос и чуть громче продолжал: — Кстати, Замдир, как продвигается следствие по данному вопросу? Вы нашли того, кто оплатил счет?

Его уловка сработала: головы присутствующих повернулись к Замдиру.

— Я думал, — ответил Замдир, — что вы, Гектор, напали на след!

— Да, напал, — парировал Гектор, — но я не располагаю ни ресурсами вашего отдела, ни вашим опытом, Замдир… или, может, лучше назвать вас исполняющим обязанности директора отдела спецопераций?

— Обращение «Замдир» меня вполне устраивает, — проворчал Керк. — Благодарю за уверенность в наших силах, мистер Самбьянко, но поиски неизвестного спонсора, внесшего за мистера Корда десять миллионов кредитов, были перепоручены бухгалтерии.

Все дружно повернулись к Бухгалтеру, одновременно гадая, что означает такая передача полномочий лично для них. Может, Бухгалтеру удалось подсидеть Замдира? И если так, значит, Бухгалтер сильнее, чем им казалось. А может, Замдиру, наоборот, удалось перебросить невыгодное дело Бухгалтеру? Значит, задание совершенно гиблое, а Бухгалтеру не хватило сил отказаться. А может, сам Председатель передал дело из одного ведомства в другое? Если так, плохо придется всем — и отделу спецопераций, и бухгалтерии… если подчиненные Бухгалтера не справятся. Но, поскольку и Бухгалтер, и Замдир не были новичками в корпоративных играх, их лица не выдавали ничего, кроме взаимного уважения (которое они испытывали друг к другу) и доверия (которого они не испытывали ни одной минуты).

— Юрист, я по-прежнему не понимаю фокуса с получением пая вместо родителей, — продолжал Замдир. — Мистер Корд, как известно, не проснулся идиотом. Наоборот, он кажется вполне здравомыслящим человеком.

— Да, вы правы, но мы можем заявить, что мы — его единственные законные представители, то есть опекуны, и что его адаптация к жизни в обществе проходит за наш счет. Да, расходы за саму реанимацию нам возместили, но, подобно несчастному Шварцу, в процессе адаптации к новому миру мистер Корд довольно долгое время пробыл в нашем медицинском центре, под надзором наших специалистов. Хотя мы, естественно, не являемся «родителями» мистера Корда, прецедент позволяет нам потребовать родительский пай.

Рекламщицу такой ответ, похоже, удовлетворил.

— Молодец, Юрист! — похвалил ее Замдир и повернулся к Бухгалтеру: — Бухгалтер, вы утверждали, что мистер Корд бесценен. Но, допустим, вам нужно оценить его в кредитах. Каковы ваши предположения?

— Миллиард, — ответила Бухгалтер, не моргнув глазом. — Но названную мною сумму можно с легкостью удвоить или учетверить.

— Давайте исходить из суммы в миллиард кредитов, — сказал Замдир. — Двадцать процентов от миллиарда — двести миллионов. Значит, если вычесть десять миллионов, которые он нам выплатил, требуемый пай составит девятнадцать процентов Джастина Корда?

Бухгалтер кивнула.

— По-моему, — продолжал Замдир, — мы будем выглядеть неплохо даже в том случае, если снизим наши требования до десяти процентов. Возможно, нам даже удастся урегулировать спор без судебного разбирательства. Даже в этом случае наши дела значительно поправятся… по сравнению с тем, что было до начала… м-м-м… заварухи. — Замдир снова многозначительно посмотрел на Гектора.

Гектор уже привык к тому, что все откровенно пялятся на него. И все же он по-прежнему считал: руководство GCI пришло к совершенно неверным выводам насчет Джастина Корда.

— С чего вы взяли, что Корд согласится урегулировать спор без судебного разбирательства?

— Гектор, будьте благоразумны, — ответила Бухгалтер. — Такое поведение вполне логично. Ведь мистер Корд уверен, что выиграет дело!

