Княжич

- Князь Андрей?

Юноша обернулся. Перед ним, склонившись, стоял настоятель церкви, деревенский священник отец Макарий. Отец Макарий часто посещал Бежецких, когда они жили в имении. Андрей встал. Священник обнял его, возбужденно говоря:

- Я знал, что ты жив князь! Я был уверен в том, что увижу тебя на этом месте!

Взяв Андрея под руку, отец Макарий поднял его и повел к выходу:

- Прими мои соболезнования! Все это страшно, князь, но надо жить! Уже поздно, пойдем ко мне Андрей Михайлович! Выскажешься, расскажешь, где пропадал! На душе станет легче!

Забрав Алексашку с лошадьми, они прошли к дому священника, который стоял недалеко от церкви. Жена отца Макария, Наталья, знала Андрея. Обрадованная его неожиданному появлению она захлопотала у стола, накрывая ужин. Накормленному Алексашке нашли место возле печки, а сами продолжили разговор, начатый за едой.

- Оставайся у нас ночевать князь! Завтра, ведь обратно в Москву! - предложил священник, выслушав историю приключений Андрея и его друга.

- Я, хотел бы сегодня съездить в имение! - возразил Андрей.

- По правде, говоря, Андрей Михайлович, - с грустью в голосе произнес отец Макарий, - тебе сейчас и ехать то некуда!

- Почему?

- Имение твое и земли, вместе с мужиками раздельно перепроданы несколько раз. Владельцем родового имения Бежецких и земель вокруг него является какой-то московский дворянин Иван Бухарин, а тех земель и деревенек, что ближе к Оке, несколько человек, даже и не знаю кто! В имении никто не живет. Оно разбито и разорено. Его скоро разберут полностью, потому, что новый владелец, решил все строить по своему вкусу и на новом месте!

Такого оборота событий, Андрей не ожидал. Вернуть имение и земли будет нелегко или даже почти невозможно. Кроме княжеского титула и шпаги у него может ничего не оказаться!

- А кто же это все сделал? - огорченно спросил Андрей.

- Что? - не понял отец Макарий.

- Кто был первым владельцем всех земель, после смерти моего батюшки? - пояснил князь.

- Князь Юрий Коробьин - Бежецкий! - ответил священник.

Андрей вздрогнул от упоминания уже знакомой ему фамилии Коробьин, и ее сочетания с его собственной фамилией.

- А причем здесь Бежецкие? - удивленно спросил Андрей.

- О, о! Милый князь! - рассмеялся отец Макарий. - Я вижу, ты не знаешь некоторых тайн вашего рода! С твоего согласия, одной из них, я с тобой поделюсь!

Отцу Макарию показалось смешным то, что Михаил Семенович, по-видимому, из-за юных лет Андрея, рассказывая историю рода, не поделился с ним, пикантной подробностью совращения прекрасной полячкой, одного из Бежецких в стародавние времена. Он рассказал Андрею, все, что знал об этой истории. Андрей выслушал его и только теперь понял, что латинская фраза “Cui Prodest!”(93), произнесенная новохолмогорским воеводой, указывает именно на Коробьина! Но это надо доказать! А доказательств у него нет! Андрей засомневался: может, его обвинения беспочвенны и Коробьин, такая же жертва обстоятельств как он сам! И этого нельзя отрицать! С мыслью о том, что здесь нужно разобраться, Андрей лег спать. Утром он простился с гостеприимным священником.

Вечером, после поездки в имение, Андрей, рассказав обо всем увиденном и услышанном Елизару Романовичу, попросил у него совета: как ему поступать дальше?

Новости разозлили Бекмана:

- Матерый волк этот Коробьин! По царскому указу не имел он права продавать эти земли в течении 40 лет! Знает, как заметать следы! Но мы все равно заберем у него то, что ему не положено!

Умудренный жизненным опытом Елизар Романович посоветовал Андрею особо не расстраиваться. Первым делом он предложил юноше вместе с ним посетить Челобитный приказ, где написать покаянную челобитную на имя государя, с просьбой простить ему побег из донковской тюрьмы за муки и полонное терпение, подробно описав их. По его словам, на это должен был уйти целый день. Андрей хотел сам написать челобитную, но Елизар Романович его отговорил, мотивируя это тем, что она пишется на специальной гербовой бумаге, за которую надо заплатить пошлину и особенным канцелярским стилем, до которого у нормального человека голова не дойдет!

