Княжич

Засыпав могилу и установив на ней крест, друзья вернулись в лагерь.

В обед следующего дня, когда в стан вернулись от ор-бея посвежевшие и довольные Асан-мурза и его приближенные, караван тронулся в путь. С тревогой, озираясь на хищный лик высеченной из камня огромной Совы над воротами Ор-Капу, символа мудрости, бесстрашия и зоркости, невольники, подгоняемые плетками конных конвоиров, по подъемному мосту шли и шли в полумрак крепостных ворот, навсегда исчезая из своей прошлой жизни.

Как и раньше, дорога шла по ровной степи, изредка покрытой холмами. Но степь эта, в отличие от той, по которой пленники шли раньше, была не такой дикой, обжита и населена людьми. Вдоль дороги располагались глубокие колодцы с прозрачной и холодной водой, вырытые еще в незапамятные времена. Несколько раз попадались идущие навстречу торговые караваны, с нагруженными товарами верблюдами. Иногда, встречались загоны с пасущимися внутри них многочисленными отарами овец. На третьи сутки, когда на горизонте показались призрачные силуэты гор, на развилке дорог отряд встретился с ожидающими его всадниками. Передний из них, пожилой татарин, богато одетый на турецкий манер, подъехал к Асан-мурзе. Приветствуя друг друга, они обнялись. Асан-мурза приказал нукерам построить пленников перед ними. Здесь, он объявил им, что за исключением нескольких невольниц для прислуги, остальных передает в руки своего преданного, горячо любимого и уважаемого слуги, Хасана, бывшего раба, получившего волю. Похвалив слугу, мурза пообещал, тем, кто будет честно и добросовестно трудиться, награду хозяина, а по прошествии семи лет даже свободу. После этого он простился с Хасаном и отъехал по дороге на Бахчисарай, забрав выбранных им женщин, в том числе не забытых белокурых красавиц, три воза из приглянувшегося награбленного имущества, несколько коров и небольшую отару овечек с погонщиками. Там, в одном из татарских селений рядом с резиденцией хана, на речке Альме, среди яблоневых и персиковых садов, виноградников, полей орошаемых чистыми ручьями, расположена его усадьба. А пленникам предстоял путь в другое место, город Карасубазар(53). В этом городе, одним из них повезет. Их определят в помощь ремесленникам, принадлежащим Асан-мурзе. Других ждет незавидная доля: - на местном рынке несчастных продадут заморским перекупщикам живого товара.

Все явственней стали видны горы и через двое суток пленники на их фоне увидели крыши городка, утопающие в багровой листве, еще не успевших сбросить ее деревьев. Это был богатый торговый город предгорья Карасубазар, принадлежавший роду могущественных беев Ширинских, которым служил Асан-мурза. Земельные владения беев этого рода простирались от Перекопа до Азовского моря, с центром в Карасубазаре. Их владельцы играли главную роль в крымской политике, часто решая и судьбу крымских ханов.

Своим расцветом и богатством город был обязан Кафе(54), крупному порту на побережье. Караваны идущие в Кафу со всего Крыма, останавливались на отдых на берегу речки Карасу, низвергающей водопадом с известковых гор чистую и прохладную воду. Между ними часто завязывалась торговля. Она и положила начало городу. В нем были построены два караван-сарая, по местному “ханы”. Размер такого “хана” достигал 10000 квадратных саженей. Караван-сараи окружали высокие каменные стены с бойницами и угловыми вышками. Двое железных ворот, надежно защищали вход в каждый караван-сарай от разбойников. Внутри кипела торговая жизнь. Здесь торговали зерном, вином, оружием, одеждой и обувью, коврами, тканями, сафьяном, смушком, шелком, посудой, табаком,

продуктами животноводства. Товары привозились и развозились многочисленными караванами.

На обширной площади одного из караван-сараев, так называемого “Большого Таш-Хана”, у восточной стены, размещался авред-базар - место торговли рабами. Часть невольников, самых красивых, сильных, цветущего возраста, проданная перекупщиками по высокой цене, уплывала за море.

