Страница 46 из 57
Каннибалов, кормивших друзей Синдбада едой, приправленной «странной специей», отупляющей разум, можно отнести к людоедам Суматры. На севере этого острова выращивают индийскую коноплю, из которой получают гашиш, нередко использующийся в качестве специи. Вполне вероятно, что в рассказе о каннибалах, с которыми довелось столкнуться Синдбаду, под «странной специей», отупляющей разум, понимается не что иное, как одурманивающий гашиш, впоследствии получивший распространение на Востоке. На мысль о том, что под островом каннибалов подразумевается Суматра, наводят и сообщения мореходов, утверждавших, что на севере Суматры, а также на островах, находящихся на западе от нее, живут людоеды. Эти острова лежали на пути арабских мореходов к Фансуру, городу на западном берегу Суматры, где они закупали камфару, которую с большой прибылью продавали в Китае. Чтобы хорошо заработать, стоило совершить путешествие, сопряженное с риском попасть на зуб каннибалам.
И все же из всех островов, лежащих западнее Суматры, наибольший страх у арабских мореходов вызывал Ниас. В 851 году купец Сулейман, повествуя об этом острове, сообщил, что «островитянин, чтобы получить право жениться, обязан предъявить членам общины череп убитого им врага. Если он убьет двух врагов, то может обзавестись двумя женами, если убьет пятьдесят, может жениться пятьдесят раз; число жен зависит от числа истребленных врагов. Обычай этот объясняется тем, что поблизости от Ниаса находятся острова, населенные враждебными племенами. На Ниасе наиболее уважаем человек, особо отличившийся в схватке с врагами».
Следы воинственного прошлого обитателей Ниаса видны и в настоящее время. Правда, происхождение этих островитян точно не выяснено. Предполагают, что они вышли из народностей бурма и нага, живущих на северо-востоке полуострова Индостан. Но как они попали на Ниас? Чтобы добраться до этого острова, им следовало пересечь океан, а ведь жизнь нынешних обитателей острова с морем не связана, их главное занятие — фермерство. Но и поныне их деревни похожи на крепости. Каждая расположена на холме, а вершины этих холмов часто специально срыты для удобства строительства.
В каждом селении проложена центральная улица, вымощенная крупной брусчаткой. Дома построены на вбитых в землю массивных деревянных столбах, в каждом доме — изогнутые веранды, похожие на корму испанского галеона. Сами дома высокие с крутыми пирамидальными крышами, установленными на толстых деревянных стропилах. Говорят, что при строительстве использовались рабы. Печей нет, очагом служит топка в земляном полу, а дымоходом — отверстие в крыше, и потому потолочные балки покрыты копотью. Вдоль каждой стороны улицы тянется вереница больших темно-зеленых камней. Они служат и стульями, и столами, и местом для выступления на сходке сельчан. На многих таких камнях вырезаны фигурки животных, по местным поверьям защищающих их от посягательства недругов. Дома по обеим сторонам улицы соединены крытыми переходами, что, видимо, помогало в прежние времена отражать нападение неприятеля. Впрочем, взять штурмом деревни островитян (если только дело доходило до этого) было, по всей вероятности, нелегко, поскольку они занимают господствующие высоты. Правда, такое расположение деревень приносит жителям и известные неудобства. Так, женщинам приходится спускаться по длинным земляным лестницам за водой, а потом подыматься с уже полными и тяжелыми бамбуковыми бадьями. Тот же путь приходится преодолевать и мужчинам, отправляющимся работать на фермах, расположенных в низинах. Мужчины занимаются и охотой на имеющихся на острове кабанов. Оружием каждому служит семифутовое копье с острым металлическим наконечником, а залогом успеха — шейное украшение из кабаньих клыков.
Рисунок из «Книги тысячи и одной ночи», опубликованной в 1877 г. в переводе Эдварда Уильяма Лейна
Боевой дух в мужчинах острова не угас. Во время праздников они и ныне исполняют боевой танец, надев вселяющие страх маски, облачившись в диковинные одежды, украшенные связками кабаньих клыков, — и вооружившись копьем и щитом. Танцуя, они выкидывают замысловатые антраша, время от времени ударяя копьем в щит «противника». В каждой деревне на главной улице имеется тренировочная площадка, на которой сооружена десятифутовая стена. На площадке тренируются юноши. Их задача — разбежавшись и оттолкнувшись от возвышения, перемахнуть через эту стену. Сумевший выполнить нелегкое упражнение издает воинственный клич и потрясает кинжалом, отмечая свой успех и устрашая врагов.