— Гектор, — добавил Замдир, — мы намерены повести дело так, чтобы он думал, будто «вынудил» нас снизить требования до десяти процентов. Он останется владельцем самого крупного личного пая! Больше чем кто-либо из ныне живущих! Он одержит величайшую победу в истории персональной инкорпорации. Как он может не согласиться?

Именно тогда Гектор понял, насколько все сложно. Логические доводы, в которых он был особенно силен, на совет директоров не действуют, потому что никто из присутствующих, кроме него самого, не понимал Джастина. Что еще важнее, никто из присутствующих даже представить себе не мог, чтобы физическое лицо НЕ ЗАХОТЕЛО инкорпорироваться. Пока члены совета директоров вполголоса совещались между собой, Гектор задумался над отдаленными последствиями победы Корда. Он подозревал, что Корд окажет влияние не только на его собеседников, но и на общество в целом. Человека, способного победить систему инкорпорации и, даже хуже того, представить ее в невыгодном свете, следует бояться. Гектор Самбьянко боялся не того, что на его карьере будет поставлен крест (его положение и без того шаткое), но того, что случится, если GCI все-таки станет судиться с Джастином и проиграет. Им надо объяснить!

— Погодите! — выпалил он. — Вы забываете одну важную вещь. Джастин… — Он не успел договорить, замигал красный свет, и все тут же повернулись к столу.

Мигающий красный свет означал только одно — сейчас их почтит своим вниманием сам Председатель. Вскоре над столом всплыла его голограмма. Гектора, который прежде видел лишь медиаобразы великого человека, потрясла даже голограмма, несмотря на то что Председатель повернулся к нему спиной. Гектор видел перед собой трехмерный образ широкоплечего мужчины, разменявшего пятый десяток, волосы у него на затылке были цвета перца с солью. От него не укрылся застывший, почти испуганный взгляд Керка Олмстеда, исполняющего обязанности директора GCI. Гектор понял: Председатель смотрит в упор на Замдира, хотя мог с таким же успехом смотреть на любого другого своего заместителя.

В зале зазвучал властный голос человека, знавшего, что его не перебьют. Глубокий, звучный и вместе с тем ласкающий слух. В нем угадывались такая уверенность и сила, что ни у кого и в мыслях не было не обратить на него внимания или отнестись к нему без должного уважения. Если Председатель сердился, его собеседники цепенели, они бурно радовались, если Председатель их хвалил. Сегодня Председатель явно был доволен.

— Мистер Олмстед, — сказал Председатель, — я внимательно слушаю вашу беседу и одобряю ваш план. Кроме того, я считаю, что вы способны на большее… Предлагаю назначить Керка Олмстеда из исполняющего обязанности действительным вице-президентом отдела спецопераций. Кто за?

Проголосовали единогласно.

Внимательно наблюдая за происходящим, Гектор жалел, что совсем недавно избавился от всех акций Керка ради того, чтобы скупить побольше собственных. Кроме того, возвышение Замдира означало крах его карьеры. Он выложил на стол все свои карты, разыграл все козыри. После голосования Председатель поздравил Керка и исчез из поля зрения. Члены совета директоров смотрели на Керка с новым почтением, кое-кто испытывал вполне обоснованный страх. Одно было очевидно — дебаты, касающиеся иска против Джастина Корда, можно считать оконченными. Керк одержал сокрушительную победу.

Замдир встал. Из уважения к его новому посту все последовали его примеру.

— Думаю, — сказал он, — заседание можно считать закрытым. Гектор, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.

Это была не просьба, а приказ. Гектору хватило самообладания молча кивнуть и направиться к выходу. Он не выказал недовольства после того, как его заставили прождать три часа в приемной Замдира. Он все понимал. Керк Олмстед только что стал одним из самых влиятельных людей в Солнечной системе, ему нужно было договориться о важных встречах, связаться со многими нужными людьми. Кроме того, он собирался переехать в новый кабинет. По статусу ему полагались апартаменты всего на один уровень ниже роскошных апартаментов самого Председателя.