Но об этом, никто из невольников ничего не знал. Под свист, улюканье и град камней местной ребятни их прогнали по кривым, застроенным маленькими, низкими, узенькими лавчонками, улицам. Лавки эти либо были заполнены товаром, либо заняты ремесленниками. Наконец караван остановился у углового, богатого, турецкого типа двухэтажного дома. На каменной основе первого этажа, размещался, нависший над улицей, поддерживаемый консолями, деревянный, второй этаж. По всей длине фасада каждого этажа располагались большие, украшенные решетками окна. Как правило, по плану, такие дома были однотипны: в подвальном помещении размещались кухня, склад угля, прачечная и хранилище для дождевой воды; в первом этаже - гостиная и столовая; во втором - гарем. Двор дома очевидно занимал большую территорию, потому что, выбеленный известью забор протянулся по всей видимой части квартала.

При приближении каравана, украшенные резьбой деревянные ворота открылись. Хасан, надменно кивнув, въехал во двор. Прижавшиеся к створкам ворот слуги склонились в

поклоне, а выбежавший навстречу конюшенный поклонившись хозяину, взял под уздцы коня и важно вышагивая впереди, повел его внутрь. Остальная челядь, скопившаяся у ворот, бухнула на колени. От сбившегося в кучку одетого в черное гарема, из-под закрытых плотными волосяными чадрами лиц жен и наложниц, донесся бабий вой.

- Вот это да! - войдя во двор, удивленно произнес Василий. - Встречают так, как будто не Асан-мурза, а сам Хасан в набеге участвовал!

- Приучил! - вполголоса ответил ему Андрей. - В ежовых рукавицах прислугу держит. Еще римляне говорили “Никто так не понукает рабами, как раб ставший господином”! Ты бы по осторожней Василий! А то знаешь! - Княжич многозначительно покачал головой.

Друзья замолкли. Прислуга, подхватив под руки хозяина, повела его в дом. Внимательный Васька обратил внимание на то, что хозяйственная часть двора отделена высоким забором от примыкающей к выходу из дома. Андрей, знакомый с устройством турецких домов, объяснил ему, что там, во внутреннем дворе, вымощенным камнем, недоступном для любопытных глаз, находятся беседка с летней кухней, фонтан с бассейном и сад, любимое место времяпровождения гарема.

Телеги с добром, по команде конвоиров пленники закатили в сараи, расположенные в глубине двора. Пленников разделили на две группы, большую и малую. В малую, состоящую всего из десяти человек, попали княжич с Васькой.

- Пойдете со мной ребята! - обратился к ним на чистейшем русском языке, подошедший, плотно сбитый мужик лет тридцати пяти, в турецкой феске на бритой голове, темно-синих шароварах и красной рубахе.

- Я Аким Болотов! Старший над вами. Будете работать у меня, - Аким обвел всех внимательным строгим взглядом. - По дороге расскажу обо всем. Пойдем без охраны. Чур, не шалить. Бежать здесь некуда. Все равно поймают, закуют в кандалы и бросят в яму. Сгниете заживо. У татар здесь все отработано!

- А что, есть, не будем? - раздраженно заявил Никита, шорник из Тулы, схваченный татарами вместе со своим товаром по дороге в Рязань. Невольникам из другой группы, расположившимся у забора в тени деревьев, прислуга Хасана разливала в выданные им глиняные чашки какую-то вкусно пахнущую похлебку.

- Поедим на месте! - сурово заметил Болотов. - А кому не терпится, никого не держу! Если есть желание, через неделю, как откормят, вместе с ними быть проданным за море, пожалуйста!

- Нет, нет! - испуганно залепетал туляк, - я лучше потерплю!

По команде Болотова невольники двинулись в путь. Опять кривыми улочками новый господин вывел их на берег, протекавшей через город Карасу. Вдоль берега речки, вниз по течению они шли до полудня. Несколько раз им встречались расположенные по правую и левую сторону от реки деревни. В некоторых местах от реки ответвлялись каналы, отводящие воду к мельницам. Завернув на одном из них, они вышли к нескольким хижинам, расположенным вокруг канала. За ними начиналась территория, огороженная глинобитным забором. В нос новичкам ударил тошнотворный запах гниющего мяса. Из ближайшего строения, вытирая тряпкой руки, вышел человек в длинном кожаном фартуке мастерового. Защищаясь от солнца, он прикрыл глаза ладонью руки, для того чтобы лучше рассмотреть подходящих.