Страница 52 из 67
— Смотри, какой салон! — поймала я за сумку убежавшую вперед Лусию. Она аж подпрыгнула от неожиданности: думала, что за ее сумку ухватился вор. — Лусиа, не хочешь зайти на пару процедур в спа?
Лусиа расхохоталась, я тоже. Эдмундо покачал головой:
— Хорошо, что эти женщины хотя бы пытаются делать хоть что-то полезное! Ведь, согласитесь, стать проституткой, наркодилером, киллером или жуликом куда проще, чем основать, пусть и небольшой, собственный бизнес!
Наш Федька, который до этого скромно помалкивал, вдруг что-то возбужденно забухтел, обращаясь к своей подруге.
— Федерико говорит, — сообщила нам Лусиа, — что быть наркодилером, киллером или вором не так уж и просто! Это довольно сложные криминальные профессии. И чтобы преуспеть в них, надо много работать!
— Небось в мафиозном Неаполе уважению к этим редким специальностям учат в школе! — съязвила я себе под нос. К счастью, меня никто не услышал.
Из одного «домика Наф-Нафа» вывалилась толстая негритянка и стала призывно махать руками. Гид пояснил, что она зовет нас на чай.
— Как это приятно! — умилилась я.
— Да, — мрачно согласился со мной Ча-ча-ча. — Только во время этого «чаепития» члены ее семейки в лучшем случае станут впаривать вам наркоту, а в худшем — стянут у вас кошелек!
— Он у меня пустой! — сообщила я громко. — Так что чай со мной отменяется!
— И это правильно! — поддержал меня Ча-ча-ча.
Наступало обеденное время. Мимо нас пробежала стайка детишек в одинаковых синих формах.
— Здесь есть школа? — спросила я у Эдмундо.
— Да, в Росинье есть, — подтвердил он. — Это вообще высококультурная фавела. Здесь есть свой известный скрипач, пианистка, а уж сколько моделей!
— Как это — свой скрипач, своя пианистка, свои модели? Здесь есть свой концертный зал и дом высокой моды?
— Нет, и скрипач, и пианистка просто родились в Росинье и не уезжают отсюда, несмотря на то что уже стали знаменитыми и получают хорошие деньги. Они с трущобами как бы образуют взаимовыгодный бренд. Принадлежность к фавеле добавляет шарма имиджу этих творческих людей, ну а Росинья гордится тем, что произвела на свет подобные таланты. Наше правительство тоже гордится, ведь это оно несколько лет назад в рамках социальной программы обеспечило юные дарования скрипкой и пианино. А модели у нас в основном начинающие. С того момента, как одному американскому фотографу-стилисту пришло в голову открыть школу моделей прямо в трущобах, фавелы дали мировому подиуму много новых имен. Если приглядеться, в этих подворотнях встречаются настоящие перлы создания! Надо их только найти, отмыть, накормить и отучить торговать собой. Сейчас многие американские и европейские меценаты этим занимаются. Модельные школы в фавелах растут как грибы после дождя!
Гид поведал, что благодаря моде у несчастных красоток из трущоб появилась возможность забыть о позорной торговле своим телом.
— Они ведь появляются на свет прямо тут, в этих кучах мусора, и не знают ничего. Уже с восьми-десятилетнего возраста они понимают, что за свое тело можно выручить деньги. Но понятия не имеют, как избежать венерических болезней, беременности, изнасилования. Жизнь этих девиц крайне опасна.
А Ча-ча-ча добавил, что полицейские частенько хватают местных проституток, насилуют, потом выпускают:
— Моя родня из фавел рассказывала, что здесь существуют настоящие «эскадроны смерти», которые истребляют проституток, как бешеных собак. Также в фавелах для любителей проводятся «аукционы девственниц» — на них несовершеннолетних, а порой и откровенно маленьких девочек распродают по тысяче долларов. И это тоже творится с ведома коррумпированных полицейских и властей.
Федька снова что-то защебетал на ухо Лусии.
— Федерико говорит, — заявила девушка не без гордости за познания своего милого, — что в Мексике, в рамках федеральной программы по улучшению среды обитания, проституткам предложили добровольно переквалифицироваться в дорожных полицейских. Теперь мексиканские путаны стоят на дорогах в форменных шортах и с жезлами наперевес. Федерико сказал, что такое решение властей улучшило как мексиканскую общественную мораль, так и ситуацию на мексиканских дорогах.
