По пути Синдбада

Теперь «Сохар» бороздил не безбрежные воды Индийского океана, а шел вдоль берегов Суматры, поросших почти на всей своей протяженности тропическим лесом. За день мы проходили тридцать-пятьдесят миль, в зависимости от погодных условий. Временами «Сохар» штилевал, а временами продвижению вперед нашего судна препятствовал встречный ветер. В этом случае мы вставали на якорь, что позволяла малая глубина, не превышавшая шестидесяти морских саженей[74], и ждали попутного ветра.

Мы ушли из Сабанга 7 мая. Перед самым отплытием нам пришлось заделывать щели в днище. Их было немного, и они были узкими, но все же каждые три-четыре часа воду из трюма приходилось откачивать. Щель заделали с двух сторон (подводные работы выполнили наши ныряльщики), используя смазанную бараньим жиром хлопчатобумажную ткань. Течь прекратилась, и мне осталось опасаться лишь одного: не придется ли по вкусу бараний жир вечно голодным крабам, продолжавшим путешествовать вместе с «Сохаром»?

14 мая мы обогнули северную оконечность Суматры и вошли в Малаккский пролив. Холмистая местность на побережье сменилась болотистыми низинами. В проливе тут и там виднелись рыбачьи лодки. Рыбаки бросали в воду связку пальмовых веток с грузом, ждали, когда вокруг нее соберется рыба, а затем, окружив эту рыбу небольшой сетью, вылавливали ее. На наше необычное судно, медленно шедшее по проливу, они смотрели с любопытством. Иногда мы подходили к рыбачьим лодкам и за бесценок покупали рыбу себе на ужин.

Вода в проливе у берегов Суматры была теплой и мутной — реки и ручьи острова сносили в пролив донные отложения. У берегов плавали вырванные с корнем деревья, ветки, полузатопленные стволы, во время прилива качавшиеся на волнах. Да и морских обитателей в проливе было немало. Нередко в поле нашего зрения оказывались дельфины, охотившиеся за рыбой. А однажды внезапно всплыл серый горбатый кит. Он поднял в воздух чуть ли не все свое огромное туловище и, как нам показалось, с интересом взглянул на «Сохар», а затем с неимоверным шумом плюхнулся в воду. В другой раз какое-то существо, выставив над водой лишь странно выглядевший тонкий серповидный плавник, долго кружило вокруг нашего корабля. Что это было за существо, не поняли даже наши биологи. К удовольствию Эндрю, нам попались на глаза и несколько морских змей, а Дик и вовсе не остался в накладе. К спасательному тросу, тянувшемуся за кормой нашего корабля, который Дик регулярно осматривал, теперь, по его словам, ежедневно присасывались не десять — двадцать личинок ракообразных, как в водах Индийского океана, а сто — сто пятьдесят, что лишний раз подтвердило: теплый Малаккский пролив является местом активного размножения многих морских существ, обитающих в водах Индийского и Тихого океанов.

Однажды на палубу вышел Ричард с воздушным змеем в руках. На змее он собирался укрепить фотокамеру, чтобы снять «Сохар» с высоты. Зрелище обещало быть любопытным, и потому почти все члены нашей команды, устроившись на планшире, стали наблюдать за действиями фотографа. Подготовив свое детище к запуску, Ричард зашел в туалет, решив использовать это место как стартовую площадку. Однако фортуна в тот день явно не благоволила ему. Сделав неловкое движение, Ричард зацепился плечом за трос, и его соломенная шляпа, в которой он неизменно ходил, упала за борт. Зрители дружно хохотнули. Однако настрой публики Ричарда не смутил. Достав из кармана катушку с лесой, он кое-как закрепил ее на ограждении туалета и привязал змея к лесе, но только, видно, обыкновенным дилетантским узлом, ибо оманцы, доки по части морских узлов, заговорщицки зашушукались. Затем Ричард переместил змея за борт, катушка стала разматываться, а змей подниматься в воздух. Однако Ричард не учел силы ветра. Ветер подхватил змея и стремительно понес в сторону. Катушка бешено завращалась, давая ход лесе. Ричард попытался удержать лесу руками. Куда там! Нейлоновая леса жгла пальцы, и Ричард, заверещав, стал перекладывать лесу из руки в руку, сопровождая эти судорожные движения пританцовыванием на месте, отчего его набедренная повязка поползла вниз и едва не упала к самым ногам, вызвав на планшире непочтительный смех. В это время катушка с лесой упала на палубу и стала вращаться еще быстрее. Ричард не оставлял попытки удержать лесу. Но вот ее конец скользнул между пальцами незадачливого фотографа, и ярко-желтый воздушный змей отправился в свободный полет, устремившись к берегу Суматры (оказалось, что Ричард забыл привязать конец лесы к катушке).