Бекман рекомендовал, до получения ответа на челобитную о помиловании, никаких действий не предпринимать.

- А потом! - улыбаясь, говорил Андрею Елизар Романович. - Подадим челобитную в суд Поместного приказа с жалобой на Коробьина за незаконную распродажу им земель Бежецких и требованием возвратить их законному владельцу. Нет земли - пусть отдает деньгами! Там подьячие, если им слегка подмазать, посчитают, сколько твое поместье по нынешним временам деньгами стоит! Разорять они царского стольника не будут, но сумму долга частями будут истребовать с него каждый месяц, пока не выплатит полностью. На долговые деньги сможешь к смотру войск подготовиться, а когда поместье получишь, свою вотчину выкупить. Жаль, конечно, что родовое поместье сразу не вернуть, но это уже не от нас зависит!

На следующий день, Андрей сидел в одной из изб Челобитного приказа, напротив подьячего, в длинном сером кафтане, который старательно выводил пером на листе бумаги: “Государю царю и великому князю Федору Иоанновичу всея Руси, бьет челом, холоп твой, Андрюшка Бежецкий. Милостивый царь государь, покажи милость холопу своему …”

По просьбе подьячего, он медленно, по несколько раз пересказывал историю своих похождений в Крыму, у мавров и в Англии. Бекман строго настрого запретил ему рассказывать о Скурыдине. Сгинул по пути в Крым! То, что он остался в Англии пахнет изменой!

Через день в дверь дома Бекмана постучал боярский сын, оказавшийся приставом

Разбойного приказа. Его постояльца вызывали в Разрядный приказ. Быстро о нем

разнеслась весть по Москве! Здесь, серьезный неулыбчивый дьяк, целую неделю расспрашивал его, пытаясь получить из его ответов сведения разведывательного характера. На прощание, он посоветовал ему готовиться к смотру войск, который будет весной в Коломне. Там, представитель Разрядного приказа запишет князя в книгу дворянских десятин и в зависимости от готовности к службе, определит ему земельную дачу и денежный

оклад. После этого, на основании его челобитной в Поместный Приказ, его испоместят в назначенном для службы месте.

Андрей с нетерпением ждал ответа на челобитную. В свободное время он посвящал чтению книг из библиотеки Бекмана, которую тот собирал, покупая книги в разных странах.

Зная несколько основных иностранных языков и латынь, Бежецкий без труда читал и древние манускрипты на пергаменте из Константинопольской библиотеки и современные, напечатанные в городах Европы книги.

На челобитную царь откликнулся удивительно быстро. Перед Рождеством, Елизар Романович принес Андрею его ответ. Его передал посольским дьячок из Челобитного приказа. За полонное терпение и верность православию, государь прощал юноше побег из донковской тюрьмы. Ликованию Андрея не было предела. Вместе с ним, радовался такому ответу и Елизар Романович.

- Теперь у нас с тобой Андрюша, руки развязаны! - говорил он. - После Крещения подаем жалобу на царского стольника в суд Поместного приказа, будем правду искать! А весной, поедешь на смотр в Коломну. Я тебя подготовлю как надо! Правда, не знаю, где тебе дачу дадут. Готовься, к службе где-нибудь на украйне! Последнее время с государевой землей рядом с Москвой очень тяжело!

С землей рядом с Москвой было тяжело уже давно. В 1550 году, для того, чтобы построить Государев двор не по территориальному принципу, а по признакам знатности и служебного преуспевания, было принято решение об испомещении дворянской тысячи вокруг Москвы. В “тысячу” были записаны дворяне, которые не имели собственной земли рядом с Москвой, что затрудняло их службу при дворе. Испомещение “лучшей тысячи” позволило правительству всегда иметь под рукой людей, которых можно было назначить воеводами в полки, головами в сотни, отправить с дипломатическими поручениями в соседние государства. Но реформа столкнулась с некоторыми трудностями. Для наделения “тысячи” землей требовалось не менее 118 тысяч четвертей пашен, а такого количества у Казны не было. И поэтому реформа осуществлялась только частично. Некоторым помещикам земли не хватило.