Я начала ржать, за мной — Эдмундо и Ча-ча-ча. Лусиа снова захлопала глазами, а Федька так ничего и не понял.
— Мне нравится его неаполитанско-мексиканская мораль! — выдавила я из себя сквозь смех. — Да и сам он ничего! Лусиа, ты счастливая женщина!
После прогулки по местным улочкам гид заявил, что теперь по расписанию у нас обед.
— У нас есть выбор, — сказал он. — Мы можем пообедать в обществе полицейских, патрулирующих фавелы, с лекцией о поимке наркотрафикантов. Или в обществе журналиста-англичанина, который много лет назад поселился в этой фавеле. С лекцией о произволе наркобаронов.
— А нельзя пообедать в обществе наркобаронов с танцами? — влезла я.
— С наркобаронами нельзя! — строго осадил меня Эдмундо. — А вот танцы будут, если вы выберете обед с англичанином. У него здесь собственный рок-клуб, так что музыкой он вас точно обеспечит.
— А что это за полицейские и где они угощают? — Мне хотелось выяснить все подробности, прежде чем выбрать, где обедать. А то так и прогадать недолго.
— Это специальный отряд полиции, занимающийся вычислением и отловом наркотрафикантов и их дилеров, — сообщил Эдмундо. — Наркотрафиканты — это те, которые обеспечивают приток в фавелу и сбыт крупных партий наркотиков, а дилеры — это те, кто торгует наркотой в мелкую розницу. Наркобароны — соответственно, мафиози, которые крышуют весь этот процесс и имеют с него основной навар. Задержать и посадить их практически невозможно, их задницы всегда хорошо прикрыты. Чаще попадается мелкая сошка. Кокаин к нам в основном тащат из Колумбии, хотя у нас растет полно своей коки. Просто у колумбийцев лучше налажен процесс производства. Что касается обеда, то патрульный отряд обычно столуется в ресторане «У Уго» с двух до трех дня. Если мы к ним примкнем, они расскажут нам много интересного.
— Это у какого такого Уго? У Чавеса, что ли? — выяснила я.
— Да, свой кабачок старый Уго действительно назвал не столько в честь себя, сколько в честь своего знаменитого тезки. Он готовит восхитительный шураско из аргентинской говядины. А патрульный полицейский отряд возглавляет настоящий красавчик — тридцатитрехлетний чернокожий офицер. Он хотя и черный как гуталин, но легко смог бы стать фотомоделью — красив как африканский бог! Такой молодой черный фараон — редкость для Рио, но только он управляется с неуправляемой жизнью фавелы.
— Звучит заманчиво, — признала я. — А что за англичанин? Зачем ему понадобилось селиться в трущобах?
Эдмундо объясняет, что лет десять тому назад заезжий фотокор из одной известной британской газеты так влюбился в упадническое очарование фавел Рио, что решил остаться тут навсегда. Он построил себе в Росинье домик и открыл рок-клуб для местной молодежи. Сегодня он уверяет, что «на фоне поэзии деградации он вполне счастлив».
Мы с Лусией и Федерико при поддержке Ча-ча-ча коллегиально решили своими глазами увидеть британца с такими странными причудами.
— А что нам полисмены? Легавые, они и в трущобах легавые, — философски заметил Федька.
Инглишмена мы нашли в его собственном рок-клубе, представляющем собой полутемное помещение с барной стойкой, танцполом и акустической системой. Учитывая разгар дня, подсветка на танцполе была выключена, и бар производил впечатление упадка и запустения. Зато хозяин включил аудиосистему, и окрестности наполнились зажигательной самбой. На звуки музыки тут же налетели окрестные детишки и подростки и, никого не спрашивая, пустились в пляс. Уже через минуту мы получили стихийный самбадром в самом центре Росиньи.
— Вот вам и танцы! — ухмыльнулся наш гид.
Сам хозяин заведения оказался высоким седовласым импозантным мужчиной за полтинник.
— Меня зовут Уильям, — представился он. — Как нашего старшего принца. Но, увы, я назван не в его честь, ибо родился гораздо раньше, чем он. Присаживайтесь!