Однако Ричард не сдался: у него был еще один змей. Он вынес его на палубу, прихватив и специальные кожаные перчатки. Таких перчаток у него было несколько пар, и то, что он не воспользовался этими причиндалами при первом запуске воздушного змея, я отнес к его всегдашней рассеянности. Надев перчатки, полуголый Ричард стал походить на Белого Кролика из «Алисы в стране чудес». Однако на этот раз запуск змея прошел успешно. Довольный Ричард стал прилаживать к лесе камеру, что оказалось нелегким и долгим делом. Сначала он поместил фотокамеру в пластиковый пакет, а затем — в диковинную люльку из мангрового дерева, к которой привязал надутый воздушный шарик на случай, если его драгоценная фотокамера сорвется и упадет в воду. Ричард провозился с камерой полчаса, но, когда он собрался поднять ее в воздух, случилось так, что возникла необходимость совершить поворот через фордевинд. Я подошел к фотографу, объяснил ситуацию и, сославшись на то, что бизань-рей при его перемещении вокруг мачты может запутать или порвать лесу, попросил Ричарда подтянуть змея к борту или вообще на время его убрать. Ричард кивнул, и я рассудил, что вопрос улажен.

Экипаж начал выполнять сложный маневр, и о Ричарде и его змее я на время забыл, следя за действиями матросов. Но вот воздушный змей оказался в поле моего зрения. Надо же! Ричард лишь немного подтянул змея, и теперь змей находился с подветренной стороны на пути паруса, перемещаемого матросами на другую сторону мачты. Сообразив, что воздушному змею угрожает опасность, Ричард стремглав подбежал к планширю, к которому его привязал, и попытался развязать узел. Узел, разумеется, не развязывался. Ричард снял перчатки и бросил их под ноги. Тщетно! Узел уперся и ни в какую не поддавался. Парус стал разворачиваться, приводя Ричарда в ужас: змею грозила безвременная кончина. Надо было что-то срочно предпринимать, и Ричард пустил в ход перочинный нож. Он перерезал лесу, да только не там, где нужно: не между узлом и свешивавшейся с планширя катушкой, мешавшей развязать узел, а между узлом и змеем, который тем самым обрел свободу.

В то время корабль шел по ветру, и получивший свободу воздушный змей устремился к носу «Сохара», таща за собой по палубе длинную лесу. За ней вприпрыжку помчался Ричард, время от времени нагибаясь и пытаясь ее схватить, но леса каждый раз ускользала. Наконец Ричард добрался до носа судна, снова нагнулся и даже ухватил лесу за кончик, но удержать ее не сумел — леса упала в море. Тогда Ричард вскарабкался на планширь, растерянно огляделся по сторонам, а затем, к всеобщему изумлению, прыгнул в воду, да еще неудачно — плюхнувшись животом.

— Ричард, отплыви в сторону! В сторону! — крикнул я.

К счастью, судно Ричарда не задело.

— Бросьте ему канат! — оглянувшись, произнес я.

Видно, сообразив, что до змея ему не добраться, Ричард ухватился за брошенный ему трос, и мокрого фотографа подняли на борт. Он уныло смотрел вперед, стараясь разглядеть, где же змей.

— Эй! Да эта штуковина за кормой, теперь плавает, — прогремел чей-то голос.

И в самом деле, воздушному змею, видно, надоело летать, и он приводнился, пропустив корабль вперед. Поймав умоляющий взгляд фотографа, я отправил за змеем Эндрю, нашего лучшего пловца, оговорив, что воздушного змея он подтянет к кораблю на веревке, а веревку привяжет к поясу. Несколькими минутами позже воздушный змей, к радости Ричарда, был поднят на борт. Однако не следующий день Ричарду пришлось пережить новое, ни с чем не сравнимое потрясение. Запущенный змей неожиданно упал в воду перед самым носом «Сохара», где и нашел свой конец (замечу в скобках: к моему немалому облегчению).

74

Морская сажень равна 30 футам.