С Суматрой связана и другая история, приключившаяся с Синдбадом. Совершая свое пятое путешествие, Синдбад после очередного кораблекрушения оказался на острове, подобном райскому саду: на острове звенели ручьи, пели птицы, росли плодовые деревья, яркие экзотические цветы. Однажды, прохаживаясь по острову, Синдбад увидел на берегу ручья старика в плаще из древесных листьев. Старик жестами попросил перенести его на другой берег ручья. Синдбад поднял его на плечи, пришел к тому месту, которое ему указали, и сказал старику: «Сходи не торопясь». Но старик не сошел с плеч Синдбада, а обвил его шею ногами, оказавшимися черными и жесткими, как буйволовая кожа. Синдбад испугался и хотел сбросить старика с плеч, но тот уцепился за его шею ногами и стал душить. Злой старик оказался шейхом моря. И вот Синдбад стал носить на себе этого старика, питавшегося плодами деревьев, а когда пытался отделаться от него, старик бил его и душил. В конце концов Синдбад со стариком на плечах пришел в одно место на острове, где увидел множество тыкв, среди которых были и высохшие. Синдбад взял одну большую сухую тыкву, вскрыл ее сверху и вычистил, а потом, наполнив ее виноградом, заткнул отверстие и, положив тыкву на солнце, оставил ее на несколько дней, пока виноград не превратился в вино, Синдбад стал каждый день пить его, чтобы скрасить свои страдания. От выпитого вина Синдбад приходил в веселое настроение и, заметив однажды эту веселость, старик сделал Синдбаду знак подать ему тыкву. Выпив вина, старик охмелел, члены его расслабились, и Синдбад сбросил его на землю, после чего ударил камнем по голове, выбив из шейха дух.
Шейх моря на плечах Синдбада (рисунок из «Книги тысячи одной ночи», опубликованной в 1877 г. в переводе Эдварда Уильяма Лейна)
Исследователи арабских сказок считают, что прообразом шейха моря послужили орангутанги. Эти человекообразные обезьяны и в самом деле похожи на морщинистого, иссохшего человека; их тело покрыто длинной рыже-бурой шерстью (чем не плащ из древесных листьев?); их задние конечности черные и жесткие; питаются орангутанги растительной пищей. Арабские мореходы, возвращаясь из дальних плаваний, рассказывали о многих необычных животных, обитающих на Суматре: о говорящих попугаях, о носорогах, тапирах. А вот орангутангов мореходы, вероятно, за животных не принимали, считая их обыкновенными дикарями, одним из племен, населяющих остров. Это заблуждение поддерживалось местными жителями. Аборигены Суматры, живущие в лесных поселениях, и поныне считают орангутангов людьми, свирепыми и жестокими, которых следует избегать — взгляд, прямо противоположный тому, которого придерживаются ученые: орангутанги — миролюбивые существа, легко приручаются.
Глава 11. Малаккский пролив
Из Сабанга мы отправились в дальнейшее плавание с новым, не хуже прежнего грота-реем. На рей пошло найденное нашими моряками в ближайшем лесу высокое дерево, которое ошкурили, обтесали и доставили на корабль. Впереди лежал Малаккский пролив — Салахат, как называли его арабы. Из семи морей, которыми шли в Китай арабские мореходы, Салахат — пятое море, на правом берегу которого находилось царство Великого махараджи, а на левом — порт Кала (вероятно, современный Кедах), куда корабли заходили за оловом, железной рудой и строительным лесом — товарами, имевшими в Китае устойчивый спрос. В Малаккском проливе ветер часто меняет направление, но в летние месяцы ветры все больше южные, для кораблей, идущих в Китай, неблагоприятные, встречные. Под воздействием этих ветров неблагоприятным становится и течение. Приняв во внимание эти незавидные обстоятельства, я решил идти по проливу, держась побережья Суматры и пользуясь сочетанием бриза и приливо-отливного течения.